— Я тебя услышал, сестрёнка. Конец связи. А не о чем с ней говорить, всё что знала она уже сказала, дальше только досужие разговоры, а мне есть чем заняться прямо сейчас. Я убрал «Маяк» и вместо него достал «Разговорник». У Марии самый обычный, без дужки и с бриллиантом, чтобы и намёка на близкое со мной общение. Мой так же простая половинка камешка, разве только с плетением для активации. А то эдак алмазов не напасёшься. Я, к слову, подумываю о том, чтобы оформить привилегию на новый амулет, но пока ещё не решил стоит ли. Может лучше приберечь для себя. Всё же связь это великое дело, и пока весьма дорогое, потому как без бриллиантов амулеты не работают, а тут вдруг такое резкое удешевление и отсутствие дефицита. — Мария Ивановна. Приём, — произнёс я в камень. Называть себя не стал намерено. Она и так знает кто это, потому что ни она, ни я передавать свои половинки никому не собирались. Ответа не последовало и я повторил вызов ещё трижды, когда камень в моей руке вдруг завибрировал. Я поспешил приложить его к уху. — Говорит Шешковский, с кем разговариваю? Слушаю. Угу. Это я со своим «приём» изобрёл велосипед. Местные давно пользуют «Разговорники» и сами додумались до порядка общения по ним. Просто амулет редкий из-за всё того же дефицита и дороговизны бриллиантов, вот и знают об этом немногие. — Это Ярцев. Пр… Слушаю, — произнёс я в камень, и поднёс его к уху. — Какого чёрта Ярцев, мы же определялись, что вы с ней в ссоре. А тут у вас вдруг «Разговорник». Слушаю. — Не узнали вы, не узнали и враги. В любом случае, моя карта не сыграла. Известно, что с Марией Ивановной? Слушаю. — Некогда мне с вами объясняться. Скажите лучше, вам хоть что-нибудь известно? Слушаю. — Для меня это неожиданность. Но вас я всё же попрошу рассказать, всё что известно. Как помните, я кое-что смыслю в сыске, а потому могу быть полезен. Слушаю. Говорить ему о том, что она жива я не спешил. Просто не видел, чем сейчас может помочь Шешковский. Точных сведений у меня нет. И потом, если действовать тайно, а это наилучший способ, чтобы спасти похищенную, то я сомневаюсь, что у Тайной канцелярии найдётся под рукой одарённый восьмого ранга, да ещё и с моим опытом. Так что, если узнает о «Маяке» то только под ногами мешаться будет. — Ладно. Слушайте. Постоялый двор в пятидесяти вёрстах от Калуги, близ села Александровского на Московском тракте. Из летних лагерей она заехала на пару дней к подруге, и направлялась домой. Напали прошлым вечером, обнаружили только на рассвете. Судя по следам, нападавших было человек десять, выдали себя за купеческий караван. Как минимум двое одарённых, так как с обоих направлений были сломаны повозки у двух караванов, подходящих к постоялому двору, из-за чего те ночевали в поле. Одному в два конца, чтобы так управиться, по времени не поспеть. Судя по следам и увечьям, боевые плетения практически не применялись. Злоумышленники скорее всего использовали духовушки, с полыми иглами смоченными в блокирующем зелье. Эффект краткосрочный, от десятка секунд, до полуминуты, но им хватило, чтобы расправиться с компаньонами великой княжны. Она попыталась бежать выпрыгнув в окно, но там её перехватили другие нападавшие, в отсутствии дара она не смогла им противиться. Жива ли она сейчас не знаю, тело мы не нашли. Судя по оставленным следам, похитители направились на юг, но вскоре след обрывается. Это всё. Слушаю. Угу. На юг. Как же. Но говорить о том, где именно следует искать Марию я не собирался. Десяток нападавших и пара одарённых, это конечно серьёзно, но с подобным раскладом я однажды уже сталкивался, и с тех пор стал значительно сильнее. Так что, не так страшен чёрт как его малюют. — А как так получилось, что похитители не забрали из «Разговорника» бриллиант? Слушаю, — не смог я не удержаться от вопроса. — Его нашли в пыли во дворе, когда он начал вибрировать. А так, лежал перевёрнутым и с виду как обычный камешек. Слушаю. — Я немедленно выдвигаюсь в направлении Калуги, может смогу быть полезным. Связь будем держать через этот амулет. Слушаю. — Ну что же, одна голова хорошо, а две лучше. «Разговорник» при мне, если что, вызывайте. Закончил разговор, — подытожил он. — Закончил разговор, — подтвердил я. Вот так. Блокировали дар охраны, и навалились на беспомощных против боевых плетений. У них конечно были щиты, но ту же «Плеть» никто не отменял. Одарённые могут использовать плетения других стихий, разве только эффективность будет так себе. Но простецам, в каковых временно превратились Мария и её компаньоны, этого за глаза. Если бы среди нападавших владеющих Силой было бы больше, то Долгорукова не смогла бы выскочить в окно. Итак, опять двое, и предполагаю где-то рангом не выше шестого. Хм. А я-то думал, что сильно удивлю местных, когда завёл себе духовую трубку с дротиками и полой иглой. Правда, я всё же их обошёл, так как вставил в иглу ещё и поршенёк, получив эдакий мини шприц. Как показали испытания на себе любимом, дар блокируется в этом случае на минуту-полторы. Я такими трубками вооружил своих боевых холопов, и как-то плевать на то, что за использование зелья по головке не погладят. Зато бойцы не окажутся безоружными против одарённых. Я ведь их для охраны выкупал, а не за ради статуса. Закончив разговор, пришпорил коня и мы пошли быстрой рысью. Через полчаса обогнав большой купеческий караван достигли развилки, откуда одна дорога уходила на запад, в сторону Тулы, через которую лежал путь на Калугу, вторая, на северо-запад в Москву. Я без раздумий повернул в сторону столицы. Вот нечего мне делать на том постоялом дворе и в его окрестностях. Я ведь иду как по путеводной нити. Оно неплохо бы и напрямки, но это только если на дурака, потому как короче не значит быстрее. Лесные буреломы, буераки да болота, не зная дороги можно так встрять, что не возрадуешься, и время потеряешь. Поиски же проводника могут задержать ничуть не меньше. Вот если попадётся по пути, тогда совсем другое дело, а так, проще держаться тракта. Шли ходко, выдерживая скорость в полсотни вёрст в час. При этом не переходя на шаг, лишь делая остановки, чтобы я мог напитать Силой узоры лошадей. Для меня это сущая безделица при моём-то вместилище в семьсот люм и восстановлении по шестьдесят люм в час. Затраты же на восстановление животных всего-то тридцать шесть, да я этого даже не замечу. А ведь есть ещё и полторы тысячи в амулетах. Вообще-то, не панацея, и вечно подпитывать узоры не получится. В какой-то момент животные всё же сдадутся. Хотя тут я могу использовать плетение «Восстановления». Но тогда уж привал как минимум на час, потому как лошадок нужно будет накормить, напоить и дать роздых, а иначе они падут несмотря ни на какую магию. Не машины же, в самом-то деле. Через пять часов бешеной скачки мы уже обходили Москву с юго-запада, упорно выдерживая направление по маяку. К слову, я так и не почувствовал, чтобы расстояние хоть сколько-нибудь уменьшилось. Ч-чёрт! Обязательно надо будет поломать голову над определением дистанции, а то жутко неудобно получается. Совершенно непонятно сокращаем мы разрыв или нет. Впрочем, у меня в любом случае имеется преимущество. Похитителям неизвестно плетение «Восстановления» и они вынуждены будут сделать остановку как минимум на четыре часа. А если гонят лошадок как я, то и на все восемь. Хотя, если идут одвуконь, то поменьше. Одни догадки. На постоялом дворе, я велел хозяину раздобыть ведро молока, за которое пообещал заплатить втрое. Вновь напитал узоры Силой, только лошадкам это не больно-то помогло, потому как они дошли почти до предела. Нет, если человек велит, то они выложатся без остатка, но я не готов принять такую жертву. Причина вовсе не в жалости к животным, хотя и это есть. В первую очередь потому что других взять неоткуда. На станции имелись три верховые лошади, но они похуже моих и получить их можно только по предъявлении подорожной. Я же путешествую частным порядком. Не прошло и получаса, как принесли затребованное мною молоко. Я разделил его на три ведра, после чего разбавил кипячёной тёплой водой и добавил сахар. И лишь после этого применил к лошадям плетение «Восстановления». Они с жадностью приникли к вёдрам, опустошив их чуть не на одном дыхании. Далее пришёл черед распаренного и охлаждённого мною овса. Так оно быстрее и легче усвоится. Ну и в качестве завершающего штриха одуряюще пахнущее разнотравьем сено. Позаботившись о лошадях, я оказал внимание Хрусту и Зиме. Ну и о себе не забыл, после чего мы дружно навалились на обильный ужин, сметая всё, что подали нам на стол. А было там изрядно, и мясо, и сыр, и наваристый бульон, и каравай хлеба. Всё ушло как в паровозную топку. Подозреваю, что при использовании «Восстановления» раскабанеть нам не грозит. Как показывает пока незначительный опыт, съеденное усваивается с поразительной скоростью. Затраты же запасов организма на восстановление сил весьма серьёзные. На постоялом дворе мы провели в общем и целом полтора часа, после чего выехали за ворота в ночь. Ну нет у меня времени, нужно торопиться. А через час, когда я в очередной раз напитывал узоры лошадей Силой, сверившись с направлением я понял, что расстояние сократилось. Не понятно насколько, но точно меньше пятисот вёрст, хотя и больше трёхсот. Нет, однозначно нужно будет поломать голову над усовершенствованием конструкта. Глава 30 — Знаешь что-нибудь о хозяине замка? — вглядываясь в мрачные стены, поинтересовался я. По сути это был не замок, а большой трёхэтажный дом. По углам четыре круглые башни, с машикулями и конусообразными крышами. Посредине четырёхскатная крыша со слуховыми окнами на каждую сторону, и наблюдательной башенкой на коньке, возвышавшейся над всем зданием. Окна на первом этаже отсутствуют, он скорее всего используется как технические помещения. Вход осуществляется по подъёмному мосту сразу на второй этаж. Никаких крепостных стен нет и в помине. Замок полностью занимает небольшой островок посредине глубокого озера, надёжно защищающего цитадель. Одного взгляда достаточно, чтобы понять, что эта средневековая твердыня чего-то стоит и сегодня, несмотря на пушки и боевые плетения одарённых. Да чего там, даже снарядам из моего времени с тротиловой начинкой пришлось бы тут попотеть. Но вид у него откровенно запущенный. Крыши на двух башнях прохудились, и видна пара брешей в черепице. Окна в дальней башне не имеют остекления и попросту заколочены досками. Половина окон на стенах забрана слюдой, от чего уже давно и повсеместно отходят, даже мелкопоместные дворяне вставляют в окна стекла. Слева от моста довольно просторный конюший двор с конюшнями, каретным сараем, дровяным складом и сеновалом. Там же домик конюха, с семейством присматривающего за немалым хозяйством. И после удачного рейда, забот у него наверняка прибавилось, количество лошадей едва ли не удвоилось. А вот на мост лошадям ходу уже нет, в древности очень может быть, но сейчас он превратился в сугубо пешеходный. Из животных там дозволительно находиться разве только двум сторожевым псам. Бегают они свободно, а чтобы не покинули свой пост, начало моста огорожено решёткой, с запертой на ночь калиткой. — Хозяев тут два брата, бароны Унгерн, — начал пояснять проводник. — Их папаша был тот ещё гуляка и игрок, спустил на баб и проиграл в карты все деньги и земли окрест. Супругу свёл в могилу, дочь выдал замуж, сыновей выставил из дома. Эти погуляли по свету, пока батюшка их не преставился, теперь вернулись и решили всё вернуть. Двигаясь по трактам я добрался до Заситино, небольшого села рядом с пограничной крепостцой на берегу одноимённого озера. Ничего особенного, земляные валы, ров незаполненный водой, гарнизон порядка двух сотен человек, при четырёх полевых пушках. По сути, самый обычный редут, разве только внутри имеются бревенчатые дома офицерского состава, казармы, да хозяйственные постройки. Комендант встретил нас довольно радушно. Оно может и иначе всё обернулось бы, но я не стал ходить вокруг да около, и сразу представил ему свою бляху экспедитора Тайной канцелярии. Так оно оказалось куда проще, никаких тебе лишних вопросов, и обязанность служилых оказывать предъявителю сего посильную помощь. Вот я и попросил организовать мне проводника, который сможет провести нас на ту сторону. Комендант не мудрствуя лукаво велел вызвать к нему одного из жителей Заситино, оказавшегося известным контрабандистом. В смысле, знать о нём знали, но с поличным пока не прихватывали. Опять же, есть среди них и полезные, с помощью которых удаётся наладить теневой импорт и экспорт товаров попавших под запретительные таможенные меры. Таких в принципе не трогали, если только они не начинали наглеть. Герасим валять Ваньку перед комендантом не стал. Мол, он ведать не ведает, какие там тропки, стёжки, дорожки, но если надо, то дорогу сыщет, и куда надо господ выведет. Потому как на благо Рассеи матушки и живот положить не побоится, и в болоте сгинуть готов. Мы выслушали его вдохновенную речь, после чего я в сопровождении пары своих боевых холопов и проводника покинули крепость. Правда лошадей пришлось оставить, потому как путей дорог Герасим конечно не знал, но был уверен, что в нужном нам направлении лучше бы отправляться пешими. Не соврал, мужик. Лошадям теми тропами и впрямь ходу не было. Да и мы умаялись, продираться этими клятыми контрабандными путями. И вот теперь стояли перед старинным замком, в котором, если верить «Маяку» удерживают Марию. — Чтобы только отремонтировать этот дом, серебра потребуется немало, а уж о выкупе земель с деревеньками да людишками и говорить нечего, — заметил я. — Дык, поговаривают, что они разбоем пробавляются. Ну и за всякие тёмные делишки берутся. — А ты случаем не знаешь, как можно про этот дом узнать побольше? — поинтересовался я. Оно бы понаблюдать, но сдаётся мне, долго Марию тут держать не станут. Не знаю кому понадобилось непременно выкрасть её живой, но уверен, что братцы бароны не для себя её пленили. Так что, если не утром, то в ближайшие день-два они передадут её заказчику. И к слову, поживились они уже неслабо. Только с охраны и с самой великой княжны они сняли бриллиантов на пару десятков тысяч. А ведь им ещё и за работу плата полагается. Так что, деньги на возрождение былого величия у них теперь имеются. Ну или, стартовый капитал, кто же знает, какие у них планы, и насколько сильно старался папаша разбазарить состояние рода. — Есть у меня один знакомый лавочник, он много чего порассказать может про своих господ, — ответил Герасим. — С чего бы ему так откровенничать? — усомнился я. — А с того, что бароны эти его жёнку на пару оприходовали, когда она заказанные товары им из лавки принесла. Да ещё и ославили, мол сама заявилась в замок, и предложила себя за плату. Суд, ясное дело, поверил им и дворовой челяди, а не крепостному лавочнику — Видная баба? — невольно спросил я. — Была видной. Руки на себя наложила, — покачав головой ответил Герасим. Вообще-то, идиоты. Торговцы среди крепостных конечно редкость. Но не невидаль. Ну вот есть у них склонность к этому делу, так отчего такого за сохой держать. Опять же, пользы от него в этом качестве куда больше. Иные такие лавочники своим оброком в одиночку содержат господина. Мне известен один случай, когда крепостной предлагал помещику десять тысяч за вольную, но тот только отмахнулся от него, чтобы он больше глупости не говорил. Так вот, этим бы идиотам не злобить его против себя, а всячески привечать, да пылинки сдувать, ну коль скоро они решили возродить былое величие. А они по собственной дурости озлобили мужика. Возможно посчитали, что бабе понравится внимание господ, или она как минимум ничего мужу не скажет. Кто же знает, что в их тупых башках в тот момент происходило… На немецком я говорил свободно. Изучали мы языки в Гимназии, да и сам для себя решил, что лишним не будет. Иное дело, что благодаря моей памяти мне не было необходимости в языковой практике, а без неё у меня образовался неистребимый акцент, с которым уже ничего не поделаешь. Голосовые связки с возрастом утрачивают свою эластичность, и как не бейся, а от него уже не избавиться. Но это не проблема. Куда хуже то, что крестьянину немецкий не родной, а господский, на котором он изъясняется через пень колоду. Я же латгальский не знаю, а потому говорить приходится внятно, порой перефразируя, чтобы быть понятым. Впрочем, это я уже привередничаю, потому что сведения я получил исчерпывающие. У братьев десяток бойцов, с узорами «Повиновения», а значит биться будут до последнего вздоха. И таки да, пробавляются бароны разбоями, не гнушаются и грязными заказами. Если их не станет, все только вздохнут с облегчением, ведь тогда в наследство вступит их младшая сестра, вышедшая замуж за бедного барона, земли которого по соседству. Женщина она строгая, но справедливая, и не имеет ничего общего с дурным характером своих братьев. Помимо хозяев и бойцов в замке проживает дворецкий с женой, сыном и двумя дочерьми. Но этих братья не обижают, и своим людям не велят, понимают, что всему есть границы. Домашняя челядь это не крепостные, они всегда на особом положении. Эти без узоров «Повиновения», но они и без того за господ будут драться не щадя живота. Так что, надо бы иметь это ввиду. На конюшем дворе проживает конюх со своей семьёй. Но этого в расчёт можно не брать, как и находящихся там двух сторожевых псов. Сам он в драку не полезет, за животными ухаживать-то мужик умеет, но храбростью не отличается. И собак в спину не пустит, скорее уж при себе оставит, чтобы хоть какую-то защиту иметь. М-да. Слишком много собак. Помимо перечисленных есть ещё четыре, которые проживают непосредственно в замке и свободно ходят по всем его уголкам. Так что, нарваться на них можно где угодно, и как результат непременно поднимется шум, а значит о том, чтобы проделать всё тихо нечего и мечтать. Поэтому я решил обождать до утра. Мне-то темнота не помеха, а вот моим холопам, уже будет тяжко, потому как «Кошачьим зрением» они не обладают. Можно конечно изготовить соответствующий амулет, но больно уж дорого выйдет. Поэтому атаковать будем на зорьке. Благо я считай танк, а они как минимум броневики.