Такой контраст с жесткими, бесчувственными поцелуями Джорджии, которые случались, когда я был настолько глуп, что проводил с ней ночь. Были ли поцелуи вообще?! Все это было так давно. Но Алекс… Ее рот приоткрылся для меня, ее язык ласкал мой, пока мой орган не стал твердым, как камень, и я отчаянно хотел снова овладеть ею еще на одну ночь. Нет, каждую ночь. Я отбросил подобные мысли, похоронил их глубоко вместе со всем остальным, чего я хотел от жизни, но не мог иметь, на что не мог заработать. Алекс ушла. Тот поцелуй был прощальным. Все-таки она из другого мира. Мира денег и привилегий, дорогих обедов и автомобилей. Она была благодарна мне за то, что я спас ей жизнь, и на этом все. Она вернулась к своей беззаботной жизни, и я ничего не мог с этим поделать. – У тебя есть проблемы поважнее, – сказал я своему отражению. Как я и подозревал, мой домовладелец выселил меня из убогой маленькой квартирки в Калвер-Сити. И пусть это была дыра, но в ней было две спальни, одна из которых для Кэлли, чтобы она оставалась у меня на выходные. Теперь этого нет, и тех выходных тоже нет. Я прижал руку к груди, мое лицо исказилось от боли, и эта боль была еще хуже, чем от выстрела. «Моя девочка…» Я вышел из ванной. Вик Руис осматривал палату в поисках моих предметов, которые можно было бы бросить в сумку. – Как раз вовремя. Я уже думал, ты в унитаз провалился. – Привет, чувак, – сказал я. – Спасибо, что вы с ребятами спасли мои вещи. И спасибо, что позволил мне пожить у тебя несколько дней. Я ценю это. – Por nada[8], дружище. Карла рада, что ты останешься у нас. Она будет откармливать тебя, пока ты не лопнешь. Будь осторожен. – Я у вас долго не задержусь, но она может попытаться. – Когда слушание? – В пятницу. – Через два дня? – Вик провел рукой по своим темным волосам. – Как ты собираешься найти новое жилье к этому времени? – Никак, но я могу попросить судью дать мне отсрочку. – Думаешь, он согласится? – Я не знаю, – я сел в кресло и натянул рабочие ботинки. – Рэндалл говорит, что вернет меня на работу в понедельник, так что у меня по-прежнему есть работа… – Стоп, стоп, ты собираешься выйти на работу в понедельник? – Вик покачал головой. – Я был здесь, когда док дал тебе указания, помнишь? Ты должен отдыхать еще как минимум две недели. Минимум. – Я чувствую себя прекрасно, – сказал я, завязывая ботинок. – И мне нужно работать. Судья может дать мне время на поиски нового жилья, но без работы у меня точно не будет шансов. Не говоря уже о том, что мне нужно оплатить до хрена счетов. – Да, но… – Я не могу потерять Кэлли, – сказал я. – Возможно, в пятницу я проиграю, но я должен попытаться. – Я понимаю тебя, чувак, но черт возьми. В тебя стреляли. – Мне уже лучше. Честно говоря, я больше шокирован тем, что Рэндалл не уволил меня. – Он навестил тебя? – Вчера. Он сказал, что утвердил мои рабочие часы в штате. – Да, так он и сказал, – Вик скорчил гримасу. – Будь осторожен, дружище. Я работаю на Рэндалла дольше, чем ты. Я ему не доверяю. Я думаю, он боится потерять тебя в случае, если ты получишь лицензию. Ты сдашь экзамен блестяще. – Не факт, если мне негде будет заниматься. Груз, давивший на меня, отныне стал тяжелее. «Имеет ли это значение? Почему я все еще пробиваюсь вперед так, словно у меня есть шанс?» – И нужно удостовериться, что Рэндалл не врет насчет твоих документов, потому что, когда ты станешь генеральным подрядчиком, мы все придем работать на тебя. Я пожал руку Вику, не зная, что ответить. Мой друг притянул меня к себе и обнял. – Я рад, что с тобой все в порядке, – сказал он. – Мы все рады. Ты хороший человек. – Да уж, спасибо. Я хлопнул Вика по спине и еще раз оглядел комнату в поисках моих вещей. Не осталось ничего. Мои окровавленная рубашка и куртка были выброшены. Вик принес мне сменную одежду из моих вещей, благо мой домовладелец не успел выставить мои пожитки на продажу. Агент ФБР приходил допросить меня неделю назад и вернул мой бумажник – с моей последней нетронутой зарплатой, – ключи от моего старого пикапа F1-50 и мои часы. Больше ничего и не было. – Это твое? – Вик поднял бейсболку, в которой Алекс приходила в ту ночь. – О, эм. Да, – я сунул ее в свою сумку. «На память», – с горечью подумал я. В дверях появилась Джорджия вместе с Кэлли. – Папа! – Кэлли бросилась ко мне, ее светлые волосы развевались, и я опустился на колени, чтобы крепко обнять ее. – Ты идешь домой? – Ага. Жду, когда медсестра принесет выписку. – Ты едешь с нами в Ситку? Мама говорит, что там красиво. – Я уверен, что так и есть. Я обменялся взглядом с Джорджией, взглянув поверх головы Кэлли. Джорджия пошевелилась в дверях, пожав плечами, и отвернулась. Вик откашлялся. – Ладно, мне надо валить, чувак. Скоро увидимся, – он кивнул в сторону Джорджии. – Еще раз спасибо, Вик, – поблагодарил я. – Чем могу, – сказал он и вышел. – Ты собираешься жить у Вика? – Джорджия скрестила руки на груди. – Пока не найду новое жилье, – ответил я. Кэлли тем временем забралась на стул и смотрела в окно. – Слушание в пятницу. – Да, – тихо сказал я. – Так что до тех пор перестань твердить Кэлли, что она переезжает на Аляску. Еще ничего не решено, Джорджия. – Решено. Особенно когда судья услышит, что у тебя нет собственного жилья, – она прикусила ноготь большого пальца. – Не говоря уже о твоих медицинских счетах. Я вздрогнул, уязвленный тем, что после всего, что произошло, она использует это против меня. – Ты серьезно, Джорджия? Ладно, хорошо. Иди напролом. Предоставь своему адвокату еще какую-нибудь информацию, которая прижмет мою задницу к стене. – Ты сказал «задница», – засмеялась Кэлли, все еще глядя в окно. Отсюда, с четырнадцатого этажа, весь город открывался как на ладони. – Почему ты так холоден? – спросила Джорджия, обхватив себя руками. – Не знаю. Может быть, потому что ты как броня… – я взглянул на Кэлли. – Мы не будем обсуждать это сейчас. Не будем. И вы не переедете в Ситку. – Нет? – Кэлли повернулась. – Но мама сказала… – Маме придется подождать, малышка, – ответил я ей, а затем обратился к Джорджии: – У меня все еще есть работа, и совсем скоро у меня будет другое жилье. Я… Вошла медсестра с папкой, полной бумаг о выписке, и пакетом с двумя оранжевыми пластиковыми органайзерами для таблеток. – Вот, пожалуйста. Она протянула мне документ, и я подписывал его, пока Джорджия нетерпеливо топталась в дверях. Когда я завершил, медсестра снова повторила предписания врача. – Вы должны отдыхать минимум две недели, и, если у вас возникнет одышка или острая колющая боль в груди, немедленно позвоните 911. Это рецепт на любые медикаменты от боли в мышцах или костях на месте операции, и вам могут выписать его еще раз в случае необходимости. – Я не нуждаюсь в этом вообще, – сказал я. Медсестра улыбнулась. – Это вы сейчас так говорите, но посреди ночи вы будете рады тому, что он у вас есть. Ну, все, – медсестра направилась было к выходу, но обернулась. – Я хотела сказать, что мы все так рады, что вы в порядке, и поблагодарить вас за то, что вы сделали в том банке. Мы бы увидели здесь гораздо больше заложников, если бы не вы. – Да, но… – я откашлялся.