— Кто там? — выкрикнул я. Вопрос раскатился эхом. Я подождал, но ответа не было. Подошел к двери и взялся за ручку. Поворачивать не стал. Вдруг я почувствовал полную уверенность, что снаружи кто-то есть. В больнице повисла неестественная тишина. В двери, ведущей в клуб, имелось круглое окошко наподобие иллюминатора. С моей стороны висели жалюзи, но я не потрудился их закрыть. А зря. В зале было темно. Любой мог заглянуть в больницу, а с моей стороны — непроницаемый мрак. Я прислушался: снаружи завывал ветер. Тишина будто должна была вот-вот нарушиться. У меня мурашки пошли по коже. На руке волосы встали дыбом. Глупости. Там никого нет. Я сжал дверную ручку, но по-прежнему не решался повернуть ее. На письменном столе стояло тяжелое стеклянное пресс-папье. Я прихватил его. Внимание… Распахнул дверь и стал нащупывать выключатель. Не сразу нашел, но вот он щелкнул и загорелся свет. Пустой зал усмехался мне в лицо. Я опустил пресс-папье. Внешняя дверь и застекленное крыльцо были закрыты. Должно быть, полы скрипели от ветра. У тебя уже крыша едет. Я собирался вернуться обратно, когда мой взгляд упал вниз. На полу были мокрые следы. — Уверены, что это не вы наследили? Броуди рассматривал медленно высыхавшие пятна на истертых досках. Вода слишком сильно растеклась, чтобы определить размер обуви, но передвижение вычерчивалось довольно четко. Следы шли от входа в клуб к двери больницы, где образовалась лужа: видимо, кто-то стоял и наблюдал за мной. — Конечно. Я вообще не выходил, — сказал я. Броуди с Дунканом приехали, пока я обдумывал, что произошло. Молодой констебль освежился после душа и побрился. Броуди подошел к дверце и взглянул через окошко. — Любой мог прекрасно рассмотреть, чем вы занимались. — Может, Камерон? Или Мэгги Кэссиди? — Не исключено, но маловероятно. Не думаю, чтобы кого-то из местных занесло сюда случайно. — Полагаете, это был убийца? Броуди кивнул: — Возможно. Его должен был насторожить сам факт, что мы перевезли сюда останки, не говоря уже о склонившемся над ними судебном эксперте. Не дай бог, он захочет предпринять какие-то меры. Не самая приятная мысль. Броуди дал ей перевариться. — Не помешало бы запереть клуб хотя бы сегодня на ночь, — продолжил он. — В магазине продаются цепочки и висячие замки. Надо прикупить, чтобы обезопасить это место. Не стоит рисковать. Еще бы. С присущей ему деловитостью Броуди кивнул на череп на столе: — Как продвигаются дела? — Медленно. Пытался найти зацепку, чтобы установить личность. — А это возможно? — удивился Броуди. — Не знаю, но попытаться надо. Я вернулся к черепу на столе, включил галогеновую лампу. Броуди с Дунканом тоже подошли взглянуть. — Любопытное состояние зубов. Потрескались от пламени, хотя изначально были гнилыми. Пломб практически нет, а те, что есть, поставлены очень давно. Очевидно, она много лет не посещала дантиста, а значит, принадлежит к бедным слоям общества. Средний класс следит за зубами. А у нее некоторые зубы прогнили до десен. В таком возрасте это знак злоупотребления наркотиками. — Полагаете, она была наркоманкой? — спросил Броуди. — Думаю, да. — Но ведь наркоманы все худые, — отметил Дункан. — А эффект фитиля доказывает, что она страдала избыточным весом. Проницательно с его стороны. — Да, в ней, вероятно, было больше жира, чем у среднестатистического человека. Многое зависит от метаболизма и того, как сильно она сидела на наркотиках. Так что противоречия тут нет. И еще один момент. Вы помните, почему не сгорели ноги? — На них недостаточно плоти, — выпалил Дункан. — И нет ткани для фитиля. На жертве были кроссовки, но не было чулок или колготок. Даже носков. Вероятно, женщина была одета в юбку с курткой или короткое пальто. Дешевая, воспламеняющаяся ткань. Я взглянул на череп с внезапной грустью оттого, как грубо мы вторгаемся в чужую жизнь. Однако это единственный способ найти мерзавца. — Значит, мы имеем дело с молодой женщиной, наркоманкой, запустившей зубы, скудно одетой и без колготок в феврале месяце, — продолжил я. — Что это говорит нам о ее образе жизни? — Она была проституткой, — уверенно произнес Дункан. Броуди задумчиво почесал подбородок. — Проститутку могло занести так далеко лишь по одной причине. — Приехала к клиенту? — спросил я. — Вполне вяжется с нашим предположением, что она знала убийцу. И объясняет, почему никто не знал о ее прибытии на остров. Когда мужчина платит за секс, он обычно не разглашает сей факт. — А не слишком ли долгое путешествие для подобного визита? И зачем рисковать, привозя ее на Руну, если боишься быть застуканным? Не проще ли пойти к ней? Броуди задумался. — Есть еще один вариант. Она пыталась шантажировать клиента. Так часто бывает. Учитывая пристрастие к наркотикам, она могла решить, что поездка стоит свеч и сулит деньги. Правдоподобная теория. Шантаж — достаточно веский мотив для убийства и не противоречит имеющимся фактам. Хотя их не так много. — Вероятно, вы правы, — сказал я, слишком устав размышлять. — Мы всего лишь гадаем. Пока у нас недостаточно сведений, чтобы делать основательные предположения. — Верно, — согласился Броуди. — Когда выясним, к кому она приезжала и почему, считай, нашли убийцу. Глядя на мокрые следы на полу, я подумал: не нашел ли убийца нас? Броуди вызвался остаться в больнице, пока я съезжу в отель поужинать и привезу висячий замок с цепью из местного магазина. — Вам надо отдохнуть. Паршиво выглядите, — сказал он, пододвинул стул к двери и уселся. Я действительно вымотался. Плечо болело, я ничего не ел с самого утра. Дункан на «рейнджровере» подвез меня до магазина, который еще якобы не закрылся. Дождь прекратился, но ветер по-прежнему сотрясал машину, катившую по деревне. Броуди сказал, что телефоны пока не починили, и я попросил у Дункана цифровую рацию позвонить Дженни. Сигнал был нестабильный, и когда я наконец прорвался, попал на голосовую почту. А чего ты хотел? Что она будет сидеть и ждать твоего звонка? Огорчившись, я отдал Дункану рацию. Он рассеянно забрал ее, погруженный в мысли. Молчаливый парень. Задумчивый. Чуть не проехал мимо магазина. Констебль явно ушел в себя — видимо, представлял еще одну ночь в фургоне. — Не жди, дальше я пешком. Свежий воздух пойдет мне на пользу. — Доктор Хантер, — окликнул он меня, не успел я закрыть дверь. — Да? — повернулся я, борясь с ветром. Очевидно, он хотел что-то сказать, но передумал. — Ничего. Не важно. — Ты уверен? — Да так. — Он смущенно улыбнулся. — Мне пора возвращаться на смену сержанту Фрейзеру. Он убьет меня, если опоздаю. Ладно, поделится, когда созреет. Я помахал Дункану вслед, но он вряд ли заметил. В магазине горел свет, на двери висела табличка «открыто». Мое появление огласил звон колокольчиков. Внутри все громоздилось в тесноте, как только что найденный клад: консервы, продовольственные и скобяные товары. Запах напомнил мне о детстве: опьяняющий аромат сыра, свечей и спичек. За истертым деревянным прилавком согнулась женщина, распаковывая коробку с супами. — Секундочку, — сказала она, выпрямляясь. То была Карен Тейт. Я совсем забыл: Броуди говорил, что она держит магазин. Без искусственного румянца от алкоголя она выглядела совсем измученной. На опухшем лице остался лишь призрак былой красоты. Когда она меня узнала, недовольная улыбка тотчас сошла с него.