Нет… «да ладно» звучит еще хуже. – Ты встретила хранителя леса, лешего. – Баба Яга сказала, что его зовут Лешек. – Видимо, тогда она еще не была уверена, что ты ясновидица. – Но на нем форма лесника. Значит, он лесник, – пробормотала я. Этот аргумент определенно звучал лучше в моей голове, чем когда я произнесла его вслух. – Но если это охраняющий лес дух, то он не причинит нам вреда, правда? – попыталась реабилитироваться я. – Леший должен охранять природу, пасти животных и помогать путникам находить дорогу. – В задачи лешего также входит убивать охотников и сбивать с пути путников, если они ему не понравятся. Он также всегда может превратиться в дикое животное и просто убить нас, если ему так захочется. – Ну… для грязной работы у него, кажется, есть дрессированный медведь. – Он не дрессированный, Гося. – Но я его погладила. Мешко слегка побледнел. – Не делай так больше. – Не буду. – Теперь побледнела я. Он провел ладонью по упавшим на глаза влажным волосам. На подбородке виднелась жесткая однодневная щетина. Я смотрела, как он встает и закрывает дверь на щеколду. – Что ты хотел с ним сделать этим топором? – спросила я. – Он из железа. Вреда я бы ему не причинил, но, возможно, смог бы его прогнать. Мы не знаем, на чьей он стороне. Он может служить богам. Вообще-то не должен, потому что он хранитель леса, в котором они периодически бывают. Но нам следует быть осторожными. Он сел по-турецки на свой спальный мешок. Я восторженно любовалась его мускулами, искренне жалея, что у меня нет такого накаченного тела. Вместо кубиков у меня там спасательный круг, который включает в себя мое неправильное питание и немного целлюлита. Полный отпад. – Давай спать, – предложил он. – Нет смысла сейчас об этом думать. Я послушно легла на кровать и накрылась одеялами, радостно прижавшись щекой к подушке, которую привезла из своей квартиры. Чтобы хорошо выспаться, мне нужна своя собственная подушка. – Спокойной ночи, Мешко. – Спокойной ночи. 34 – Гося! Гося! Проснись! Гося! Слова медленно пробивались сквозь серый туман, окружавший мою голову. Мне казалось, что кто-то прижал подушки к моим ушам. Все звуки были приглушенными и нереальными. Или это только мне снилось? – Гося! Я ощутила удар по щеке. Тут же открыла глаза от боли. – Что? – я шумно втянула в себя воздух и хватилась руками за щеку, которая ужасно горела. – Гося! Гося! Проснись! Я несколько раз моргнула, удивляясь, почему так темно. Неужели огонь в камине потух, пока мы спали? – Что случилось? Осмотрелась вокруг. Я стояла перед хижиной. За спиной была распахнутая настежь дверь. Моросил дождь. Я насквозь промокла, как и стоявший передо мной Мешко. Ничего не понимаю. Мешко держал меня за плечи, низко наклонившись, чтобы его лицо было на одном уровне с моим. Он плотно сжимал губы. – Гося! – Что случилось? – повторила я. – Ты встала во сне и вышла из хижины. Меня разбудил скрип двери. Я задрожала. Раньше со мной такого никогда не случалось. Мешко выглядел рассерженным. Дождевая вода стекала по моему лицу и попадала в глаза. Его лицо расплывалось у меня перед глазами. – Ты злишься на меня? – Что? – удивился он. – Нет, Гося, я не злюсь на тебя. Скорее уж на самого себя. Ты чуть не улизнула. Он ласково погладил меня по щеке, по которой, насколько я помню, только что ударил. – Давай вернемся в дом. Мешко обнял меня за плечи и повел обратно в хижину. Огонь в камине весело трещал, пожирая сухие дрова. Мешко усадил меня на лавку и сел рядом. – Ты вся дрожишь. Как ты себя чувствуешь? – Странно, – призналась я. Я быстро моргнула несколько раз. В сухой комнате все продолжало расплываться перед глазами, хотя я сначала думала, что это из-за дождя. Наверное, это были остатки странного сна, который не хотел меня покидать. Я потерла глаза костяшками пальцев. – Прости, – сказал Мешко. – Мне пришлось тебя ударить. Ты не хотела просыпаться. Следа остаться не должно. – Все в порядке. Я однажды врезала тебе лопаткой по голове. – И в живот. – И в живот, – кивнула я. Он слегка улыбнулся от этого воспоминания. Думая о той ночи, я чувствовала только смущение. Хорошо, что он не держал на меня зла. Украдкой я сильно ущипнула себя за руку. От боли на глаза навернулись слезы, и я снова заморгала. Наконец взгляд прояснился. Я решила не упоминать об этом Мешко – не хотелось его беспокоить. Я расплела косу и распустила по плечам волосы, чтобы они быстрее высохли. – Ты что-нибудь помнишь? – спросил он. – Нет. Помню, что легла спать, а потом ты ударил меня. – Прости. – Все правда в порядке. Пока у меня на месте все зубы, ничего страшного. Лучше это, чем укус вурдалака. Он потянулся рукой к моей щеке и снова нежно ее погладил. Я почувствовала, как мое сердце начинает бешено колотиться. – Не больно? – Нет, – выдавила я. На языке у меня вертелось, что все наверняка быстрее заживет, если он поцелует это место. К сожалению, или, может быть, к счастью, флиртовать я не умела. Тишина затягивалась. Он по-прежнему держал руку у моего лица и смотрел на меня. Я чувствовала, как мне начинает не хватать кислорода. Признаюсь – я не выдержала этого напряжения. Может, если бы я подождала еще немного, что-нибудь случилось бы? Но я не стала. Мне требовалось перевести дыхание. – Ну и что теперь? – спросила я и глубоко вздохнула. Мешко растерянно отстранился от меня. Его тоже удивило, что он замер так надолго. Он встал. – Пошли спать. Я сняла грязные и промокшие носки и надела чистые. К счастью, моя пижама довольно быстро высохла у огня, и мне не пришлось переодеваться.