Том не ответил. — Ты тоже можешь идти переодеваться, Саммер. Я тебе сообщу, если твоя помощь понадобится. Она не стала спорить. Когда девушка вышла, Том положил иглу в маленькую стеклянную баночку для образцов. — Хочешь, чтобы я пошел с Кайлом? — спросил я. — Нет, это моя забота. А ты, пока суд да дело, займись другими останками. Я не хочу, чтобы кто-либо снова подходил к этому гробу, пока лично не сделаю рентген тела. Я никогда прежде не видел его таким мрачным. Существовала возможность, что игла просто соскочила и осталась в теле случайно, но это как-то мало похоже на правду. Я пытался понять, что меня тревожит больше: мысль, что иглу воткнули сознательно, или вытекающая из этой мысли другая. Что кто-то рассчитывал на то, что тело выкопают. В первый раз это была женщина. Вдвое старше тебя и пьяная. Ты заметил ее в баре, настолько нализавшуюся, что едва на ногах стояла. Женщина покачивалась на стуле у стойки бара и все время соскальзывала с него, неопрятная и опухшая, лицо красное и одутловатое, в желтоватых от никотина пальцах горящая сигарета. Когда она задирала голову и грубо хохотала, пялясь на экран телевизора над барной стойкой, ее хриплый смех звучал как сирена. Ты захотел ее с первого взгляда. Ты наблюдал за ней с другого конца зала. Ты сидел к ней спиной, но твои глаза постоянно следили за ней в зеркале. Окутанная клубами сигаретного дыма, она цепляла почти всех мужчин в баре, обнимая их рукой в пьяном приглашении. Каждый раз ты напрягался, ревность кислотой обжигала твои внутренности. Но всякий раз руку отбрасывали, авансы отвергались. Она неуверенной походкой возвращалась на свой стул, громко требуя еще выпивки, чтобы залить разочарование. А твоя нервозность возрастала, потому что ты знал, что это будет та самая ночь. Должна быть ею. Ты терпел, дожидаясь, пока она исчерпает терпение бармена. Затем незаметно выскользнул на улицу, когда она все еще орала на него, перемешивая ругань со слезливыми просьбами. Снаружи ты поднял воротник и нырнул в ближайшую подворотню. Стояла осень, и мелкий дождик смочил улицы, притушив фонари до желтого полусвета. Самая подходящая для тебя ночь. Она проторчала в баре дольше, чем ты думал. Ты ждал, дрожа от холода и адреналина, нервозность начала заглушать предвкушение. Но ты держался твердо. Ты уже и так слишком часто откладывал. И боялся, что если не сделаешь этого сейчас, то не сделаешь уже никогда. А потом увидел, как она вываливается из бара на нетвердых ногах и пытается натянуть пальто, слишком легкое для этого сезона. Она прошла мимо подворотни, не заметив тебя. Ты поспешил за ней, сердце колотилось контрапунктом к твоим шагам, когда ты шел за ней по пустынным улицам. Увидев впереди светящуюся вывеску бара, ты понял, что время пришло. Ты ее догнал и пошел рядом. Ты планировал с ней заговорить, но язык будто присох к нёбу. Но и тут она облегчила тебе задачу. Поглядев с пьяным удивлением, она раздвинула слишком ярко накрашенные губы в ухмылке. Привет, любовничек. Не угостишь девушку выпивкой? Твой грузовичок стоял в паре кварталов отсюда, но ты уже не мог ждать. Когда вы поравнялись с поворотом на какую-то темную аллею, ты, дрожа, втолкнул ее туда, доставая нож. Все дальнейшее было неумело и торопливо. Короткий удар ножом, потоком хлынувшая кровь. Все закончилось слишком быстро. По сути, закончилось раньше, чем успело толком начаться. Ты стоял над ней, тяжело дыша, возбуждение уже стало превращаться в нечто серое и унылое. И это все? Только и всего? Ты сбежал из той аллеи, изгнанный отвращением и разочарованием. И только позже, когда в голове просветлело, ты начал анализировать, что сделал не так. Ты был слишком нетерпелив и тороплив. Такие вещи надо делать медленно, с наслаждением. Как иначе ты надеешься что-нибудь узнать? Во всей этой спешке ты даже не успел достать фотоаппарат из-под куртки. А насчет ножа, подумал ты, вспоминая, как внезапно все случилось… Нет, нож определенно не то, что нужно. С того дня ты проделал долгий путь. Усовершенствовал свою технику, превратил свое умение в искусство. Теперь ты лучше знаешь, чего хочешь и что тебе нужно сделать, чтобы это получить. И все же, оглядываясь в прошлое, ты вспоминаешь свою неловкую попытку на той темной аллее с чем-то вроде уважения. Это был первый раз, а первый блин всегда комом. Совершенство достигается практикой. 8 — Тринадцать? Гарднер взял с тележки одну из коллекции баночек с образцами, чтобы разглядеть содержимое. Как и в остальных, в этой лежала одна иголка для подкожных инъекций. Тоненькая серебристая штучка, заляпанная темным веществом. — Мы нашли еще двенадцать, — сказал Том. Он выглядел усталым и говорил устало. Издержки тяжелого дня были видны невооруженным глазом. — По большей части они сидели в мягких тканях рук, ног и плеч. В местах, за которые тот, кто решит достать тело, скорее всего возьмется. Гарднер поставил баночку на место. Его унылая физиономия скривилась от отвращения. Он пришел один, и я постарался скрыть разочарование, когда увидел, что Джейкобсен с ним нет. Мы втроем находились в неиспользуемом зале для аутопсии, куда мы с Томом перевезли останки, после того как закончили делать рентген. Иголки проявились как яркие белые линии на серо-черном фоне. Том настоял, что извлечет их сам, отвергнув мое предложение помочь. Если бы он мог один достать тело из гроба, то так бы и сделал. А так он тщательнейшим образом проверил все ручным детектором металла, прежде чем разрешил прикоснуться к трупу. После случившегося с Кайлом он хотел избежать малейшего риска. Кайл весь день провел в «неотложке», а потом его отправили домой. Его накачали кучей антибиотиков разного спектра действия, но антибиотики не могли защитить от патогенов, которые иголка могла занести в его кровь. Результаты некоторых анализов он получит через несколько дней, другие требуют куда больше времени. Месяцы пройдут, прежде чем он точно узнает, инфицирован или нет. — Иглы были вставлены острием наружу, так что любой, кто возьмется за тело, должен был практически наверняка уколоться, — продолжил Том с унылым от самобичевания видом. — Это моя вина. Мне не следовало никого допускать к этим останкам. — Ты не должен себя винить, — заявил я. — Ты не мог предположить, что такое случится. Гарднер одарил меня взглядом, в котором явственно читалось, что он по-прежнему не очень-то доволен моим присутствием, но оставил свои мысли при себе. У меня было столько же прав здесь находиться, сколько и у него самого, особенно если учесть, что с тем же успехом напороться на иглу мог и я. И не пожалей Том Кайла, скорее всего именно так бы оно и было. — Единственный, кого следует в этом винить, — тот, кто это сделал, — проговорил Гарднер. — Еще повезло, что больше никто не пострадал. — Попробуй сказать это Кайлу. — Том смотрел на баночки с образцами, под глазами у него от усталости темнели круги. — У тебя есть какие-нибудь соображения, чей труп оказался в гробу? Гарднер взглянул на лежащее на алюминиевом столе тело. Мы тщательно его обмыли, смыв основную часть продуктов разложения, прежде чем Том извлек иглы. Вонь была не такая сильная, как при первом вскрытии гроба, но тем не менее все же присутствовала. — Мы над этим работаем. — Кто-то в похоронной конторе просто обязан что-то знать! — воскликнул Том. — Что говорит Йорк по этому поводу? — Мы еще его допрашиваем. — Все еще допрашиваете? Бог ты мой, Дэн, помимо того что в могиле оказалось другое тело, кто-то всунул в него тринадцать иголок от шприца, когда оно находилось в «Стиплхилл»! Как это, к черту, могло произойти, чтобы Йорк об этом не знал? Лицо агента БРТ осунулось. — Не знаю я, Том. Потому-то мы его и допрашиваем. Том глубоко вздохнул. — Извини. День выдался длинный. — Забудь. — Гарднер будто сожалел о своей предыдущей скрытности. Царившее в зале для аутопсии напряжение немного возросло, когда Гарднер, потирая затылок, спиной прислонился к стенду. От яркого света его и без того бледное лицо казалось еще белее. — Йорк заявляет, что примерно восемь месяцев назад нанял на работу некоего Дуайта Чамберса. По его словам, этого парня ему сам Бог послал. Работал хорошо, охотно учился, без проблем оставался сверхурочно. А потом, в один прекрасный день, просто не вышел на работу. И Йорк утверждает, что больше никогда его не видел. И упорно твердит, что похоронами Уиллиса Декстера занимался именно Чамберс. Это он готовил тело и заколачивал гроб. — И ты ему веришь? Гарднер кисло улыбнулся. — Я никому не верю, как ты знаешь. Йорк явно встревожен, но сомневаюсь, что из-за убийств. В «Стиплхилл» царит полный бардак. Потому-то он так активно с нами сотрудничает, надеясь, что, если будет милым, мы отстанем. Но судя по тому, как там все выглядит, он уже много лет с трудом держится на плаву. На всем экономит, нанимает случайных работников, чтобы снизить затраты. Никаких налогов, никакой медицинской страховки, никаких вопросов. Плохая новость в том, что никаких записей о том, кто там у него работал, тоже нет. — Значит, нет никаких доказательств, что этот Дуайт Чамберс вообще существует? Уже задав вопрос, я запоздало сообразил, что мое присутствие тут только терпят. Гарднер всем своим видом показал, что не желает отвечать, но Том на это не повелся. — Это вполне законный вопрос, Дэн. Гарднер вздохнул. — Работники похоронной конторы меняются так часто, что этот Чамберс — лишь один из многих. Не так-то просто найти хоть кого-то, кто проработал достаточно долго, чтобы его помнить, но мы нашли парочку, которые вроде что-то припоминают. Данное ими описание довольно расплывчато, но совпадает с тем, что дал Йорк. Белый, темноволосый, в возрасте от двадцати пяти до сорока. — Описание подходит Уиллису Декстеру? — спросил я. — Оно подходит половине мужского населения Теннесси. — Гарднер рассеянно поправил коробочку с предметными стеклами, чтобы та стояла вровень с краем стенда. Спохватившись, он перестал двигать коробочку и скрестил руки на груди. — Но мы рассматриваем возможность, что Чамберс и Декстер — одно и то же лицо, и что Декстеру хватило наглости не только симулировать собственную смерть, но и организовать свои похороны. Согласно отчету о вскрытии, он умер от тяжелой травмы головы, когда его машина влетела в дерево. Больше никакие автомобили в аварии не замешаны, и у него в крови была лошадиная доза алкоголя. Следствие пришло к выводу, что он просто не справился с управлением. — Но? — подтолкнул его Том. — Но… машина загорелась. И тело опознали только по личным вещам. Так что не исключено, что при стандартной аутопсии могли проморгать расовые признаки. А семьи у Декстера нет, так что похороны были простой формальностью. Закрытый гроб, никакого бальзамирования. Это был бы далеко не первый случай, когда сгоревший автомобиль используют для того, чтобы скрыть личность жертвы. Но в данном случае некоторые аспекты не вписывались в схему. Том явно думал так же. Он поглядел на лежавший на столе труп. — Судя по тому, что я вижу, этот не выглядит обгоревшим. Как по-твоему, Дэвид? — Я бы тоже не сказал, что оно горело. Хотя разложение и могло в определенной степени скрыть следы огня, никаких признаков действия сильного жара не наблюдалось. Тело не было скорчено в так называемой «боксерской позе», характерной для сгоревших в огне, и, хотя конечности потом можно было насильно распрямить, некоторые признаки воздействия огня никак не скроешь. — А может, он обгорел лишь поверхностно, только кожа обуглилась, — сказал Гарднер. — Как бы то ни было, Уиллис Декстер по-прежнему не найден, и пока мы не получим доказательств его смерти, он по-прежнему остается подозреваемым. — Вряд ли это Декстер, — брякнул я.