Я сижу на кровати, склонив голову, когда заходит Ларрэт. — Ты как? — спрашивает она. — Дэррис сказала, тебе лучше. — Лучше. — Я поднимаю глаза. Померещилось или нет? На ее лице нет ответа. — Где Айрон? — спрашиваю я, будто это волнует меня в первую очередь. — С отцом. Не представляешь, какая в отделе суматоха. — Ларрэт садится возле двери, положив руки на колени. — Это пока неточно, но на третьей базе тоже нашли воду. Народ еще не знает. — Неужели?.. — Ах, вот бы вправду… Пока не верится. Мы ждали этого слишком долго. Даже теперь, после всего случившегося и перед всем предстоящим, на душе радостный трепет. У нас будет вода, и нет ничего, что могло бы омрачить этот день. — Как назовем источник? — Я не в силах скрыть улыбку. — Пусть решает Цвэн, но я бы предложила назвать Северным Цейданом или просто Цейданом. Воду нашли неподалеку от него. Цвэн как раз хочет восстановить старые каналы, и будет единый источник. — Заживем. — Мы да. — Она тоже улыбается, но с горечью. Наверное, вспомнила отряд. — Дэррис теперь на должности королевского лекаря? — Да, заняла место матери. — Вы не виноваты в их смерти. — Виновата, еще как. Ты тоже пострадал из-за меня. — Она опускает голову. — Я бы не вынесла… — Обнимает себя за плечи. Она всегда так делает, когда хочет настоящих объятий. — Тот, кто виноват, скоро за это ответит. — Возможно, ей хотелось бы другого, но я сохраняю спокойствие. Сейчас не время для чувств. Членов династии нельзя казнить без свидетелей и без народного суда. Решение принимает королева, но люди могут воспротивиться, встать на сторону преступника, и тогда наказание не будет исполнено. Народный суд состоится завтра, и я должен к этому моменту встать на ноги. Председателя и его сына Нэрриса заключат в кандалы, проведут их по обходному маршруту по границам столиц и объявят об их измене. Затем вернут во Дворец, поставят на колени прямо на площади, воткнут копье в сердце — и дело с концом. Что касается остальных виновников: стрельцов и служивших Лайсэну — им светит каторга. — У меня для тебя кое-что есть, — говорит Ларрэт. — Закрой глаза и протяни руку. Я нехотя повинуюсь. Не люблю сюрпризы. Она кладет на мою ладонь что-то холодное, закрывает мои пальцы — и я чувствую форму предмета, треугольник. — Ты заслужил, — шепчет она прямо у меня под носом, и я открываю глаза. В моей ладони ранговый значок. Такой же, как прежний, но с двумя полосками, а не с тремя. Обрамленный каменный треугольник. С лицевой стороны две линии, образующие острие снизу, а с обратной — удостоверяющая печать и приспособление для крепления на воротник плаща. Повышение обычно подразумевает новые обязанности, поэтому она уточняет: — Это, считай, подарок. Ты, конечно, можешь возглавить Совет, если хочешь, но можешь остаться со мной. Это неважно, ведь через полгода ты поднимешься до первого. Точнее, через сто семьдесят четыре дня. Да ведь? — Давай об этом попозже. — Ты опять уходишь от ответа. — Я не могу. Не могу сейчас. Дай мне время. Я думаю о другом. Нора и Крэйн хотят меня видеть, но в Алтарь нельзя впускать посторонних людей. Хоть Ларрэт и возражает, чтобы я вставал с кровати, но я пойду к ним сам. Должен пойти. *** В Ордене взбудоражены моим появлением, будто я восстал из мертвых. Увидев на моей груди значок второго ранга, стражники низко кланяются и поздравляют. Один Крэйн даже не замечает его. — Мне не настолько плохо, как кругом шепчутся, — успокаиваю я своего старика, уединившись с ним в кабинете. — Я разве похож на умирающего? — Нет. Конечно, нет… Но ты не выходил все это время. Ты точно в порядке? — Всего лишь три дня. Я живой, как видишь. — Ты чуть не умер! Когда же это закончится?.. Ты обещал, что уйдешь. И это мой наставник, который когда-то твердил, что долг стражника — умереть, защищая короля. Крэйн, который всю жизнь положил на службу и старался воспитать из своих учеников таких же преданных, как он. Он хочет, чтобы я отрекся от своей клятвы и выбрал личное счастье. — Рана не настолько серьезная, чтобы я брал отставку. — Ты обещал это Норе. Она мне все рассказала. Предполагаю, она поведала ему не обо всем, иначе он не воспринял бы это так спокойно. Заговор против короля, конечно, поступок более серьезный, чем бесклятвенный союз с Норой, но Крэйн относится к ней с большим трепетом и уважением, ведь она дочь его покойного друга, его соседа и сослуживца. Если бы Крэйн узнал о том, на что я вынудил ее пойти, его бы хватил удар. — Вен, так тебя назначили на пост председателя?.. — Крэйн наконец замечает мои две полоски. — Это все меняет! Служба в Совете не помеха женитьбе. С ума сойти! Это такая честь, такой почет!.. Поздравляю. — Только что ты хотел моей отставки. — Это другое! — Между прочим, я не намерен занимать пост Лайсэна. Госпожа дала мне выбор, и я останусь секретарем. — Ты упустишь такой шанс? — Я доволен своей должностью. — Вен, тебе уже двадцать, а ты все еще живешь для других. Опомнись. Неужели ты хочешь одинокой старости? На должности председателя Совета ты мог бы… Ты ведь обещал Норе жениться. И почему я узнаю об этом от нее, а не от тебя? — А она обещала вовремя остановить Лайсэна. — Хотя бы выслушай ее! — Старик хмурит седые брови. — Я уверен, она не виновата. К тому же, она сообщила господину Айрону и предотвратила переворот. Ты бы видел, в каком она сейчас состоянии… Как она за тебя переживает! В этот момент Нора — легка на помине — вламывается в кабинет без предупреждения. Лайсэн пойман, теперь можно не скрываться. — Вен! — кричит она с порога, останавливается и рассматривает меня с ног до головы. — Ты жив? Пока я думаю, с чего начать, я замечаю, что Крэйн сделал ноги, оставив нас наедине. — Я думала, больше не увижу тебя! — Нора идет мне навстречу, встает рядом и хочет обнять, но сама же отстраняется, вспомнив, видимо, что я ранен. Выглядит она неважно. Лицо покрасневшее, какое-то безжизненное. За эти пару дней она заметно осунулась и совсем не похожа на ту прежнюю Нору со свежим взглядом и румяными щеками, какой была полтора года назад. Или она менялась постепенно, а я заметил только сейчас? — Я хочу знать все-все подробности, — говорю деловито, оперившись о край стола. — Рассказывай с самого начала. — Но лекари сказали, что рана очень серьезная… — Они преувеличивают. Не переводи тему. — Л-ладно. — Нора вешает нос. — Значит, как ты и приказал, я была с Лайсэном весь день, а когда моя смена закончилась, попросилась к нему на ночь. Он рассердился и выставил меня за дверь. Никогда такого не было… Наверное, он что-то заподозрил. — Что было днем? — Он был хмурый и задумчивый. Я пыталась узнать, в чем дело, но он отмахивался. Я была с ним ласкова, как всегда, правда… Он весь день не выходил из кабинета, я ничего такого не заметила. — Но он как-то связался с Нэррисом, сообщил ему об отсутствии королевы, а тот направил стрелков к горам. — Я сажусь за стол. — Он сделал это ночью. Я как узнала об этом, сразу сообщила господину Айрону. Мы долго не могли найти Нэрриса. — Ты должна была узнать об этом еще раньше. По твоей вине погибло более десяти человек. — Я знаю! — Мы еще легко отделались. А если бы одна из стрел задела королеву? Или ты надеялась, что Лайсэн займет трон, а ты заодно найдешь местечко поближе к нему? Айрону ты сообщила, чтобы снять с себя подозрения… — Как ты можешь так думать?! Ты ведь знаешь, я только ради тебя на это пошла! Ты знаешь, как он мне противен! Мне нужен только ты. Ты сам говорил, что когда-нибудь это закончится, и мы… — Я не предполагал, что это закончится так. Ты не справилась, подвела меня, а теперь покинешь Орден и оставишь Дворец. Радуйся, что я оставляю тебя в живых и на свободе. — Ты ведь пойдешь со мной?.. — Неужели ты думаешь, что я разделю с тобой твой позор? Взгляд Норы останавливается на моей груди, ее глаза расширяются и наполняются влагой.