- Очнулась? - спросил он. Я кивнула. - Нельзя в таком состоянии подвергать себя стрессу. - Я не знала... Доктор ухмыльнулся. - Доктор, но как такое возможно? Я же принимала таблетки... - Ну, деточка, пора бы знать, что ни одна пилюля не даёт стопроцентную гарантию. Было плохое самочувствие в последнее время? Тошнило? Я киваю. - Ну, вот, эти процессы и вывели из организма всю контрацепцию. Так что, поздравляю. Или не стоит? Он прищурился. А я и сама не знала, радоваться или нет. Я, конечно, была рада. Но как отреагирует Ник? Мы никогда не заводили с ним разговоры о детях. Видимо, заметив мои сомнения, доктор задумчиво произнес: - В любом случае срок небольшой и можно все исправить. - Нет! - решительно воскликнула я. Откуда-то появились силы. Доктор даже испугался. - Ладно-ладно, не нервничайте. Успокойтесь. Все будет хорошо. Он вышел. - Никита, конечно, не в курсе? - спросила мама. Я покачала головой. - Не говори ему пока, - попросила я ее. Мама молчала. - Как я здесь оказалась? Помню только полицейскую машину и все. Дальше обрыв. - Олег нашел тебя и позвонил мне, - мама поправила одеяло и погладила меня по волосам, - Моника, прости меня. Я удивленно посмотрела на нее. - За что, мама? Почему ты просишь прощения? Ты – моя любимая мамочка. Я взяла ее ладонь и поднесла к своим губам. - Прости меня, что отправила тебя от себя подальше, когда ты так нуждалась во мне. Прости, что не обращала внимания на твои чувства. Принимала их за капризы. Голос мамы дрогнул. - Мам, ты чего? - Все нормально. Ты только не волнуйся, Моника. Врач сказал, тебе совсем нельзя. Все будет хорошо, так ведь? И она постаралась улыбнуться. Мне тоже очень хотелось верить, что все будет хорошо. - Тебе надо отдыхать, - сказала мама, - я пойду. Она поцеловала меня в лоб и вышла из палаты. Я провела в больнице несколько дней. Доктор сказал, что мне нельзя нервничать, иначе меня положат на сохранение и, возможно на длительный срок. Но я не могла оставаться в больнице так долго, поэтому пообещала ему беречь себя. Как это сделать в нашей с Ником ситуации, я не знала. Я не хотела пока говорить ему о ребенке. Потому что не была уверена, что он радостно воспримет эту новость. У нас с ним не было планов. А ребенок – это совместное будущее. Но было ли оно у нас? И дело даже было не в том, что он находился сейчас в СИЗО. Мы просто никогда с ним не говорили о будущем. А еще я понимала, что какая бы не была реакция у Ника на новость о ребенке, это будет для него ударом. В любом случае. Мне так хотелось верить, что он обрадуется. Но это же причинит ему боль. Еще больше осложнит его пребывание в СИЗО. Поэтому я решила пока молчать. Но я знала себя. Знала, что, как только я увижу его, то не смогу солгать и утаить от него что-то. Поэтому я решила пока не ходить к нему. Была и еще одна проблема – я так и не забрала папку с документами из сейфа. Олег успокаивал меня, что ничего страшного, что они найдут другие способы помочь Нику. Но ведь до сих пор не нашли. И какая-то темная безнадежность все ближе и ближе подкрадывалась ко мне. Теперь Лариса не подпустит меня к сейфу ни за что. Возможно, она догадалась, что эти документы очень важны для Ника. Господи, откуда в ней столько желания отомстить? Уничтожить? Лишить последнего шанса? Еще эти непонятные порошки… Мне стало особенно грустно. Я сидела дома у мамы, закутавшись в плед. Раздался телефонный звонок. - Моника? – мне показалось или голос Олега был радостным? - Я. Здравствуй, Олег. - Как ты? Чувствуешь себя нормально? Что сказали врачи? - Все хорошо. Это была просто усталость. И стресс, - я скрыла истинную причину. - У меня хорошие новости, - голос Олега действительно был радостным. – Возможно, скоро Никита выйдет на свободу. Я чуть не выронила телефон. - Правда? – я не верила своим ушам. - Да, - отозвался Олег, - это не телефонный разговор. Надеюсь, он сам тебе скоро все расскажет в ближайшее время. Все, мне пора. Давай, не болей там. Чтобы к возвращению Никиты поправилась! - Спасибо, Олег, - говорю я. Неужели появилась надежда? Хотелось верить, но одновременно было страшно. Страшно разочароваться и опять окунуться в безнадежность. Мои мысли прервал звонок в дверь. Дома я была одна, поэтому нехотя встала и пошла открывать. Передо мной стояла Лариса. - Где мама? – не поздоровавшись, спросила она, отодвигая меня и проходя в комнату. - Мама сейчас придет, - ответила я. - А ты чего здесь? – Лариса устроилась на диване, а я так и стояла в дверях. – Никита не разрешает жить у него, пока его там нет? Она довольно ухмыльнулась. Я пропустила мимо ушей. - Чего молчишь? – допытывалась она. Я развернулась и хотела уйти. Пусть одна дожидается маму. Но тут же почувствовала крепкий захват на предплечье. - Не надо со мной так, - Лариса, похоже, всерьез разозлилась. Я обернулась. Ее взгляд испугал меня. Мне реально стало страшно.