командир корабля Его Величества «Бланш» – Я очень рад, что вы прибыли в этот город, сэр, – голос Джонатана Квигли, резидента разведки Его Величества в Мемеле, был, однако, каким угодно, только не радостным. – Но хочу сообщить вам, что Пруссия в последнее время стала относиться к нам намного менее дружелюбно. – Почему же? – Ну, во-первых, наши парни, воюя с теми, кто присоединился к объявленному русским царем новому «Вооруженному нейтралитету», порой весьма недружелюбно относятся к некоторым торговым судам под прусским флагом. А потом то, что покойный адмирал Нельсон устроил в Копенгагене, тоже не очень понравилось властям Пруссии. К тому же боевые действия прервали торговое судоходство в здешних краях. Нас здесь пока еще терпят, но, вполне возможно, скоро это терпение может закончиться. Квингли покачал головой и хмуро взглянул на меня. – Хорошо еще, что пруссаки, хотя и узнали о нашем поражении, но толком еще не знают о тех потерях, которые мы понесли. А если узнают, то вполне могут разоружить ваш фрегат. Особенно если Россия объявит Англии войну. Король Фридрих Вильгельм III совсем не похож на «Великого Фрица» – дядю своего покойного папаши, и не будет ссориться с императором Павлом. Так что на вашем месте я бы постарался как можно быстрее покинуть порт. И направиться прямиком на Борнхольм – там, как мне сообщили, флот Его Величества устроил временную базу. – Без ремонта мы до Борнхольма не дойдем. – Я тяжело вздохнул, вспомнив о тех повреждениях, которые получил «Бланш» во время стычки с двумя русскими фрегатами. Это случилось неподалеку от острова Нар-ген. Проклятые варвары стреляли очень метко, и мы точно бы пошли ко дну, если бы нас не спас туман, в котором мы сумели спрятаться от врага. – Посудите сами – помимо потерь в команде у нас две опасные пробоины в корпусе. Одна чуть выше ватерлинии, а вторая у самой ватерлинии. В трюм хлынула вода, которую мои ребята днем и ночью откачивали с помощью помп. Они уже выбились из сил, а вода продолжала поступать. Я уже молчу о повреждениях в такелаже. Скажу честно – мне в голову уже лезли мысли о том, что нам следует взять курс на русскую Либаву и там спустить флаг. Но Господь смилостивился над нами – волнение на море стихло, а ветер подул в нужном нам направлении, и мы кое-как доковыляли до Мемеля. Но до Борнхольма, уж простите, мы не дойдем даже при самой хорошей погоде и с попутным ветром. Нам нужен как минимум месяц, чтобы отремонтировать мою бедную «Бланш». – Хорошо. – Квингли встал со стула и пристально посмотрел мне в глаза. – Если все обстоит именно так, как вы говорите, то я посоветовал бы заглянуть к официальному королевскому резиденту – им является, как вы знаете, сэр Теодор Мэй. Надо попросить его обратиться от вашего имени к местным властям с просьбой разрешить вам остаться в Мемеле на время ремонта корабля. Но, уверяю вас, пруссаки на это не пойдут. Впрочем, сэр Теодор, насколько я знаю, будет не раньше вечера – у него на данный момент назначена встреча с местными властями. Самим же вам лучше к ним не соваться – сделаете только хуже. – Да я понял уже… Даже начальник порта с нами говорил так, словно он разговаривал с нищими попрошайками, которые просят пенни на улицах Лондона. Мол, меня не интересует, англичане вы или там французы. А потому либо уходите побыстрее, либо устраивайте все ваши дела сами. Ладно, вечером так вечером. Только скажите мне, сэр, есть ли в этом забытом Богом городишке хотя бы одна нормальная ресторация? Квингли покачал головой. – Рядом с гаванью есть лишь матросские пивные, куда приличному человеку заходить небезопасно. Сходите-ка вы лучше в «Цум Оксен» на Марктштрассе – у них весьма неплохо готовят прусские тефтели из настоящей телятины под сливочно-каперсным соусом. Либо в «Адлер», на той же улице – там можно отведать хорошую вареную говядину с подливой. Все эти блюда, увы, плебейские. Только ведь местных жителей изысканная парижская кухня не интересует – это в Кёнигсберге можно нормальные рестораны найти… Впрочем, здесь все равно готовят вкуснее, чем в нашей старой доброй Англии. – Сэр Джонатан тяжко вздохнул… Я вышел на улицу. Сэр Джонатан жил по ту сторону речки Данге, в небольшом районе, застроенном виллами богатых купцов. Здесь же, на соседней улице, располагалась и вилла, принадлежащая Мэю. Я слышал, что этот город служил перевалочным пунктом, откуда в Англию ежегодно уходили сотни кораблей с древесиной для строительства на королевских верфях военных кораблей. Местные купцы получали от этой торговли хороший доход, и они не были настроены враждебно к Англии. И потому я рассчитывал на то, что мы все же получим возможность хотя бы наспех залатать пробоины на «Бланш» и снова выйти в море. Я бы точно заблудился в этом городе, если бы не мичман Альфред Джонсон, приходившийся мне дальним родственником. Джонсон уже успел побывать в Мемеле на борту «Бланш» и считал его одним из лучших портов на Балтике. Кроме того, этот город запомнился ему еще и тем, что здесь с фрегата сбежал какой-то ирландец из наших колоний в Северной Америке, по фамилии то ли Керримэн, то ли Кэндимэн. Это уже не столь важно, хотя, конечно, очень жаль, что этого ирландца-колониала так и не удалось поймать. Впрочем, все это произошло еще задолго до меня. Ведь лишь в начале этого года капитана Чарльза Сойера сняли с «Бланш» после того, как разговоры о процветающей на «Бланш» содомии стали достоянием слишком многих. Впрочем, официально его, равно как и прочих виновников этого непотребства, лишь слегка пожурили и перевели на другие корабли, а меня назначили на его место. – Ну что, Алфи, – улыбнулся я Джонсону. – Сходим, перекусим? Тебе куда хочется заглянуть – в «Ок-сен» или в «Адлер»? – Сэр, если можно, то давайте зайдем в «Адлер»! Там хоть честный кусок говядины дадут, а не эти проклятые каперсы… Мы направились к Карлову мосту через Данге. Перед нами открылась панорама городка. Он был больше похож на село-переростка. Там, где Данге впадала в Куршский залив, находились живописные развалины замка Тевтонского ордена. Чуть выше – Новый рынок, от которого наверх, параллельно Данге, как оказалось, и уходила Марктштрассе. На «Адлере» даже не было вывески с названием – лишь металлическое изображение прусского орла37. Снаружи здание выглядело весьма внушительно и сурово, но внутри все оказалось вполне уютным и удобным для посетителей – небольшие столики со скатертями, деревянные панели на стенах, дубовый пол… Нам сразу же принесли в пузатых кружках свежесваренное пиво. Конечно, это не английский эль, но пить можно. Я заказал говядину на двоих, и слуга, принявший заказ, почтительно поклонившись нам, удалился. Альфред рассеянно стал разглядывать посетителей заведения. Неожиданно он встрепенулся и показал мне рукой на столик, за которым трапезничали трое мужчин. – Не знаю, кто сидит рядом с ним, но, сэр, помните, я вам рассказывал про колониала Керригана, который бежал с «Бланш» в этом самом городе, еще до того, как вас назначили командиром на наш корабль? Его тогда так и не нашли, хоть и искали по всей округе. Бьюсь об заклад, что это он и есть! Я посмотрел – за столиком сидели трое. Двое из них, один высокий, другой пониже, были крепко сложены и чем-то смахивали на ирландцев. Третий сидел к нам спиной и внешне ничем не выделялся. Но мне показалось, что я его где-то уже видел. Алфи пояснил: – Это не тот, что рыжий, а другой – светловолосый. Сэр, позволите, я пойду и арестую его? – Нет, Алфи, подожди. Не забывай, что мы не в Англии, а в Пруссии. И заниматься самоуправством не стоит – на нас сейчас и без того здесь смотрят косо. Присмотревшись к этой троице, я понял, что и в самом деле действовать надо весьма осмотрительно. Третьим оказался не кто иной, как мой старый знакомый Чарльз Джон Кэри, 9-й виконт Фолклендский. А про него я знал лишь то, что он выполняет разные скользкие поручения для секретных служб Его Величества. – Ты уверен, что это именно Керриган? – Более чем, сэр. – Оставайся на месте и не вздумай что-либо делать, пока я тебя не позову. Ты все понял? – Да, сэр! Я подошел к столику, за которым восседал Кэри. Он посмотрел на меня и расплылся в улыбке, которую легко было принять за радушную, если бы я не знал виконта. – Грэм, старый приятель! Рад вас видеть. Не хотите ли разделить с нами трапезу? – Да я ненадолго. Я, видите ли, здесь со своим младшим офицером. – Как ваш отец, первый баронет Хэмонд? – эти слова Кэри произнес с плохо скрываемой насмешкой. Ведь баронет – это, как правило, купленный титул, хотя иногда его величество его присваивает за особые заслуги. Чаще же соискатель этого титула, имеющий доход свыше тысячи фунтов, выплачивает королевской казне сумму, равную трехлетней плате 30 солдатам по 8 пенсов в день. Именно так и было с моим отцом, капитаном Эндрю Хэмондом. Но в любом случае старая титулованная аристократия смотрит на «новичков»-баронетов свысока, а если баронет еще и первый в своей линии… – Он чувствует себя неплохо, спасибо. А как вы здесь оказались? Не ожидал увидеть старого знакомого в этой забытой Богом дыре. – Ну уж и дыре. Мемель – один из самых важных для нас портов Европы. Если мы перестанем получать доски и дерево из здешних лесов… Ведь Архангельск для нас закрыт, и похоже надолго. – Тем не менее населения здесь маловато, а хорошего ресторана днем с огнем не найдешь. – Именно так. Но, как мне кажется, вы подошли ко мне не за этим. – Видите ли… Один из ваших компаньонов – тот, кто сидит напротив вас – беглый матрос королевского флота по фамилии Керримэн. Или что-то в этом роде. Да, надо было еще раз переспросить у Алфи, какая у того была на самом деле фамилия. Но Кэри лишь рассмеялся после сказанных мною слов: – Прямо-таки производная от моей фамилии. Впрочем, давайте я сам спрошу у своего компаньона, который, если вас это так уж интересует, здесь на службе Его Величества. Итак, дружище, твоя фамилия Керримэн? – Такого за собой не припомню, – усмехнулся светловолосый. Я обратил внимание, что акцент у него был скорее ирландский, чем североамериканский. Я успел побывать в Бостоне, когда мы отлавливали там британских моряков два года назад38. Там разговаривали совсем по-другому. – Простите, мистер… – О’Нил, к вашим услугам. – Мой мичман принял вас за другого. Виконт пожал плечами и с ноткой раздражения в голосе произнес: – Капитан Хэмонд, полагаю, что вы просто обознались. И я надеюсь – искренне надеюсь, – что вы больше не будете подозревать моего спутника неизвестно в чем. Он сделал слишком много полезного для британской короны. Я поспешил откланяться: – Конечно. Простите, мистер О’Нил… И вы, виконт. Но когда я рассказал обо всем этом Алфи, тот лишь покачал головой. – Все это очень странно, сэр. Я готов поклясться, что это тот самый беглец Керриган. Наверное, я ошибался… Тем более что у этого, как вы говорите, О’Нила, проскальзывал американский акцент… 3 (15 мая) 1801 года. Санкт-Петербург. Михайловский замок. Подполковник ФСБ Баринов Николай Михайлович. РССН УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области «Град» В Питер мы вернулись как триумфаторы. Правда, не в полном составе. Наш водолаз – Дмитрий Сапожников – и два бойца остались в Ревеле. Им еще предстояла работа по обследованию потопленных британских кораблей и изъятию с них всего, представляющего для нас интерес. На всем пути нас встречали восторженные обыватели, которые горячо приветствовали победоносные войска императора Павла Петровича. Даже местные эстонцы, которым, если сказать откровенно, все произошедшее было глубоко пофиг, махали нам руками и что-то одобрительно кричали. В Питере же нас ждала такая встреча, что мы с непривычки даже растерялись. Император приказал соорудить в районе нынешних Нарвских ворот деревянную триумфальную арку, увитую лентами и прочей цветастой мишурой. Оркестр исполнил неофициальный гимн Российской империи «Коль славен наш Господь в Сионе», после чего сам Павел Петрович и цесаревич Константин Павлович при полном параде отдали честь проходившим торжественным маршем войскам. Наши повозки с хорошо упакованными «тиграми» и «скорой» мы решили завезти в город ночью, дабы не вызывать лишних разговоров. Мы же, к государеву войску не принадлежавшие, проехали под триумфальной аркой на присланных нам золоченых каретах Дворцового ведомства. Наше явление народу вызвало оживление и пересуды. Многие уже знали о новых фаворитах императора и теперь старательно пялились на нас, обсуждая вслух увиденное. Не знаю, о чем там шли разговоры, но нам даже не икнулось. На следующий день был назначен торжественный молебен в Троицком соборе Александро-Невской лавры. О сем нам сообщил лично Павел, добавив, что наше присутствие там обязательно. Мы не стали с ним спорить. А пока суть да дело, я решил обсудить все произошедшие события с Василием Васильевичем Патрикеевым. Не то чтобы он не был в курсе того, что произошло в Ревеле, но одно – лаконичные и сугубо деловые переговоры по рации, и совсем другое – разговор тет-а-тет. Тут можно сообщить все в подробностях, не упустив даже мелких нюансов. Меня интересовало состояние здоровья бедняги Резанова. Наш медик Геннадий Антонов спешно покинул Ревель, как только ему стало известно о покушении на помощника Патрикеева, и опередил нас в пути почти на сутки. Тем самым он лишился своей доли славы, но зато сумел организовать лечение раненого и, как он сообщил мне по рации, Резанов пошел на поправку, и где-то через месяц, если (тьфу-тьфу) ничего не произойдет непредвиденного, должен окончательно выздороветь. – Васильич, да что же такое тут у вас творится-то? – спросил я. – Среди бела дня на наших людей нападают неизвестные с ножами и крадут портфели, набитые секретами! – Эх, Николай, – вздохнул Патрикеев, – сами не можем еще понять, кому и зачем понадобился весь этот экстрим. Вот отловим негодяев, тогда все и узнаем. Пока же нам всем следует поберечься. Эти пожиратели пудингов не успокоятся, пока не ухлопают всех нас, и императора Павла в придачу. Они всерьез решили, что смысл жизни царя – это выгнать их из Индии. – А что здешние сыщики, они уже напали на следы покушавшихся? – Пока нет, но кое-что интересное они нашли. Впрочем, не будем торопить события. Надо раскрутить это дело до конца и взять не только исполнителей, но и тех, по чьему заданию они напали на Резанова. – Ну, что ж, дай им Бог раскрыть это дело. Если здешним сыскарям понадобится наша помощь, то они могут на нее рассчитывать. А что у нас с делами заморскими? Как я слышал, вполне вероятен вояж графа Ростопчина на встречу с личным эмиссаром пока еще не императора Бонапарта? – Мы не исключаем подобную встречу. Но ее следует тщательно подготовить. Причем не только с чисто дипломатической стороны. Понимаешь, Николай, здесь у многих вода в заднице не держится, и потому вполне вероятно, что британцы уже пронюхали о планируемом рандеву. Ведь если оно состоится и переговоры закончатся договоренностью о совместном походе в сторону Индии, англичанам резко поплохеет. Ведь для них Индия – не просто «Страна чудес». Это бездонная кормушка, откуда британские буржуины черпают ресурсы для превращения Англии в «Мастерскую мира». За нее они будут драться не на жизнь, а на смерть. – Скажи, Васильич, а нужна ли нам эта самая Индия? – спросил я. – Стоит ли она той крови и слез, которые за нее прольются? Может, ну ее? Россия пусть движется на восток, в сторону Тихого океана. Еще не начата колонизация Аляски, да и Калифорния испанцами практически не освоена.