— Возьми что-нибудь с собой на всякий случай. А еще госпоже лучше не знать, что это моя идея. — Заметано. — Айрон пожимает мне руку. *** Вечером я отпрашиваюсь в Орден. Там я для вида перебрасываюсь парой слов с Крэйном и другими, кто попадет под руку, и спускаюсь на склад, где меня ждут. На турнире Нора выложилась на полную, и за заслуги ее наконец удостоили шестого ранга. Я тем временем позаботился, чтобы пост охраны Председателя заняла именно она, и сегодня у нее был второй рабочий день. — Рассказывай, — говорю, запирая за нами дверь в кладовую. — У меня две новости. — Начинай с хорошей. — Вообще-то обе плохие, но не то чтобы очень. Так вот, во-первых, вчера вечером он позвал к себе Айрона, они долго разговаривали. И днем позже Айрон пришел ко мне предлагать дружбу? Интересно. Не поспешил ли я поверить ему? — О чем? — Господин Лайсэн спрашивал в основном о тебе. Он пытался убедить господина Айрона, что ты представляешь угрозу, но у него это не получилось. — И Айрон не колебался? — Нет, нисколько. Он на нашей стороне. — С этим все ясно. Какая вторая новость? — Утром он послал в город человека. Я не расслышала, что он приказал передать, но запомнила адрес. — Нора называет его. — Там живет его старший сын, Нэррис. Вообще, он не то чтобы общается со своими детьми… Это может быть что-то безобидное, но впредь будь внимательна и старайся все расслышать. Скажи главное, Лайсэн ничего не заподозрил? — Нет, — она отрицательно качает головой, убрав руки за спину и опустив голову. — Есть еще кое-что, но это не касается дела. — Говори. Она краснеет и медлит с ответом. — Нора, у меня не так много времени. — Он приставал ко мне. — Расскажи подробнее, что он сделал, — спрашиваю беспристрастно, так как, зная Лайсэна, ожидал именно такого развития событий. — Он пытался угостить меня выпивкой. Я отказалась, а потом… Он сделал мне комплимент и тронул за щеку. — Всего-то? — А этого мало?! — Тише. Не забывай, где мы. — Вен, это ужасно. Его не лишат ранга за это? — Не будь наивной. Был бы он женат, другое дело, а вдовцам, особенно если у них второй ранг, все прощают. В этой ситуации можешь пострадать разве что ты, так что ты должна молчать. — Но я не виновата. Я не дала повода, поверь мне… — Я знаю, Нора. Но будет хорошо, если бы ты подыграешь. — Подыграю?.. — Это же отличная возможность подкрасться к нему поближе. Своим сопротивлением ты ему быстро надоешь. — А если он воспримет это как согласие? — Нора поднимает голову и смотрит на меня во все глаза. Ей страшно. — Ты же говорила, что все ради меня сделаешь. — Я протягиваю руку и трогаю Нору за щеку, поглаживая ее одним пальцем. — Он старый и противный. И вообще я люблю тебя. Ты не можешь просить меня об этом. — Я не прошу и не заставляю. Делай как знаешь, но не оттолкни его так, чтобы он охладел и попросил другую стражницу. На кону жизнь королевы, а может быть и моя… Но только поосторожнее, чтобы без последствий. — Я обнимаю ее поглаживаю по животу. Она всхлипывает и прижимается к моему плечу. *** Идея столичной прогулки понравилась госпоже, и она в предвкушении выходит из гардеробной с косами и в скромном платье, которое взяла у одной из служанок. Вместо блеска изумрудов в ее глазах темный, почти черный, оттенок зеленого. По ярким зрачкам ее бы узнали на улицах, поэтому Ларрэт использовала капли, меняющие цвет на какое-то время. Я даже не знал, что такое чудо существует. — Госпожа, а это точно безопасно? — Да. Я взяла отвар у одной хорошей колдуньи. — Я бы ей не доверял. — А я и раньше пользовалась, это совсем не больно. Скажи лучше, как я? — То зеленое платье шло Вам больше. — Я имею в виду, легко ли меня узнать. — Трудно. — Вен, мы должны с тобой кое о чем договориться. Не обращайся ко мне на Вы, по имени тоже, иначе нас узнают. Мы же этого не хотим? Зови меня Мэраей. Это имя ее первой служанки. Она погибла, заразившись той самой болезнью с желтыми язвами — от того самого яда. — Хорошо, — отвечаю. — Еще нам нужно спрятать твой шрам. Идем, у меня есть одно средство, — госпожа зовет меня в гардеробную голосом, не терпящим возражений. Это помещение с бесчисленными шкафами, зеркалами и тумбочками, здесь пахнет чем-то приятным. В комнату проникает алый свет вечернего солнца — скоро стемнеет, и к полуночи мы должны быть готовы. — Чего стоишь? Подойди ко мне. — Она достает из тумбы маленькую баночку. Я протягиваю руку, чтобы взять ее, но мне не отдают. — Закрой глаза и не дергайся, — приказывает. — Я могу сам. — Не можешь. — Она откупоривает крышку и макает в смесь телесного цвета большой палец. Я закрываю глаза и стараюсь дышать ровно. Легким движением она убирает прядь волос с моего носа и касается края шрама. Я стискиваю зубы, когда ее палец дотрагивается до моего лица. — Не жмурься, — слышу еще один приказ. Ларрэт медленно протирает мне кожу от нижнего конца шрама до верхнего: от скулы до левого глаза. Она проводит пальцем по одной линии дважды вверх и дважды вниз. Это приятно, даже слишком, но хочется, чтобы это испытание закончилось как можно скорее. — Все. — Она протягивает мне зеркало. Я осторожно беру его на руки, стараясь не коснуться нечаянно чужих пальцев. Смотрю на отражение и не узнаю себя. От уродливой отметины и следа не осталось. Будто бы те годы, которые сделали мою жизнь такой, какая она есть, бесследно исчезли. — Только не трогай, пускай засохнет, — говорит госпожа. — Ты боишься прикосновений, да? — Нет. — Вен, а ты уверен, что привратники не разболтают? — спрашивает она немного погодя. — Надеюсь. — Нас же не будет целый день, вдруг кто заметит. И в народе меня узнать могут, видели же на обходе. — Не переживайте и не думайте о сложностях. Я обо всем позабочусь.