– Зачем? – Алек нахмурился, и между его бровями появились две небольшие морщинки. Он внимательно смотрел на меня, словно пытался разгадать загадку. – Затем что мне нравится фотографировать? – Мой ответ прозвучал как вопрос, потому что я не совсем понимала, к чему парень клонит. Губы Алека изогнулись в улыбке, пусть едва уловимой, но все же улыбке. Она озарила его лицо, и обычно темно-серые глаза стали голубыми. – Я это знаю, – произнес парень, рассматривая меня, – но могу сказать, что он значит для тебя нечто большее. Это как… – Алек замолчал, стараясь придумать, как объяснить. – Трудно подобрать хороший пример, но, скажем, некоторые носят определенную драгоценность и никогда ее не снимают. Это не просто аксессуар, а источник силы. Понимаешь, что я имею в виду? – Объясняя, Алек крутил провод наушников, что висели на его шее. Я моргнула, вконец опешив. С самого начала я поняла, что Алек – внимательный, наблюдательный чело век, который все замечает. Только не знала, насколько он проницательный. Его слова попали прямо в точку, поэтому я решила, что парень заслужил объяснения. – Я начала фотографировать как раз в то время, когда заболела Кара, – призналась я, пытаясь решить, с чего начать. – Мне пришлось быть сильной ради сестры, но это было очень сложно. В один день я была обычным подростком, а в другой – моя сестра умирала. Все это выбило меня из колеи, понимаешь? Я была выбита из колеи, потому что злилась, боялась и ощущала еще кучу всего, чего не понимала. И тогда я стала фотографировать все больше и больше. Снимала все подряд. Но Кара всегда была моим главным объектом съемок. Я словно пыталась запечатлеть каждый момент, что мы провели вместе, на случай… – Я замолчала, не желая заканчивать предложение. Но слова рвались из меня ключом, и я продолжила: – Не знаю. Думаю, просто было легче скрываться за объективом. Носить фотоаппарат с собой стало привычкой, и теперь без него я чувствую себя странно. Между нами повисла тишина. Алек странно посмотрел на меня, и тогда я поняла, что только что сказала. Моя рука взлетела ко рту, с губ сорвался вздох. Я не собиралась ему это рассказывать. Слова вырвались сами собой. Однако я не заметила грусти в глазах Алека, к которой привыкла за последние несколько лет. Парень смотрел на меня с пониманием, будто ждал правды с самого начала. Он решил загадку. – Спасибо, – поблагодарил он. Его голос был тихим и ровным, и я поняла, что он больше не поднимет эту тему. – Могу я задать тебе еще один вопрос? Обещаю, в этот раз не буду совать нос в чужие дела. – Хорошо, – согласилась я и вцепилась в фотоаппарат. – Ты не могла бы прислать мне сделанные сегодня фотографии? – Алек достал листочек, на котором, по-видимому, был написан е-мейл. – Мне бы хотелось, чтобы они были у меня. – О, – я ослабила хватку на фотоаппарате и взяла листочек, – конечно. Я отредактирую их и отправлю тебе до конца недели. Теперь Алек по-настоящему мне улыбнулся: – Спасибо. Буду очень признателен. – Стелла? – Оливер просунул голову в дверь и, увидев меня, улыбнулся: – Вот ты где. – Поздравь за меня свою сестру с днем рождения, – попросил Алек и отошел, чтобы я могла попрощаться с Оливером. Даже толком не зная его, я поняла, что Алек был действительно отличным парнем. – Поздравлю, – пообещала я ему, и Алек ушел, оставив нас с Оливером наедине. Мы оба молча рассматривали друг друга. Наконец Оливер потянулся и заправил прядь волос мне за ухо: – Я рад, что ты на нас накричала. – Я… что? – Какое странное и обескураживающее прощание. – В лифте, – пояснил он. – Теперь я никогда тебя не забуду. Я открыла рот, но не знала, что сказать. В горле образовался ком размером в монетку, поэтому я закрыла рот и промолчала. – Можешь дать свой телефон? – вдруг спросил он. – Телефон? – уточнила я, но все равно достала его из кармана. Оливер взял его и начал что-то печатать. – Вот мой номер. Пожалуйста, не продавай его таблоидам за сотни долларов, – пошутил он. – Твой номер? – Мне еще ни один парень не оставлял свой номер. – Я хочу, чтобы ты мне позвонила, хорошо? – Закончив печатать, Оливер вернул мне телефон. – Обещаешь позвонить? Я кивнула, все еще не в силах вымолвить хоть слово. Оливер взял меня за руки, согревая своим теплом, и начал вырисовывать круги на моей ладошке, как делал это во время просмотра фильма. – Господи, я не хочу с тобой прощаться. – Он вздохнул, глядя на меня. – Тогда не прощайся, – наконец сказала я, обвивая руками его за шею и притягивая к себе. Оливер обнял меня в ответ, и я уткнулась лицом в его плечо. Мы долго так просто молча стояли, пока кто-то позади нас не прочистил горло. Я повернулась и увидела на входе в кухню брата, и мы с Оливером отпрянули друг от друга. – Ты готова, Стелла? – спросил меня Дрю. – Да, – ответила я, хотя даже близко не была готова. А когда повернулась, чтобы последовать за братом, Оливер схватил меня за запястье и задержал: – Помнишь, что я сказал? – Продать твой номер тому, кто больше заплатит? – Позвони, пожалуйста. – Хорошо. Глава восьмая Постучав ко мне в комнату, папа открыл дверь. – Привет, детка! – произнес он, прислонившись к дверному проему. – Привет! – ответила я и плюхнулась на кровать. Последний час я от волнения слонялась по своей комнате. – Выглядишь уставшей. Я не видела лица отца, но детально могла представить, как у него на лбу выступили морщины. Когда Кара заболела, папа обзавелся привычкой постоянно беспокоиться. – Плохо спала, – призналась я. Прошлым вечером, когда мы вернулись из нашей поездки, родители поделились с нами хорошими новостями: лейкоциты Кары приходили в норму, и ее выписали из больницы. После этого я сразу отправилась спать. Но, несмотря на усталость, так и не смогла заснуть и в итоге пялилась в потолок до раннего утра. В голове поселился один парень. – Слишком взволнована возвращением Кары домой? – спросил папа. – Да, что-то типа того. – Я выбрала точку на потолке и рассматривала ее, надеясь, что папа не распознает ложь. Мне не давал спать Оливер, а не Кара. Он оставил мне свой номер и попросил позвонить. Сегодня еще рано? Не буду ли я из-за этого выглядеть навязчивой? Может, лучше подождать несколько дней? А если ждать слишком долго, не подумает ли Оливер, что мне это не интересно? Я могла думать лишь о том, звонить ему или нет. Была ли я ужасной сестрой, потому что поставила в центр внимания Оливера Перри, а не Кару? Да, я была рада ее возвращению домой, но это не означало, что рак побежден. Сестра все еще была больна. И если мне чего по-настоящему хотелось, даже больше, чем провести время с Оливером Перри, так это чтобы сестре стало лучше. – Мы с твоим братом помогли Каре спуститься на кухню. Мама готовит завтрак. – Мама готовит? Я села в кровати. Мама была не лучшим поваром. Она легко могла приготовить макароны быстрого приготовления и сэндвичи с арахисовым маслом и фруктовым джемом, но обычно за семейные обеды отвечал папа. – Пытается. Наверное, надо пойти ей помочь, пока блинчики не превратились в бесформенную массу. Кара жить не могла без блинчиков, поэтому неудивительно, что мама хотела приготовить их. Сироп был практически самой любимой едой в нашем доме. – Комлинчики, – улыбнулась я. – Да, а мы ведь этого не хотим, – засмеялся тот. Когда он повернулся, чтобы уйти, в комнату просунул голову Дрю: – Эй, Стелла, Кара постоянно спрашивает, где мы пропадали последние два дня. Мы можем сейчас вручить ей наш подарок? Брат буквально подпрыгивал на месте, и я поняла, что ему не терпелось увидеть реакцию нашей сестры. – Конечно, – ответила я и слезла с кровати. – Дай только все соберу. – Хорошо. В кладовке есть подарочные пакеты, если хочешь все упаковать. Достав подарочный пакет с блестками и засунув в него все подписанные вещи, я пошла на кухню. Мама с папой стояли у плиты, комнату наполнял запах завтрака.