– Зачем они мне солгали? – тихо спросил Малькольм. – Ну, сдается мне, они не прочь посмеяться над горожанином, понавешать ему лапши на уши – пусть знает Дикий Запад. Такое здесь случается. – Наверное, случается, – согласилась Шейла. Она не поняла сути разговора, но мгновенно уловила интерес Малькольма. – У Робинсонов большая ферма? – поинтересовался тот. – Так, навскидку, не помню. Но точно небольшая. Да и работают они – не то чтобы из кожи вон лезут. Хотя не бедствуют. Вот что, если хотите услышать о временах Переселения, и не всю ту лажу, которую вам в телике передают… ну или эта братия из Уайтлэша втюхивает, надо вам пообщаться с Бойлами. Старик Бойл мне как-то рассказывал… Примерно в ту же минуту, когда Стюарт завел свой почти правдивый рассказ о временах Переселения, Анна Брукс вышла из метро на Манхэттене. Она успела сделать три шага, прежде чем заметила мужчину, который шел за ней по пятам, – так близко, что едва не подсекал ее под коленки. Как умудренный жизнью житель Нью-Йорка, она не обратила на него внимания и только ускорила шаг, успев подумать, что это, возможно, карманник. Она свернула на Пятую авеню. Мужчина не отставал. Не успела она сделать по Пятой авеню и пяти шагов, как дорогу ей перегородили двое мужчин в пальто, заставив остановиться. Анна попыталась сделать шаг в сторону, но следовавший за ней мужчина крепко взял ее за локоть. Прежде чем она успела возмущенно повернуться в его сторону, один из стоявших перед ней помахал у нее перед носом удостоверением. Секунду Анна оцепенело смотрела на карточку, потом подняла глаза на ее обладателя. Тот встретил ее взгляд с подчеркнутым безразличием. Стоявший за ее спиной мужчина чуть заломил ей руку, направляя на заднее сиденье стоявшего у тротуара черного седана. Мужчина уселся рядом с ней, хлопнул дверцей, и машина сорвалась с места. Никто из спешивших мимо пешеходов не обратил на этот инцидент никакого внимания. Рассказ Стюарта занял добрых три минуты. К этому времени Малькольм с Шейлой допили свой кофе, и Малькольм решил, что уже можно уходить, не выказывая при этом спешки. Дождь на улице продолжал безжалостно хлестать. Пока они бежали к своему джипу, Шейла молчала, но стоило им оказаться в салоне и захлопнуть за собой двери, она повернулась к нему. – Что случилось? – спросила она. – Вы как-то странно себя вели, когда речь зашла о Робинсонах. Почему? Малькольм лишь мельком взглянул на нее: отсыревший мотор не очень хотел заводиться. Дождь промочил ее блузку, отчего та стала еще прозрачнее. – Они врали мне, – ответил он, стараясь не пялиться на ее грудь. – Робинсоны врали. И когда я разговаривал с Кинкейдами, те тоже пытались создать у меня такое же впечатление: будто они здесь с пионерских времен. – Возможно, Стюарт прав. Они просто любят пошутить. – Возможно, – кивнул Малькольм. Двигатель наконец завелся. Он включил дворники, пошуровал рычагом, выбирая заднюю передачу, и вывел машину со стоянки. – Но это первая нестыковка из всего, с чем я здесь встречался. – Машина рванула вперед сквозь дождь. – И кажется, я знаю, как это проверить. Люди двадцатого столетия топят свою цивилизацию бумагами. Вся структура общества строится на бумажных записях, весь прогресс человечества, вся его культура, все знания. Как известно, каждый человек живет одновременно несколько жизней: ту, которую видят другие; ту, которую он проживает сам по себе, и ту, которую ему хотелось бы прожить. Но есть и еще одна жизнь, бумажная – записи всех его доходов и расходов, всех мало-мальски важных событий: браков, рождений, смертей, болезней, трудоустройств, налогов, учебы, недвижимости, страховок, кредитов, штрафов и всего прочего, из чего состоит его существование. Чтобы по-настоящему узнать человека, нужно изучить по возможности большее количество его жизней. Чтобы узнать о нем главное, порой достаточно изучить одну его бумажную жизнь. Малькольму и Шейле хватило трех часов, чтобы найти то, что они искали. Малькольм даже настоял на том, чтобы сократить обеденный перерыв и вернуться с гамбургерами в здание суда, чтобы дальше рыться в пыльных записях купли-продажи земельных владений. Их усердие весьма впечатлило даму – хранительницу архива. Она наблюдала за их поисками с возрастающим чувством уважения к федеральным служащим. Уж если они пожертвовали ради этих полуистлевших бумажек своим обеденным перерывом, подумала она, в Америке все не так плохо, как ей казалось до сих пор. Нужную бумагу нашла Шейла. Скрывая возбуждение, она отнесла пыльную папку Малькольму, работавшему за соседним столом. – Смотрите, – прошептал он, хотя кроме них на чердаке никого не было. – Право собственности на участок передается от Джона Флоренса Нилу Робинсону, дата заключения сделки – третье февраля тысяча девятьсот пятьдесят второго года. И вот сюда посмотрите. Почти во всех актах купли-продажи этого времени отмечено, через какой банк фермер-покупатель переводит деньги. Но не в этом случае. Окончательное оформление сделки… на десять лет позже. Возможно, сумма погашалась ежегодными платежами. И ни намека на то, откуда эти деньги. – И вам это кажется подозрительным? – Да, – кивнул Малькольм. – Кажется. Ну или по меньшей мере странным. Записи о покупке земли Кинкейдами они нашли через полчаса. Кинкейды заключили сделку в 1955-м и, подобно Робинсонам, выплатили всю сумму в течение десяти лет. – И что мы с этого имеем? – спросила Шейла, когда они вышли из здания суда. Дождь на время перестал, но с севера надвигалась новая гряда туч. Шейла и Малькольм спускались под гору: здание суда располагалось всего в квартале от их мотеля. Однако вместо того, чтобы войти в мотель, Малькольм повернул в противоположную сторону – в расположенную напротив публичную библиотеку. – Пока мы имеем с этого, как сказал бы Чу, головоломку. – И вы собираетесь ее разгадать? – Если смогу, – улыбнулся Малькольм. Отыскать заметки о появлении в этих краях Робинсонов и Кинкейдов оказалось делом несложным. В округе, где не происходит почти ничего необычного, появление новой семьи – почти сенсация, достойная статьи в местном еженедельнике. Как гласила заметка на пожелтевшей газетной странице, Робинсоны – Нил, его жена Фрэн и теща Клэр Стоу – приехали из Пенсильвании, чтобы поселиться на новом месте в Уайтлэше. Малькольм отметил, что журналист не отличался особым мастерством по части задавания вопросов, не говоря уж о собственно манере письма. В статье не уточнялось, из какого именно места в Пенсильвании приехали Робинсоны, хотя встретилась фраза о «ферме в центре штата». В статье также цитировалось высказывание Нила о том, что он не смог бы приобрести ферму без помощи «родственников с Востока». Выцветшая фотография демонстрировала заметно более молодых и мрачных членов семьи Робинсон. Статья о Кинкейдах отличалась еще меньшей информативностью, поскольку ютилась в уголке страницы, посвященной самому большому пожару в истории города. Все, что почерпнул из нее Малькольм, – это то, что Кинкейды переехали из Иллинойса. – Что дальше? – поинтересовалась Шейла, когда они возвращались в мотель. – Не знаю точно, – признался Малькольм. – У нас нет практически никаких зацепок, кроме очень маленькой лжи. Возможно, мы могли бы узнать больше о Робинсонах и Кинкейдах, если бы спросили у местных властей, но это погубило бы нашу… мою легенду. – Вас беспокоит то, что они живут рядом с ракетами? – В сочетании с ложью – именно так. – А ваше начальство может помочь? – Возможно. Они и так уже проверяют двух странноватых братцев. Я, правда, до сих пор не знаю, нашли они что-нибудь или нет. – Есть только один способ выяснить, – хмыкнула Шейла. Телефон перестал звонить как раз тогда, когда Малькольму удалось отпереть дверь своего номера. Сбрасывая на ходу рюкзак, он ринулся через комнату к телефону – только для того, чтобы услышать в трубке короткие гудки. Шейла вошла следом, закрыла и заперла за собой дверь. – Я еще в коридоре, услышав звонок, знал, что не успею. Кой черт я спешил? Шейла улыбнулась ему: – Наверное, из оптимизма. – И глупости. Я думаю, стоит позвонить теперь, не дожидаясь обычного сеанса связи. Шейла пожала плечами: – Я бы подождала разрешения Чу, хотя уверена, что он одобрит ваши действия. – Спасибо, – саркастически, но без обиды хмыкнул Малькольм. – Спасибо, что разрешили мне позвонить. Шейла тоже улыбнулась вполне дружелюбно. Как всегда, она стояла рядом с Малькольмом, а он держал трубку чуть на расстоянии от уха, чтобы она могла слышать. Малькольм едва успел произнести слова пароля, как его попросили подождать. В ответ на вопросительный взгляд Шейлы он только пожал плечами и пошутил: – Возможно, в округе Колумбия сегодня напряженный день. – Кондор? Вы меня узнаете? Малькольм без труда узнал голос Карла. – Да. – Все закрутилось довольно быстро. Я пытался связаться с вами в надежде на то, что вы не в поле. Позвольте спросить, почему вы звоните не в условленное время? Малькольм покосился на Шейлу. Он понимал, что узнал нечто, что стоило бы передавать пожилому джентльмену, но ему очень не нравился Карл. – Сегодня дождь. Я вернулся рано и решил, что, может, схожу в кино, а это значит, пропущу время связи. – Понятно. Я бы не советовал вам делать ничего подобного. Напротив, я бы посоветовал вам оставаться у телефона или, по крайней мере, выходить лишь при крайней необходимости и только предварительно связавшись с нами. – Почему? – Роза ушел от наблюдения. Мы потеряли его следы в центральной Северной Дакоте. Это значит, что от вас его отделяет всего день езды. События могут переместиться в ваш район. Мы хотим, чтобы вы находились в готовности. – Как вы ухитрились его потерять? Я думал, вы пасете его так плотно, что он пукнуть не может без того, чтобы вы об этом не узнали. – Я тоже, Кондор. Я тоже, – произнес Карл тоном пожилого джентльмена. – Вам приказано, – Карл вообще избегал ссылаться на пожилого джентльмена или упоминать его имя, – находиться начеку. Мы предприняли меры к охране той стартовой позиции, где погиб Паркинс. В ваших краях будут находиться Пауэлл и другие сотрудники. Если ситуация того потребует, вам передадут дополнительные инструкции. – Вы хоть знаете, из-за чего все это? – Рональд, – мягко произнес Карл, – уж не думаете ли вы, что мы не говорим вам всего, что вам нужно знать? От того, что Карл назвал его по имени, Малькольм возненавидел его еще больше. – Нет, не думаю. Хотя вряд ли мое мнение имеет какое-то значение. Несколько секунд Карл молчал. Когда он вновь заговорил, его голос сделался ледяным: – У вас есть что-нибудь еще? – Только одна просьба. – Хотите, чтобы мы проверили еще фермеров? – Да. – Малькольм передал Карлу всю информацию, которую нашел на Робинсонов и Кинкейдов, умолчав о лжи. – И вы желаете полной проверки их прошлого? – спросил Карл. – У вас есть для этого какие-то конкретные причины? Малькольм понимал, что Карл что-нибудь заподозрит, если получит уклончивый ответ. Он не рассчитывал на то, что говорить придется именно с Карлом, поэтому сейчас ограничился ответом, который дал бы дежурному, обыкновенно отвечавшему на его звонки. – Конкретного ничего. После братьев они живут ближе всех к стартовой позиции. Я хочу проверить всех, кто живет в радиусе десяти миль от ракет, и сравнить то, что вы сумеете найти, с тем, что у меня уже есть.