– Я создавала тебе и дочке рай! – Продавая девчонок, – уточнила Василиса. – И когда две вырвались из твоих цепких объятий, ты их убила. – А чтобы другим неповадно было кидать меня! В этом бизнесе пробиться наверх и хоть что то заработать можно только действуя жестко! Подумаешь, какие-то две девки... Сколько их погибает на дорогах от рук клиентов, и что-то никто не плачет. А я им обеспечивала главное в их профессии – безопасность. Я в них деньги вложила, а паршивки сбежали, размечтались о нормальной жизни. Больно быстро они ее захотели! Я много лет к этой жизни шла, и наконец у меня появились и деньги, и семья. А эти дурочки захотели сразу... Так не бывает! – А деревенскую девочку, в которую ты не вкладывала деньги, зачем убила? – спросила Василиса. – А, ты про «добрую фею»... Да чтобы в мои дела не лезла! Хотя теперь я понимаю, что это была моя ошибка. Менты бы не нашли меня, ведь у меня все налажено было – и «крыша», и «откат». А тут вмешался ее папаша. Он-то меня и выцепил. Я сразу поняла, что в ментовку мужик меня не потащит – сам разбираться будет. Кровь в нем бурлила, требуя мести. И не убил сразу – кишка тонка. Я и стала планировать побег. Даже подкоп начала делать. А тут вы, лохи, сами пришли. Все хорошо складывалось, и я успокоилась, решила: мою внешность – такую, как сейчас, – никто не видел, кроме того парня, Юры... Но я его не тронула бы, если бы вы при мне не сказали, что хотите привезти сюда же... Конечно, я испугалась, ведь он мог меня узнать. А потому быстро смоталась в больницу и решила проблему... – Потрясающе! – не выдержал Кирилл. – Она так говорит о том, что быстро съездила и убила человека, словно вспоминает, как сбегала в магазин за покупками! – Да что особенного-то? Надо мной нависла опасность. Люди, которые косвенно угрожали мне, угрожали и моей семье, а она мне слишком дорого досталась... Я могла убрать любого! – Ты – убийца? – все еще не верил Петр, закрывавший уши дочери и выглядевший так, словно вот-вот потеряет сознание. – В твоих глазах – убийство, а для меня это была борьба за жизнь. А в жизни есть место и смерти. – Ты все это расскажешь в милиции и на суде, – остановила ее Василиса. – И я лично прослежу, чтобы тебе и месяца не скостили. – Ученая дура! Ревнуешь? Твой муженек стал счастливым только со мной! – Он выбрал неправильное уравнение. Его нельзя было решить, – ответила Василиса. – И конечно же я Петра не ревную. У меня трое мужей было, каждого не отследишь... – Может, я и сгнию в тюрьме, но ты так вот клево жить не останешься! – заявила Раиса и внезапно кинулась по направлению к Васе с ножом. Дашенька закричала. Петр вдруг убрал свои руки с ее ушей и закрыл глаза. Кирилл мощным плечом закрыл свою даму, а полет Раи прервали наручники, захлопнувшиеся на ее тонких запястьях. Следователь Углов все это время не дремал, а сидел за соседним столиком, улавливая каждое слово и заодно записывая весь разговор на диктофон. Извивающуюся, словно обезумевшую гадюку, Раису погрузили «люди в штатском». Следователь Углов прямо-таки светился, как начищенный самовар. Еще бы! Четыре раскрытых убийства-висяка вполне могли реализоваться для него в звездочку на погонах. Петр был безутешен. – Оказывается, Рая специально привезла нас сюда – ей именно в этих краях надо было убрать стольких людей... А нам говорила, что будем жить здесь все лето, но только она будет уезжать в короткие командировки. И уезжала... А возвращалась с руками по локоть в крови... Ужас! Как же теперь жить? Мир рухнул! Василиса успокаивала его как могла. – Мир рухнул у людей, которых Рая лишила жизни. А у тебя-то что? Ты жил в пряничном домике. Не переел пончиков? Не много ли «сладкого» у тебя было? Сейчас будет «горько». Но этот период тоже когда-нибудь закончится, жизнь продолжится. – Да? – внимал бывший муж каждому ее слову. – А хочешь, я тебе врежу? – вдруг предложила Василиса. – Зачем? – испугался Петр. – А чтобы в чувство привести. У тебя на руках малолетняя дочь! А ты в обморок собрался падать? Мир у него рухнул из-за бабы... А кто о ребенке-то подумает позаботиться? – Да, конечно! У меня есть Дашенька! Я подумаю и позабочусь о ней! – встрепенулся Петр. – Вот и подумай! У тебя будет чем заняться по жизни много-много лет. Надо вырастить из нее совсем другого человека, отличного от матери. Она бы этого тоже хотела! – Да, да. Спасибо, Вася... Конечно, я смогу! Я все сделаю! – воодушевился Петр. Василиса поняла, что настроила бывшего мужа на нужный лад, и несколько успокоилась. Да уж, математик оказался совсем не готов к жизненным передрягам. – Ты как? – полуобнял ее Кирилл. – В порядке. Рада, что в моей шкуре не появилась очередная дырка. – А уж как я рад! – искренне заметил он. – У меня вообще такое чувство, что все ужасы закончились. Когда-нибудь они должны же были закончиться? – Я тебя поддержу в этом чувстве, – вздохнула Василиса. – Но настоящая героиня – Маша! Она узнала в Рае Наташу. Девушка кормила ее, когда та была пленницей, и узнала ее манеру есть. – Но если бы ты не знала язык глухонемых, Маше долго бы пришлось искать того, кому бы она смогла поведать о своем открытии. – Все совпало... Все сошлось, – кивнула Вася. – Но я хочу уехать отсюда. – Я увезу тебя, куда скажешь! – тут же вызвался Кирилл. – Только я невыездная, – хмуро напомнила она. – Черт! Да ладно, и у нас по стране столько восхитительных мест, столько красоты... Хочешь, на Дальний Восток, на Байкал или в Карелию? – Хочу! – горячо заверила Василиса. – Но только с тобой. – Я всегда буду рядом! Я ждал этого! – Не загордись. – Ни за что! С тобой не расслабишься. «Бывших» ты уничтожила, можешь приняться за новых. – Никаких новых не будет. Или ты один, или никто. – Мне лестно это слышать, – улыбнулся Кирилл. – Постой! Ты чего лжешь? Петю-то я не убила. Он жив и здоров. – Но отняла у него рай, его «сладкую семью», что почти равносильно смерти. – Рай-то у него был с гнильцой, такой неестественный и неправильный, – возразила Василиса. – А мы с тобой построим отношения на любви, доверии и уважении. – Я нашел ее! – вдруг радостно воскликнул Кирилл. – Кого?! – испугалась она. – Идеальную женщину, – засмеялся мужчина и заключил ее в крепкие объятия, забыв о ранах своей избранницы. Слово «больно» застряло у Василисы глубоко в горле. Она поплыла в своих мыслях куда-то далеко от его поцелуя. И слово «больно» постепенно преобразовалось в слово «горько». К чему бы это?