Герствуд ничего не сказал. Он видел, что она покупает много вещей в ущерб хозяйству и рада всякой возможности уйти из дому и прийти попозже. Все это, чувствовал он, не кончится добром. И вдруг Керри выпалила: — Право, не знаю, как и быть. Я не могу платить за все. Я слишком мало для этого зарабатываю. Это было уже прямым вызовом, и Герствуду пришлось поднять перчатку. Но он старался сохранять спокойствие. — Я вовсе не хочу, чтобы ты платила за все, — сказал он. — Я только прошу немного помочь мне до тех пор, пока я не найду работы. — Ну конечно, как будто я слышу это в первый раз! — ответила Керри. — Ты пойми, что моего заработка не может хватить на все. Просто не знаю, как быть дальше. — Но ведь я старался найти работу! — воскликнул Герствуд. — Что же ты прикажешь мне еще делать? — Ты, видно, мало старался, — стояла на своем Керри. — Я вот нашла! — А я тебе говорю, что сделал все от меня зависящее! — ответил он, рассерженный ее словами. — И незачем тебе попрекать меня своими успехами! Я только просил немного поддержать меня, пока я не подыщу работу. Я еще не вышел в тираж! Я еще стану на ноги. Он пытался говорить с достоинством, но голос его слегка дрожал. Гнев Керри мгновенно утих. Ей стало стыдно. — Вот, возьми, — сказала она и высыпала на стол содержимое кошелька. — Здесь не хватит на все, но если можно обождать до субботы, — то я уплачу и остальное. — Можешь это оставить себе, — грустно сказал Герствуд, отодвигая часть денег. — Я хочу только уплатить лавочнику. Керри спрятала деньги и рано принялась за стряпню, — ей хотелось, чтобы обед поспел вовремя. Она чувствовала себя виноватой после этой маленькой вспышки. Вскоре, однако, каждый из них снова задумался о своем. «Керри зарабатывает больше, чем она мне говорит, — размышлял Герствуд. — Она хочет уверить меня, будто получает только двенадцать долларов, но разве на эти деньги можно накупить столько вещей? Впрочем, мне все равно. Пусть делает со своими деньгами, что ей угодно. Вот я подыщу какое-нибудь занятие, и тогда пусть проваливает ко всем чертям!» Сейчас его мысли были вызваны гневом, но это могло предопределить отношение Герствуда к Керри в будущем. «Ну и пусть сердится, — думала Керри. — Надо напоминать, чтобы он искал работу. Я не могу его содержать, это несправедливо». Как раз тогда Керри и познакомилась с несколькими молодыми друзьями мисс Осборн. Эти молодые люди однажды заехали к Лоле и пригласили ее покататься в экипаже. В это время у нее была Керри. — Поедем с нами! — предложила Лола подруге. — Нет, не могу. — Да полно, Керри, поедем! Ну, скажи, пожалуйста, чем ты так занята? — настаивала та. — К пяти часам мне необходимо быть дома, — ответила Керри. — А зачем? — К обеду. — О, не беспокойся, нас угостят обедом, — возразила Лола. — Нет, нет, я не могу! — противилась Керри. — Я не поеду. — Ну, пожалуйста, Керри! Это такие славные мальчики! Вот увидишь, мы вовремя доставим тебя домой. Ведь мы только прокатимся по Сентрал-парку. Керри подумала и, наконец, сдалась. — Но помни, Лола, — сказала она, — в половине пятого я должна быть дома. Эта фраза вошла в одно ухо мисс Осборн и вышла в другое. После знакомства с Друэ и Герствудом Керри с оттенком цинизма относилась к молодым людям вообще и особенно к таким, которые казались ей ветреными и беспечными. Она чувствовала себя значительно старше их. Их комплименты казались ей пошлыми и глупыми. И все же она была молода душой и телом, а юность тянется к юности. — Не беспокойтесь, мисс Маденда, — почтительно заметил один из молодых людей, — мы вернемся вовремя. Неужели вы можете предполагать, что мы задержим вас насильно? — Кто вас знает! — улыбнулась Керри в ответ. Они отправились на прогулку в коляске: Керри разглядывала нарядно одетую публику, прогуливавшуюся в парке, и слушала глупые комплименты и незамысловатые остроты, которые в некоторых кружках сходили за юмор. Она упивалась видом этой вереницы экипажей, тянувшихся от ворот у Пятьдесят девятой улицы, мимо Музея изящных искусств до ворот на углу Сто десятой улицы и Седьмой авеню. Она вновь подпала под чары окружавшей ее роскоши — элегантных костюмов, пышной упряжи, породистых лошадей — всего этого изящества и красоты. Снова сознание собственной бедности мучительно кольнуло ее, но Керри постаралась забыть об этом — хотя бы настолько, чтобы не думать о Герствуде. А тот ждал и ждал. Часы пробили четыре, пять, наконец, шесть. Уже темнело, когда он поднялся с качалки. — Как видно, она сегодня не собирается приходить домой! — угрюмо произнес он. «Да, так всегда бывает, — мелькнуло у него в уме. — Она идет в гору, и для меня в ее жизни уже нет места!» Керри же спохватилась, что опаздывает, когда на часах уже было четверть шестого. Экипаж в это время находился далеко, на Седьмой авеню, близ набережной реки Харлем. — Который час? — спросила она. — Мне нужно домой. — Четверть шестого, — ответил один из ее спутников, взглянув на изящные часы без крышки. — О боже! — воскликнула Керри. Но она тотчас откинулась на подушки экипажа и, вздохнув, добавила: — Что ж, упущенного не воротишь! Теперь уже поздно. — Ну, конечно, поздно! — поддержал ее один из юнцов, мысленно рисовавший себе интимный обед и оживленную беседу, которая могла привести к новой встрече после театра. Керри чрезвычайно понравилась ему. — Давайте поедем в «Дельмонико» и подкрепимся немного! — предложил он. — Что ты скажешь на это, Орин? — Идет! — весело отозвался тот. Керри подумала о Герствуде. До сих пор она ни разу еще не пропускала обеда без уважительной причины. Экипаж повернул назад, и лишь в четверть седьмого компания села обедать. Снова повторилось все то, что было в свое время в ресторане «Шерри», и на Керри нахлынули тяжелые думы. Она вспомнила миссис Вэнс, которая так и не показывалась после оказанного ей Герствудом приема, подумала об Эмсе, образ которого особенно ярко запечатлелся в ее памяти. Ему нравились более интересные книги, чем те, что она читала, более интересные люди, чем те, с кем она встречалась. Его идеалы находили отзвук в ее сердце. «Хорошо быть выдающейся актрисой!» — вспомнила она высказанную им мысль. А какая актриса она?.. — О чем вы задумались, мисс Маденда? — спросил один из ее спутников. — Хотите, я угадаю? — О нет, и не пытайтесь! — отозвалась Керри. Она принялась за еду. Ей удалось несколько забыться и разделить общее веселье. Но когда, после обеда молодые люди завели речь о том, чтобы снова встретиться после спектакля, Керри покачала головой. — Нет, — твердо заявила она, — я не могу. У меня уже назначена встреча после театра. — О, полно, мисс Маденда! — умоляющим голосом произнес молодой человек. — Нет, нет, не могу! Вы были очень милы ко мне, но я прошу меня извинить. Молодой человек был в отчаянии. — Не падай духом, старина! — шепнул ему товарищ. — Попытаемся после спектакля: авось она передумает. 40. Общественный конфликт. Последняя попытка Надежды молодых людей на ночное развлечение не оправдались. По окончании спектакля Керри отправилась домой, думая о том, как бы объяснить свое отсутствие Герствуду. Он уже спал, но проснулся и поднял голову, когда она проходила мимо к своей кровати. — Это ты, Керри? — окликнул он ее. — Да, я, — ответила она. Наутро, за завтраком, Керри захотелось сказать что-то в свое оправдание. — Я не могла вчера вырваться к обеду, — начала она. — Да полно, Керри! — отозвался Герствуд. — Зачем заводить об этом разговор? Мне это безразлично. И напрасно ты оправдываешься.