Он снова начал двигать бедрами, все быстрее и быстрее, продолжая одной рукой зажимать ей рот, а другой сжимать ягодицы, шепча ей на ухо слова любви, словно мантру. Наконец Фэй закричала, но этот крик, прижатый его ладонью, так и не вырвался наружу. Когда все закончилось, оба замерли, обессиленные. Ее нога, теперь уже расслабленная, продолжала лежать на его боку. Он убрал ладонь со рта Фэй и ласково погладил ее по щеке, проведя большим пальцем по вспухшим, высохшим губам. Ей пришлось объяснить ему, как развязать галстук, чтобы освободить руки. Это заставило обоих расхохотаться, и смех стал для них чем-то вроде спасательного круга. Успокоившись, она положила голову ему на грудь. Они долго лежали, отдыхая. Фэй слушала, как бьется его сердце. Он тихонько целовал ее в макушку, вдыхая запах волос, вымытых кокосовым шампунем. Его звали Крис Харви. – Не беспокойся, – сказал он. – Любовь – это не смертельно. – Еще как смертельно, – возразила она. Глава 7 «Любовь – это еще как смертельно». Фэй Дозье Сейчас! Это происходит сейчас! – выкрикнули призраки в сознании Кондора, как только он проснулся на следующее утро. Скатившись с постели, он отогнул вниз белую перекладину жалюзи на окне и осторожно выглянул на улицу. Над Вашингтоном повис рассвет. У машин, проезжавших мимо его дома, все еще горели фары. На фоне лучей утреннего солнца на стенах таунхаусов напротив мелькнула тень утки. Где-то рядом на утреннего бегуна залаяла собака. Воздух прорезал автомобильный сигнал. Вину показалось, что он услышал звук сигнальной трубы, раздавшийся на территории расположенного в трех кварталах комплекса командования корпуса морской пехоты, который состоял из нескольких длинных казарм, сложенных из красного кирпича. Летними вечерами по пятницам командование на радость рядовым обывателям регулярно проводило красочные парады. Храбрые морские пехотинцы, мужчины и женщины, в красивой парадной форме маршировали ровными рядами под звуки военного оркестра. А тем временем люди, определяющие политику страны, под звуки такого же оркестра решали, будут ли в ближайшее время обернутые в звездно-полосатые флаги цинковые гробы прибывать в Бивер-Кроссинг, штат Небраска; Трут-ор-Консекуэнсес, штат Нью-Мексико; или в Шелби, штат Монтана. Из окна спальни на втором этаже не было видно никакой белой машины. Впрочем, если ее не видно, это говорит лишь о том, что у людей, охотящихся за ним, хорошо организовано наружное наблюдение. «А может, – подумал Кондор, – там и в самом деле никого нет. Или случилось что-то еще». Сегодня. Это произойдет сегодня. Кондор вернул перекладину жалюзи на место. Войдя в ванную комнату, он на этот раз не стал смотреть в зеркало. Что бы ни случилось, какие бы события ни надвигались, когда приходит время идти, нужно идти. Он не взглянул в зеркало и тогда, когда мыл руки над раковиной. Спустив воду в унитазе, он решительно покинул ванную комнату и, идя вниз по лестнице на первый этаж, внимательно осмотрел дом, словно морской пехотинец, находящийся в дозоре. Дверь цвета морской волны была плотно закрыта и заперта. Ни один ниндзя не прятался в гостиной. На стене секретов все было по-прежнему. В туалете на первом этаже изготовившегося к нападению вампира он не обнаружил. Не смотри в зеркало! Взглянув на серый деревянный забор за створками дверей черного хода, он убедился, что и за выветрившимися досками никто не прячется, если не считать одинокого японского клена. Он нажал на выключатель на стене, и на кухне загорелся свет. Наполнив водой чайник, зажег одну из конфорок на плите. Голубое газовое пламя вспыхнуло, издав негромкий хлопок. Взяв чашку с остатками кофе, Вин выплеснул коричневую жижу в раковину и вымыл чашку, чтобы заварить свежий напиток. Пока чайник закипал, он поднялся на второй этаж, чтобы одеться. На кухню он вернулся в рваном черном спортивном свитере, надетом поверх плотной футболки, серых спортивных штанах, белых носках и черной специальной обуви с жесткой подошвой для занятий кунг-фу. «Кофе выпьешь позже», – сказал себе Вин. Если у тебя нет возможности взять в руки что-то стратегически важное, постарайся сделать так, чтобы они были пусты и свободны для решения тактических задач. Отперев замки, он распахнул входную дверь. В него никто не выстрелил. Ни в машинах, припаркованных по обеим сторонам улицы, ни в окнах соседних домов, ни на крышах он не заметил никого, кто был бы похож на наблюдателя. Мимо него с ревом промчался автобус. На ступеньках крыльца лежали упакованные в пластиковые пакеты «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс». Подняв их, Вин вошел обратно в дом и запер за собой дверь. Газеты он положил на кухонную стойку. Затем открыл дверцу холодильника, чтобы достать пакет молока, полученного от коровы, в корм которой наверняка добавляли антибиотики, и холодильник не взорвался. Плеснув в чашку молока, он добавил кофе и поставил чашку на стойку рядом с газетами. Потом вытряхнул газеты из пакетов, включил спутниковый приемник, и в доме раздался голос покойного Уоррена Зивона, исполняющего песню «Юристы, оружие и деньги». Одетый в гражданское майор разведывательной службы морской пехоты, сидя в какой-то комнате в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия, складывает несколько газет в аккуратную стопку. В Никарагуа идет война, из которой никто не делает тайны. Секретный агент, убитый где-то в Лос-Анджелесе. Майор морской пехоты не знает о твоем существовании, хотя ты – его невидимое прикрытие, его поддержка. Зачем, зачем мы читаем газетные гороскопы? «Минутку, – произнес про себя Вин, обращаясь к новым призракам, – а вы кто такие?» Но призраки исчезли, растворились в воздухе, словно пар, поднимающийся над чашкой с горячим кофе. Похоже, лекарства не действуют. Да! Он прочел газетные новости и не нашел ничего такого, что привлекло бы его внимание. Выпив две чашки кофе, он дважды посетил туалет (что было обычным делом). И ни разу не взглянул в зеркало. Потом он принялся делать гимнастику тайцзи на заднем дворе. Прохладный воздух нес все типичные запахи большого города, но все же это был не удушающий смог, изводивший жителей Пекина, чьи страдания запечатлела газетная фотография с тремя проколами, висящая на стене в жилище Кондора. Его ладони, описав полукруг, сошлись почти вплотную перед грудью – это была поза концентрации. Когда-то, еще в годы обучения, Виктор говорил ему: «Сила идет от бедер». Он лежит на спине и мощно двигает бедрами, раз за разом входя в сидящую на нем Уэнди. Она говорит: «Они солгали тебе. Я получила пулю в голову». Потом, закрыв глаза, шепчет: «У тебя получилось. У тебя…» Видение исчезло. Ее нет, сказал Вин сам себе. И все же было приятно увидеть ее снова. Кем бы она ни была. Следующее воспоминание застало Кондора в душе. Уэс. Майора морской пехоты звали Уэс. Уэнди и Уэс. Уэнди уже давно погибла к тому моменту, когда Уэс… когда Уэс… Воспоминания оборвались. Стоя в ванной в клубах пара, Кондор вдруг подумал о том, до чего же это приятно – бриться с помощью собственной, купленной им самим пены для бритья, своей личной бритвой, а не синим одноразовым скребком над раковиной в общем туалете, да еще под присмотром двоих надзирателей, которые, впрочем, были далеко не такими крутыми, какими себя считали. Он подумал, не изменить ли ему дозировку антидепрессантов – если только принимаемые таблетки действительно были антидепрессантами. Нет. Теперь уже слишком поздно давать задний ход. Он соскоблил бритвой с пилюль целые две трети их изначального объема. Потом надел чистую футболку, а поверх нее – голубую рубашку. Все брюки у него были черного цвета – это избавляло от колебаний при выборе и необходимости следовать требованиям моды. Серые носки. Черные туфли, отлично подходящие для бега и для нанесения ударов. Спустись вниз. Послушай радио. Посмотри на стену секретов. Ничего. Ровным счетом ничего. Никаких озарений. – Вот дерьмо! – произнес он в пустоту. Вчера синоптики обещали солнечный день, а на улице шел дождь. Сегодня, наоборот, прогноз предсказывал дождь, а за окном вовсю светило солнце. Он подумал, не надеть ли ему черную кожаную куртку. Специалист по обустройству и внедрению как-то сказала ему, что она чересчур бросается в глаза и привлекает внимание, поскольку выглядит слишком эффектно. – Ну да, как же, – иронично ответил он тогда. Она решила не настаивать на своем. Тем не менее в итоге в это утро Кондор решил надеть серый шерстяной спортивный пиджак. Выйдя из дома, он запер дверь и пешком отправился на работу. Был вторник, 7:42 утра. На углу Одиннадцатой улицы и Индепенденс-авеню его облаяла собака, принадлежавшая жившей по соседству сумасшедшей тетке. Повернув налево, Вин двинулся в обратном направлении той же дорогой, которой шел накануне вечером и по которой ходил до этого сотни раз… Париж. Хартвелл всего в шести футах от него на противоположной стороне улицы. Рядом посольство США, но он не может туда обратиться. Он никогда не сможет этого сделать, и посольство никогда не предоставит ему убежища. Хартвелл хищно пожирает его глазами и громко кричит: «Я знаю, кто ты такой, ублюдок!» А сейчас он в Вашингтоне, у дверей Адамс-билдинг – огромного, похожего на замок сооружения. Перед ним дежурный полицейский в белой рубашке, охраняющий вход в Библиотеку Конгресса, с медной бляхой на груди, на которой выбито его имя – Скотт Брэдли. На поясе у полицейского кобура с пистолетом калибра девять миллиметров, которым он, Кондор, при желании может завладеть. Но делать этого не следует. – Привет, Вин, – поприветствовал его офицер полиции по имени Скотт Брэдли. Кондор улыбнулся ему так, словно этот день был совершенно обычным. Вынул все из карманов, выгрузил в пластиковый контейнер, прошел сквозь рамку металлоискателя. Устройство не издало ни звука. Он собрал свои личные вещи из контейнера и направился к лифтовой площадке. Нажал кнопку с надписью «вниз». И только после этого оглянулся и посмотрел на открытый дверной проем, в котором стоял офицер Скотт Брэдли, занимавший первую линию обороны. Призраков он не увидел. «Как будто Брэдли с медной бляхой на груди может остановить их», – усмехнулся про себя Кондор. Называйте его Кондор. Называйте его Вин. В лифте, спускавшемся вниз, он был один. Его офис располагался за прикрывающей вход на подземный этаж массивной стальной плитой. Он набрал на цифровом замке нужную комбинацию, и панель поехала в сторону. В ту же секунду комбинация вместе с его закодированным именем отправилась в компьютеры отдела внутренней безопасности, в том числе принадлежавшие лысому Питеру и Фэй – женщине, которая могла бы стать дочерью Вина, но не была ею.