— Этот кусок свиного жира сесть не может. — Ага. У него теперь с этим сложности. — Корабли у них хорошие. Получше «Пса». — Что думаешь о них? — Нехорошая публика. — Но живут круче, чем Шнерхи. Почему сами не нашли умельца, который тварей уговаривает? — Такие на дороге не валяются. Мало того: у многих даже свои оты есть — обычное дело. И еще думаю, что этим ребяткам даже на юг дорога закрыта. И на севере по них все виселицы слезами исходят, и у демов. Считай, что их везде заживо отпели. Очень трудно сыскать нужного человека, если не пускают тебя никуда. — Нар вроде купец. Странно, что общий язык с ними нашел. И как вообще смог связаться с такими? Откуда их знает? — Да он мог в доле быть с ними. — Как это? — Да просто. Купцы ведь друг за другом вынюхивать любят. Узнает, что пойдет корабль с богатым товаром, и шепнет ребяткам. А те ему монеток в благодарность. Ну и его никогда не тронут, что тоже выгодно. — Вот ты о чем… Ну да, может и так быть. Пришел без кораблей, без старика нужного, а они его слушают спокойно, вместо того чтобы прибить без разговоров. — Зря слушают. Лучше бы прибили. — Согласен. А это еще что такое… Со стороны леса показалось несколько головорезов. Между ними, окруженный со всех сторон, шагал пригорюнившийся человек, которого я менее всего ожидал здесь увидеть. — Трак, — сквозь зубы выдавил Норп. Я знал его прекрасно. Один из гребцов с «Альбатроса». Молодой парнишка, в неволе не пробыл и пары месяцев, но успел сильно подпортить себя здоровье: уж очень желудком маялся. — Где они его найти могли?! — не понял я, подозревая худшее. — Доберись они до нашего лагеря, там бы их и покрошили. — У этих оружие лучше. Ну да — кожаные доспехи, копья, секиры. А наше железо все на дне, кроме нескольких ножей и кинжалов. — Зато их только пятеро, а наших толпа. Нет, не выпустили бы их. Трак непоседа и пожрать любит. Он еще при нас бегал по опушке — не жерди таская, а ягоды выискивая. Вот и добегался. Наверное, дальше забрался, пока нас не было, и на этих нарвался. Теперь беда, он ведь слаб душонкой и все им быстро расскажет. Глядя, как к пленнику стягиваются оживившиеся главари, прежде беседовавшие с купцом, я заметил, что Нар, будто удивившись, замер, потом подскочил к невольнику и с силой заехал ему кулаком в живот. — Похоже, он его узнал, — констатировал Норп. — Странно. Не думал, что жирный видел гребцов. — На погрузке мог видеть. Нас расковывают при этом часто, чтобы портовым забулдыгам не платить. А этот над каждой монеткой трясется, мог следить за работой, вот и запомнил Трака. Теперь ему кожу снимут, даже если все расскажет. Взбунтовавшемуся рабу пощады не дают. — Но перед этим он успеет рассказать все про нас. Или молчать будет? Как думаешь? — А что тут думать? Говорю же: слаб он душонкой. Проще говоря — трус каких мало. Даже резать его не начнут толком, как запоет словно три церковных хора. — Хреново… Бежим назад, надо народ предупредить. — Что делать думаешь? — уже на ходу спросил Норп. — А у тебя есть предложения? — Ни одного. Просто хочу где-то далеко оказаться. Подальше отсюда. — Аналогично. У них команды куда приличнее, чем у нас было. Думаю, сотня наберется, а может, даже чуть больше. — Не знаю, я плохо считать умею. Но видел, что их гораздо больше. — Драться мы не сможем: ни людей, ни оружия. Постараемся для начала затаиться. — А потом что? — Нью нашла птица. Может, и меня найдет. — И что? Ну будет у нас две птицы. Какой нам от них толк? — Толку сейчас от птиц нет, сколько бы их ни было. Но мой Зеленый не сам по себе. Я надеюсь, что он остался на корабле, а корабль этот меня ищет. Точнее, несколько кораблей. Целый флот. — Я слышал. — Мои ребята этих работорговцев в землю втопчут. — А я вот думаю, что птица летает куда быстрее, чем корабль плывет. Та, что у Нью, тоже на корабле была? — Нет, она отдельно. — Ага. Получается, что белая нашла Нью, потому что сама собой, а вот ты свою будешь куда дольше ждать. — Уверен? Хорошо разбираешься в попугаях? — Нет. Просто думаю, что сильно надеяться на подмогу нет резона. Остров маленький, они про нас теперь знают, долго прятаться не получится, и в покое нас точно не оставят. Даже не будь тебя, стража, все равно бы искали нас, потому как мы бунтовщики. А с тобой вообще все плохо. Ведь за стража, живого или даже мертвого, им многое простить могут, а такого за монеты не купишь. — Ты беги быстрее, успеем еще наговориться… Лагерь потерпевших кораблекрушение бунтовщиков жил своей жизнью. Никто здесь не заметил исчезновения Трака, а что касается присутствия на другом берегу чужих кораблей, так народ их не очень испугался. Ведь страж с Норпом отправились туда и сами во всем разберутся. Даже наш запыхавшийся и в высшей степени встревоженный вид никого, похоже, не насторожил. Нью издали закричала: — Дан! Я решила назвать птичку Белоснежкой! Правда ей очень идет?! — А почему не Черномазой? — делано удивился я. — Ведь куда больше подходит. — Не смешно! — А я и не шучу. Народ, все бросайте! Отсюда надо быстро уходить! Они схватили Трака и скоро узнают о нас! — Их там целая толпа на трех кораблях, — пояснил Норп. — Почти у всех кожаные доспехи, есть и кольчуги. Арбалеты видел, разного оружия полно. Они схватили Трака и узнали его. — Как узнали? — Среди них Нар. Тот купчина, с порезанным задом. Трак ему все о нас расскажет теперь, нельзя здесь оставаться. Я указал на лес: — Ночь на носу, нас там не найдут. В темноте не найдут. А дальше что-нибудь придумаем. Уточнять, что именно я придумаю, не стал. Потому что сам пока не знал. Да и слишком мало от меня сейчас зависело. Даже если удастся уговорить голос во тьме еще раз задействовать разгон, как бы рискованно это ни было, — это ничего не решит. Ведь против нас не работорговцы беспечные, а куда более серьезный противник. Нечего и думать переть на них силой: похоронят заживо. Надо действовать по-другому. Как? Надо думать. Знай я заранее, что так все обернется, не навесами бы людей озадачивал, а созданием ловушек вокруг лагеря. Пусть один-два врага на них заработают проблемы со здоровьем — остальные куда аккуратнее станут себя вести: не так быстро ходить, не соваться смело за каждый куст, прежде чем не убедятся, что путь свободен от сюрпризов. К сожалению, времени на подобные затеи не оставалось. Остров был километра три в длину и раза в два меньше по ширине. Даже в одиночку прятаться здесь от сотни противников не так-то просто, а уж три с половиной десятка укрыть можно лишь чудом. Но это днем — ночью попробуй нас еще найди, даже с факелами и фонарями. Мы не озаботились заметанием следов, просто двигались поначалу к вершине единственного холма, немного не доходя до нее, развернулись на восток и остановились лишь неподалеку от берега, посреди леса. Если нас все же ухитрятся выследить в темноте, противнику придется на подходе преодолевать неглубокий, но сильно захламленный валежником и колючими кустами овраг. Достаточно рядом с ним расположить дозор, и незамеченным никто не подберется: там невозможно не поднять шума. Но прежде чем заняться дозорами и прочим, я счел нужным провести с народом политико-воспитательную работу, выступив с коротким заявлением: — С утра нас начнут искать, и найдут, если мы будем оставаться на одном месте. Уйти с острова смогут только единицы, ведь почти все плохо плавают. Даже с «Псом» утонуло пятнадцать человек, а ведь до побережья придется плыть в три-четыре раза дольше, чем в тот раз. Подобные узкие проливы богаты течениями, так что даже плот может не помочь: вынесет на нем в открытое море — и будете там умирать долго. Да и кто нам позволит плоты сооружать? Останемся здесь — нас быстро выследят и перебьют. Спасемся, если не будем сидеть на месте. Двигаться, обманывать врага. Завтра будет трудный день. — У них должны быть следопыты, раз рабами занимаются, — заметил Ольб. — И что? Они и без следопытов нас найдут. Что стоит прочесать такой остров? — Со следопытами тяжело будет уходить.