Зак махнул рукой: – Это детали. Мы затаимся и проведем большую часть времени в международных водах, а потом сделаем быструю вылазку на берег. Ты выполнишь тяжелую работу, а мы поддержим тебя. У суданской резидентуры ЦРУ есть информатор в Суакине, который знает расписание поездок Аббуда. На всякий случай он занимается разработкой чрезвычайных сценариев; ему известны распоряжения для президентских телохранителей и их тактика. – Как это поможет мне? Зак улыбнулся. – У группы личной охраны есть протокол действий на случай нападения, когда президент совершает свою ежедневную прогулку к мечети. При появлении угрозы, когда они находятся на площади перед мечетью, они уводят Аббуда в местный банк и запираются в сейфовой комнате до прибытия поддержки. – Полагаю, у вас есть возможность убедить их в наличии подобной угрозы? – У суданской резидентуры есть план. Они контролируют повстанческий отряд Суданской армии освобождения в сто человек, который может напасть на Суакин в воскресенье, 10 апреля, в 6:35 утра. Как раз в то время, когда Аббуд со своей свитой выйдет на площадь. Президент с группой лучших телохранителей войдет в банк, который, разумеется, должен быть совершенно пустым. – Но он не будет пустым. Зак снова улыбнулся и энергично кивнул. – Ты все правильно понял. Ты будешь там, готовый вывести из строя охрану, захватить Аббуда и вывезти его из города, пока суданские повстанцы будут скакать вокруг и устраивать фейерверки, отвлекая местных и остатки команды Аббуда. Потом ты встретишься со мной, и дело в шляпе. Было ясно, что Хайтауэр увлечен предстоящей операцией; он постоянно жестикулировал, пока объяснял план. Корт на несколько секунд задумался и спросил: – Теперь можно разразиться аплодисментами? – Это хороший план, Шестой. Мы называем его «Ночной сапфир». – Прямо мурашки по спине, – язвительно заметил Корт, никак не тронутый рвением Зака. – Но лучшая часть – это сделка, которую меня уполномочили предложить тебе. Джентри окинул своего бывшего командира долгим взглядом, прежде чем заговорить. – ЦРУ уже четыре года хочет уложить мою голову на плаху. Какая еще сделка может заинтересовать меня? – Для начала никакой плахи. Мы отзываем гончих псов. Не только в ЦРУ, но и в Интерполе. – Интерпол меня не пугает. – Знаю, тебя нелегко испугать. Но я знаю, чего боится Серый Человек. – Чего я боюсь, Зак? – Нас. Разве ты не хочешь освободиться от нас? От приказа стрелять без предупреждения? Я знаю, каково тебе приходится, братец. Люди толкуют о Сером Человеке так, будто ты какой-нибудь долбаный Джеймс Бонд, который летает на реактивных лайнерах по всему миру, угорает в лучших клубах и распивает мартини с красавицами на Лазурном побережье. Но я знаю, каково это на самом деле – находиться в бегах, мотаться из одного паршивого городка в следующий, где никто тебя не любит, где ты никому не нужен, где всем наплевать на твою жизнь. Вечно прятаться в тени и рыскать глазами, опасаясь убийц вроде меня, готовых загнать тебя в угол. Жрать бобы из консервной банки на лестнице в тараканьем притоне, пока настоящие Бонды в белых смокингах лакомятся хвостом лобстера в ресторане отеля «Four Seasons». Эти слова были чистой правдой, но Корт не собирался доставлять Заку удовольствие от сознания его правоты. – Мне нравятся бобы. – Нет, не нравятся. В твоей нынешней жизни тебе не нравится ничего, кроме работы. Работа – это ты. Все остальное – просто временные неприятности. Я знаю итог, «Сьерра-шесть». Быть Серым Человеком – сплошное расстройство, и больше ничего. – Дай-ка, я угадаю. Ты хочешь спасти меня от этого? – Ты чертовски прав. Я могу сохранить твою работу, но на тебя больше не будут охотиться. По крайней мере, мы не будем охотиться. – Работу? На кого? – Разумеется, на ЦРУ, – Зак протянул руку, взял Корта за подбородок и повернул его лицо из стороны в сторону. – Я думал, мы уже обсудили это. Может быть, я слишком сильно ударил тебя? Он снова взял у Джентри пакет со льдом и приложил к своей руке. – Я проверну для тебя эту авантюру в Судане и после этого ты предложишь мне работу? Как будто прошлых четырех лет и не бывало? Все вернется к тому, как было в прежние времена? – Никак нет. Я предлагаю контрактную работу. Ты делаешь так, чтобы руки у Лэнгли оставались чистыми, и твое жалованье будет куда выше, чем правительственный оклад. Мы хотим вернуть тебя, – Зак улыбнулся и пожал плечами. – Ладно, я выражусь яснее. Я не имею в виду кабинетную работу и забронированное место на парковке в Лэнгли. С людьми вроде тебя так не бывает. ЦРУ не собирается признавать свое сотрудничество с Серым Человеком. Но время от времени мы сталкиваемся с ситуациями, когда люди начинают говорить: «Лучше бы “Сьерра-шесть” по прежнему был с нами, а не барахтался в помойке, отстреливая сутенеров и наркодельцов по частным заказам». Клянусь, иногда нам тебя не хватает. Он выдержал многозначительную паузу и добавил: – Ты всегда был лучшим. Мы хотим, чтобы ты оставался в живых, Корт. Делал грязную работу под чужим флагом. – Откуда мне знать, что вы не убьете меня после суданской операции? – Потому что ты нужен нам. Мы не предлагаем тебе выращивать нарциссы в Айове по программе защиты свидетелей. Мы хотим, чтобы ты продолжал заниматься своим делом и жил на холоде, а мы будем делать вид, будто по-прежнему гоняемся за твоей задницей. Послушай, это у тебя в крови, и агентство до сих пор может пользоваться твоими услугами, несмотря на тот облом в 2006 году. Теперь Вашингтон не дает оперативным группам поиска и уничтожения пачкать руки в грязи. Но если мы всё разыграем правильно, то у тебя будут грязные руки, зато мы будем поддерживать тебя. Это же идеальный вариант, парень. Вроде как слизывать кокаин со шлюхиной задницы. Понимаешь, о чем я? Корт медленно покачал головой: – Не вполне понимаю. – Послушай, ты ведешь себя цинично, но я знаю тебя. Ты патриот, сынок. Ты ссышь сине-красно-белым цветом. Белому дому кое-что нужно. Мне кое-что нужно, и тебе кое-что нужно. Мы можем помочь друг другу, – он усмехнулся. – И все останутся в выигрыше. На несколько минут дискуссия свернула в сторону обсуждения подробностей будущей операции. У Зака был готов ответ на каждый вопрос Джентри. Когда список оперативных деталей подошел к концу, Корт отобрал у Хайтауэра пакет со льдом и прижал его к распухшему месту под глазом. Зак с тоской посмотрел на пакет, но не стал возражать. – Мне нужно услышать об этой сделке от вышестоящего начальства, – хрипло сказал Корт. – Например? – поинтересовался Хайтауэр без особого удивления. – С меня будет довольно Мэтью Хэнли. Полагаю, наш старый куратор сейчас руководит отделом спецопераций, если не поднялся еще выше. – Мэтта выдворили из отдела спецопераций. Последнее, что я слышал о нем, – занимается кабинетной работой где-то в Южной Америке. Кажется, в Парагвае. Корт не скрывал своего недоумения. – Он был гением по части секретных операций. Что случилось? – Ты случился, дурачок. После того как один из его лучших бойцов слетел с катушек и перестрелял членов собственной группы, ему пришлось забыть о повышении по службе. – Значит, я еще и в этом виноват? – Историю пишут победители. Ты вроде как сумел выжить, но ЦРУ еще предстоит написать официальную историю о том, что и почему ты сделал. Корт немного подумал и повторил: – Мне нужно услышать об этой сделке от вышестоящего начальства. Хайтауэр кивнул: – Разумно. Посиди здесь, я скоро вернусь. Корту вернули его одежду. Он оделся и стал ждать. Глава 11 Примерно через час двое людей Зака вернулись в комнату, где держали Корта. Он размышлял о том, как собирается объяснить своим русским «коллегам» явные следы побоев на лице. Подчиненные Зака – крупный чернокожий и сухопарый белый постарше – провели его по узкому коридору, мимо водных и паровых труб, вверх по узкой лестнице в кабину на верхней палубе. Они выражали неприязнь к Корту злобными взглядами и как бы случайными тычками в спину и сбоку, когда нужно было повернуть. Джентри понимал, что если он сейчас вырубит одного из этих молодчиков, это не повысит его репутацию в глазах остальных. Но ему было все равно. Он не собирался заводить дружбу, хотя им предстояло работать вместе во время миссии. Эти парни должны быть профессионалами, как и он сам, у которых оперативная работа стоит на первом месте. Работа не предусматривала доброго отношения друг к другу. Когда Корт расположился в новой каюте, он увидел голубой монитор на столе перед ним. Зак вошел секунду спустя, на ходу засунув спутниковый телефон в чехол на поясе. – Ладно. Сейчас ты кое с кем поговоришь. Он посвящен в детали операции и знает, кто ты такой, но в любом случае ты для него не являешься сотрудником ЦРУ, бывшим сотрудником ЦРУ или американским гражданином. Ты иностранный агент, и к тебе будут обращаться соответствующим образом. К тебе будут обращаться по старому кодовому имени «Сьерра-шесть». Корт кивнул. – Кодовым именем для президента Аббуда будет «Орикс». – Что это такое? – Мне самому пришлось спросить. Вроде бы какой-то вид африканской антилопы. Корт пожал плечами. Протокол с использованием кодовых имен уже много лет был частью его жизни. Когда он работал в «лихом отряде», его называли «Сьерра-шесть», хотя он пользовался десятками кодовых имен или псевдонимов во время своих заданий. Еще до работы с Заком, когда он находился в программе подготовки автономных агентов, его кодовое имя «Нарушитель», якобы наугад выбранное компьютером, было зловеще точным. ЦРУ вытащило Джентри из тюрьмы в южной Флориде, где он отбывал пожизненный срок за тройное убийство второй степени (он убил троих колумбийских наркодилеров), и предложило ему работу, от которой он не мог отказаться. Он ни на секунду не верил, что компьютер мог назвать его «Нарушителем».