– Дабл-ю-четыре – Центру и всем экипажам. Он идет к телефону. Предупредите группу прослушки и займите позиции согласно плану. Вудворд миновал вход в «Макдоналдс» и расположенную рядом с ним телефонную будку – ту самую, на которую по приказу Кевина поставили подслушивающее устройство. Старший агент поднял палец, давая знак напарнику приготовиться. Вудворд вошел в бар, расположенный на полквартала дальше. Двое агентов последовали в бар за ним. Десять минут спустя один из них вышел и бегом бросился к машине руководителя. – Он разговаривает по автомату в баре! – Дабл-ю-четыре – Центру и всем экипажам! Объекту позвонили на телефон в гриль-баре «Клаб». Оставайтесь на связи. – Что-то у них там не так, – пробормотал водитель. Старший агент промолчал. Не прошло и двух минут, как из бара показался Вудворд. Вид он имел потрясенный. Постояв секунду в дверях, он сорвался с места и пулей понесся по улице, остановившись только у поставленного на прослушку телефона-автомата. Несколько секунд он стоял, прижавшись спиной к двери и лихорадочно шаря взглядом по сторонам. – Дабл-ю-четыре – Центру. Похоже, он все-таки ждет звонка на известный нам автомат. Предупредите группу прослушки. Всем оставаться наготове. Телефон прозвонил лишь раз, прежде чем Вудворд ворвался в будку и снял трубку. Группа прослушки транслировала разговор по радио, так что его могли слышать все экипажи. – Алё? – Даже по радио было слышно, как сильно нервничает Вудворд. – Говорит Сталь. – Голос звучал совсем слабо – звонили откуда-то издалека. – Это Чугун. Это вы, товарищ? Прошу вас, это очень… – Ну конечно, я. Успокойтесь. Вам передали что-нибудь для меня? – Да, и мне сказали… – Сообщение! – перебил его звонивший. – Передайте сообщение! – Мне сказали передать… сейчас, я записал… а записи свои я все сжег, вы могли не напоминать мне, я и сам… – Сначала сообщение, потом расскажете мне, что случилось. – Вот. Удар. Семь. Пять. Это все: удар, семь, пять – все сообщение. Но мне сказали… – Что? Быстро, что вам сказали? – Сказали, что я, возможно, провален! Что ФБР может знать о том, что я… что и вы, может, тоже! Это об этом шифровка? Что нам делать? Что? – Заткнитесь. Успокойтесь. У вас осталось что-то имеющее отношение ко мне или операции? Что угодно? – Только… только мой блокнот с записью шифровки. – Сожгите его, а золу растопчите в пыль. Прямо сейчас, слышите? А потом… потом позаботьтесь о себе. Если за вами придут – бегите. – Будет сделано, товарищ! – гаркнул в трубку Вудворд. – Не тревожьтесь! Им нас не остановить! Никогда! Они никогда не… – Тут до него дошло, что его собеседник уже повесил трубку. Вудворд медленно положил трубку на рычаг и вышел из будки. Ну наконец-то! Началось! Революция, которую он ждал! Он дошел до угла и повернул по Кларк-стрит на юг. Он больше не вернется на работу. Он уйдет в подполье. Будет сражаться. Им его не поймать, ни за что! Он ускорил шаг; лицо его блестело от пота. Возможно, они уже настигают его, но они не знают, что он-то к этому готов. Откуда им знать? Он расстегнул пиджак. Взгляд его тревожно метался из стороны в сторону. Некоторые прохожие как-то странно на него поглядывали. Вон та тетка с кейсом. И тот тип с сумкой из супермаркета. Вудворд ускорял шаг и скоро почти побежал. Он едва не сбил с ног пожилую даму, ожидавшую на остановке автобуса. Неизвестно, кто они на самом деле, это он знал точно. Кроме ФБР были еще троцкисты. Возможно, они тоже за ним охотились. И китайские ревизионисты. И кубинцы. И ЦРУ. Вудворд едва не споткнулся о детскую коляску. Дитя взвизгнуло и залилось слезами. – Дабл-ю-четыре – всем экипажам и Центру. Кажется, Вудворд ударился в панику. Группы наблюдения, будьте начеку. Двое агентов, следовавших пешком за Вудвордом на расстоянии в пару сотен ярдов, расстегнули свои пиджаки. Агент, одетый чернорабочим, следовавший параллельно Вудворду по противоположной стороне улицы, тоже расстегнул молнию на своей грязной армейской куртке. Чернокожий мужчина возник словно из ниоткуда и столкнулся с Вудвордом. Оба на мгновение потеряли равновесие и отпрянули друг от друга. Теперь Вудворд стоял в трех шагах от темнокожего мужчины. Мужчина – поверенный, спешивший к любовнице, – явно не обрадовался столкновению. – Эй, чувак! – рявкнул он. – Смотри, куда прешься! Или ты с ума сбрендил? Вудворд оглянулся через плечо. Темнокожий здоровяк стоял, злобно глядя на него. Когда их взгляды встретились, мужчина – позже его жена признавалась, что он всегда отличался вспыльчивостью, – возмущенно продемонстрировал Вудворду средний палец. Продолжавший оглядываться Вудворд с разбегу налетел на фонарный столб, отлетел от него, на этот раз развернувшись всем телом в сторону поверенного, и замер с дрожащими руками. – Ах ты, грязный сукин сын! – взревел поверенный. – Думаешь, если пьян, так можно налетать на всех подряд? Вот я тебе сейчас покажу! – Ладонь поверенного угрожающе сжалась в кулак. Вудворд сунул руку под пиджак как раз тогда, когда до поверенного начало доходить, какую глупую сцену он устраивает. Из-под пиджака рука вынырнула с русским «токаревым». На лице поверенного успели промелькнуть осознание увиденного и страх, а потом Вудворд нажал на курок. Две из трех выпущенных Вудвордом пуль, пронзив дорогой костюм, застряли в теле того, кого некролог назвал позже «одним из самых многообещающих юридических дарований Чикаго». Третья прошла мимо и расплющилась о стену магазина. Поверенный умер спустя два часа после того, как его тело грохнулось на асфальт под визг потрясенных свидетелей. Первым на происходящее отреагировал агент в одежде чернорабочего. – Вудворд! – заорал он, выхватывая пистолет. – Брось оружие! Брось! Вудворд повернулся и дважды выстрелил наугад в направлении голоса. Пули разбили витрину дорогого японского ресторана, не причинив никому вреда. Агент выстрелил в ответ и нырнул за стоявшую у тротуара машину. Пуля агента пробила два автомобильных окна, витрину универмага, манекен – и только после этого зарылась в контейнер с зимними мехами, который как раз собирались отправить на склад. Когда агент высунул голову из-за укрытия, Вудворд уже бежал по переулку прочь от Кларк-стрит. – Дабл-ю-четыре – всем экипажам! Вудворд бежит! Застрелил гражданского! Нейтрализовать его, быстро! Если получится, возьмите живым, но в любом случае не дайте ему причинить вреда больше никому! – Машина старшего агента с визгом свернула с Кларк-стрит и понеслась по переулку. Один из двух агентов, следовавших за Вудвордом на своих двоих, уже бежал за ним, опережая машину; второй остался оказать помощь раненому. Агент, стрелявший первым, тоже бежал через улицу. Вудворд свернул за угол. Он не ошибался! За ним охотились! Все охотились! Он начал задыхаться, в боку закололо от бега. Он бежал, не разбирая дороги, но почему-то испытывал облегчение, почти радость. Он оказался прав! Перед ним взвизгнули тормоза, и машина, развернувшись юзом, перегородила выход из переулка. Водитель пригнулся, укрываясь за дверью. Сидевший на переднем пассажирском сиденье мужчина выпрыгнул из машины и спрятался за капотом, выставив из-за него руку с пистолетом. Пассажир, сидевший сзади, тоже выпрыгнул из салона и укрылся за мусорными баками. – Брось оружие, Вудворд! ФБР! Вудворд выстрелил дважды. Пули звонко ударили в бок машины. Он выбросил пустую обойму и вставил в рукоятку свежую. Агенты нерешительно наблюдали за его действиями. ФБР не любит предупредительных выстрелов. Агенты знали, что Вудворд важен для исхода всей операции, и не хотели ставить ее под угрозу, застрелив его. Вудворд оттянул назад затвор, загоняя патрон в патронник. И агенты открыли огонь только тогда, когда он вскинул руку с пистолетом. В патологоанатомическом заключении значилось, что убить Вудворда могла любая из семи попавших в него пуль. Всего же, как сообщалось в рапорте, три агента произвели одиннадцать выстрелов. Старший агент почувствовал легкую тошноту, когда подошел к распростертому на асфальте телу, вокруг которого уже натекла лужа крови. Агент остановился в десяти футах от него – достаточно близко, чтобы опознать убитого. Потом повернулся и зашагал обратно к машине. Вдали уже завывали полицейские сирены. Те чикагские жители, что оказались похрабрее, начали с опаской выглядывать из окон и из-за углов. Он взял микрофон. – Дабл-ю-четыре – Центру. Вудворд мертв. Агенты не пострадали. Один гражданский в критическом состоянии. Мы останемся здесь до прибытия полиции и уладим все с ними. Надеюсь, любая огласка возможна только с вашей санкции. – Центр – Дабл-ю-четыре. Действуйте. – Дабл-ю-четыре, конец связи. Старший агент бросил микрофон в машину. Тот отлетел от переднего сиденья и упал на пол. Агент посмотрел вдоль переулка. Оттуда уже приближалась фигура в черной коже, молниях и ремнях. Старший агент вздохнул и медленно пошел навстречу полицейскому. Вот тебе и выходной, подумал он. Нурич медленно повесил трубку телефона-автомата в кафе города Майнот, штат Северная Дакота. Он не спеша допил кофе, расплатился по счету и поехал на северо-запад по шоссе 52. Как известно, шоссе 52 пересекается с трассой 2 – старым двухполосным шоссе, идущим вдоль канадской границы по северным округам Северной Дакоты и Монтаны. По второму шоссе Нурич и собирался добраться до места назначения, однако передумал, после того как полученное от Вудворда сообщение подлило масла в его тлеющие страхи. Сообщение не отличалось сложностью. До вылета на задание Нурич потратил два дня на то, чтобы выучить кодовые обозначения. «Удар» означал опасность. Значит, операция частично раскрыта противником. По меньшей мере американцы теперь знали о его существовании. Они могли, конечно, не подозревать, где он находится и в чем заключается его задание, но о его существовании знали. «Семь» означало степень важности операции для КГБ – не самую высшую, но все же достаточно высокую, что неизбежно связано со значительным риском. «Пять» означало непосредственный способ выполнения задания. Его руководство хотело, чтобы он продолжал выполнение, но делал это как можно быстрее – в рамках разумных мер безопасности, конечно. В случае опасности он имел право прервать операцию, уничтожив все компрометирующие материалы, и принять меры к избежанию ареста. Цифра «пять» означала также завуалированный намек на то, что при необходимости ему рекомендуется покончить с собой. Нурич снова обдумал возможность звонка резиденту ГРУ и вновь отказался от этой мысли. Если он засветился, ему тем более не стоило ставить под удар другие операции. Этот вариант он отложит до последнего. Он обдумал также возможность прервать выполнение операции – и ее тоже отбросил. Ему и прежде приходилось попадать в сложные ситуации. Даже при том, что операцию проводил КГБ, в конечном счете ее проводила Россия. А подвести Россию Нурич не мог – тем более по вине каких-то кабинетных бюрократов. Он не сомневался, что всеми неприятностями обязан олухам из КГБ, и тешил себя мыслями о том, какую бучу он устроит своим комитетским начальникам, когда вернется в Москву. Не «если», а именно «когда». Но прежде – операция, подумал Нурич. И чтобы ее выполнить, надо удостовериться в том, что американцы не сидят у него на хвосте. – У нас проблемы. – Голос пожилого джентльмена доносился сквозь треск помех. Пока слова еще можно было разобрать, но Кевин опасался того, что связь вот-вот прервется. – Возможно, это из-за радара, сэр, – вмешался услужливый техник-полицейский, надеясь, что правильно истолковал хмурое выражение, появившееся на лице Кевина. – Он порой странные штуки выделывает с радиосигналом. Особенно если передача ведется с дальнего расстояния. – Минуточку, сэр, – сказал Кевин в микрофон и покосился на техника. Их машина теперь замыкала кавалькаду, подстраховывая ту, что шла ближе к объекту наблюдения, на случай, если там откажет радар. Роза отчетливо виднелся на экране: его машина шла в пяти милях впереди. Секунду-другую Кевин колебался, потом решил-таки пожертвовать резервным радаром ради сообщения, которое вполне могло оказаться важным. Он кивнул технику, и тот отключил прибор. – Продолжайте, сэр, – произнес Кевин в микрофон. Связь мгновенно улучшилась. – Вудворд провалился в Чикаго. Убил одного гражданского, прежде чем его застрелили наши ребята. Там еще небольшой имущественный ущерб, но это все ерунда. – Почему? – Твоя мысль о прослушке автомата себя окупила. К несчастью, Вудворд использовал два телефона – один для связи со своим начальством и второй для звонков Розы. Он сказал Розе, что ФБР, возможно, следит за ними обоими, а затем передал ему какое-то закодированное сообщение. Расшифровке не поддается. А потом, похоже, паранойя Вудворда взяла верх, и он начал палить. – Что будем делать теперь? – Не знаю точно. Многое зависит от Розы, от его ходов. Что и как он сейчас делает? – Сделал звонок из кафе в Майноте, закончил завтракать и поехал дальше на север по пятьдесят второму. Все то же, что и последние два дня: меняет скорость, подолгу задерживается на всех остановках. Один раз сделал петлю – по проселочной дороге и восемьдесят третьему. Если он и задумал что-то новенькое, то виду пока не подает. – Возможно, Роза догадывается о том, что мы можем следить за ним, но – если только ты не ошибаешься – наверняка он этого не знает. Предупреждение Вудворда звучало слишком неопределенно. Надеюсь, в шифровке не содержалось ничего более конкретного. Я думаю, он продолжит выполнять задание, только будет теперь вдвойне осторожнее и вдвойне подозрительнее. – Как вы думаете, обратится ли он за внешней помощью? Скажем, к агентам, которые могут находиться в тех краях? Пожилой джентльмен довольно долго думал, прежде чем ответить: – Нет. Что-то мне подсказывает, что тут он предоставлен сам себе. Не думаю, что он попытается связаться с Вудвордом еще раз. Тот был не просто ненадежен, он, судя по его собственным признаниям, просто псих. Нет, думаю, Роза будет развлекаться в одиночку. Следи за ним, Кевин, мальчик, следи внимательно. – Да, сэр. Вы предприняли еще какие-нибудь меры предосторожности? – Ну, раз уж Вудворд все равно накрылся, нет смысла держать на свободе остальные звенья Розиной цепочки. Надеюсь, мы сможем из них что-нибудь выжать. Мне очень не хочется этого делать, но их всех придется брать. Естественно, убрать эту цепочку нужно и допросить их будет полезно. Но нам придется использовать для этого ФБР. А у тех с самого начала этой маленькой операции просто руки чешутся арестовать кого-то, и побольше. Комитет сорока просто не позволит мне перепрыгнуть через полномочия Бюро. Очень и очень жаль. Впрочем, если нам удастся задержать связных на двадцать четыре часа без положенных для ареста формальностей, может, все обернется и не так плохо. Мне придется посражаться с Бюро, чтобы те брали их как можно тише. Не стоит давать Розе возможность прочитать в газете, что его худшие подозрения оправдываются.