— Это Ольб, он из канегов, а они все как один лучники отличные. Глаз у него — как у ястреба. По мне, он выглядел скорее близоруким — уж очень рассеянный какой-то взгляд. Но придираться не стал, спросив о другом: — И зачем он здесь? — Может, как-то сумеет понять, прилив или отлив сейчас. С сомнением покосившись на приближающийся берег, я покачал головой: — Даже сотня канегов тут не поможет. Надо остановиться, понаблюдать, прибывает вода или убывает. — Камни, — неожиданно произнес Ольб. — Что? — не понял я. — Между берегом и нами камни. Их почти не видно, скрыты волнами. Редко выглядывают. Их много. Не доверять словам «снайпера» у меня не было оснований, я и сам в движении волны замечал что-то неправильное. — Норп! Команду на весла! Отходим! Тот молча скатился вниз. Не дурак, понимает, что этот берег не для нас. Имейся на борту опытная команда при знающем лоцмане — шансы найти проход, если таковой существует, были бы высоки. Но у нас нет ни того, ни другого, значит, и «Рыжему псу» здесь не место. Пусть у нас в носу опасная течь, но надо уносить ноги. Вопреки ожиданиям, берег не начал удаляться, несмотря на работу гребцов. Более того — он продолжал приближаться. Обвинять в этом ветер было неправильно: хоть он и свежел, но не настолько, чтобы противостоять мышечной силе десятков человек. Норп, тоже это заметив, вернулся на площадку. — Дан, нас продолжает нести на берег. Ветер слишком сильный. — Это не ветер — это течение. Придется отдавать якоря. — Но мы остановимся, и все. А как уйдем потом? — Каким бы ни было течение, в прибрежной полосе при отливе оно ослабеет или даже в обратную сторону пойдет. Или дождемся изменения направления ветра и попробуем вырваться на парусах. Так что отдаем якоря, оба. Якоря бухнулись в воду и быстро пошли ко дну, разматывая бухты тросов. И размотали без остатка. — До дна не достали! — охнул кто-то из невольников. Я не очень удивился. Море это не без сюрпризов: то сутками идешь, едва дно килем не задевая, то вдруг такая бездна под днищем разверзается, что лотом не промерить. — Ждем! — приказал я. — Возле берега глубины станут меньше, и якоря зацепятся. Камни уже слепой мог заметить, по характерному шуму ломающихся на них волн. Но якоря как висели двумя соплями из простуженного носа, так и продолжали висеть. Я начал подозревать, что рифы являются границей мелководья и зацепиться за дно у нас если и получится, то слишком поздно. Пришлось спешно принимать сложное решение. Если оставить бесполезные сейчас якоря в таком положении, они затруднят маневрирование судном, так как увеличивают сопротивление. Поднять? А вдруг дно все же окажется ближе, чем я опасаюсь? Пошел на компромисс: приказал поднять носовой якорь, оставив кормовой за бортом. Гребцы надрывались так, как не надрывались под плетьми надсмотрщиков. Но тщетно: «Пес», отчаянно маневрируя перед стеной рифов, так и не находил безопасного прохода, а камни становились все ближе и ближе. Ольб, о котором все забыли, подскочил ко мне и радостно произнес: — Сейчас прилив, я теперь точно знаю! Вода прибывает на вон тот пляж — это сильно заметно. — Да плевать уже на прилив, нам проход нужен среди рифов, не замечал его? — Нет. Тут весь берег усыпан огромными валунами, широких проходов между ними не видно. — Вот и я о том же… На макушке ближайшего валуна вспенилась волна. Рукой подать — каких-то полсотни шагов. Мы по-прежнему ни метра не могли отвоевать у моря, наоборот: нас медленно и неотвратимо сносило к берегу. — Норп. Всех, кто в трюмах, выгоняй на палубу. Внизу оставить только гребцов. Каждый пусть схватит доску, бочонок, связку дров с камбуза. Хоть что-нибудь, чтобы не утонуть, когда окажется за бортом. — Думаешь, конец «Псу»? — А сам-то как считаешь? Я попробую направить его на рифы. — Зачем?! — Видишь, как нас сносит? Тут они хоть и густо натыканы, но шанс проскочить есть. Дальше они сплошной стеной стоят, и нас тащит именно туда. Лучше рискнуть сейчас, чем с гарантией сгинуть чуть позже. — Да, ты прав, лучше сейчас. Я пошел вниз. — Бегом. У нас пара минут осталась. Рулевые выпучили глаза, услышав приказ, и лишь криком получилось их расшевелить: — Оглохли, что ли?! Правьте на берег! И постарайтесь!.. Очень постарайтесь идти между камнями, а не на них! Напрасные уговоры — квалификация рулевых не предполагала сложных маневров. Ну пусть хоть усердие попробуют проявить, вдруг чудо случится. И еще кое-что нам может помешать даже при самом удачном развитии событий. Те валуны, которые выдавались из воды или были чуть скрыты, мы хорошо видели. Но несомненно, что это лишь «верхушка айсберга» — на каждый заметный камень может приходиться десяток коварно заглубленных невидимок. Я уже говорил, что корабль — штука тяжелая? Ну так вот, как и всякий погруженный в воду предмет, он имеет подводную и надводную части. Не знаю, какая осадка у «Рыжего пса», но подозреваю плохое. К тому же из-за течей он прибавил в весе, следовательно, она увеличилась. И лишь небеса знают, сколько камней, разглядеть которые мы если и сможем, то слишком поздно, сумеют дотянуться острыми вершинами до днища корабля. Пусть даже тупыми — мало не покажется. Первыми за нас взялись вовсе не невидимки. Рулевые, в лучших традициях новичков, поздоровались с первым же отлично заметным камнем, угодившим нам в левую часть носового скоса корпуса. «Удар в скулу» вышел столь сильным, что я не удержался на ногах, как и все остальные. Поднявшись, кинулся к борту, чтобы оценить ситуацию. Она пока что была непонятной — на камне нас не удержало, понесло дальше. При этом весла не шевелились, очевидно, происходящее вызвало стресс у гребцов и судно теперь полностью неуправляемо, потому что оба рулевых пребывали в затяжном ступоре. Оттолкнув одного, я с нечеловеческим усилием, до хруста в суставах повел веслом, стараясь обогнуть сдвоенный камень, на который нас несло. Наверное, не успел бы, но, как ни удивительно, помогли рифы. Корпус судна задрожал, откуда-то снизу донесся скрежет и треск ломаемого дерева. Я понял, что мы днищем задели один из тех самых «невидимок», и задели серьезно. Ход корабля замедлился, но до остановки не дошло, потому как накатившая волна вовремя приподняла корабль, опустив уже за опасным местом. А я все это время продолжал давить на весло, и, возможно, именно благодаря моим усилиям удалось избежать тесного знакомства с тем самым раздвоенным рифом, на котором мы могли засесть, будто посаженные на кол. Опомнился второй рулевой, начал помогать. Поздно, остолоп… Снизу почти птицей взлетел Норп: — Дан! Тонем! Внизу воды по пояс! — Вижу! Готовьтесь! Поплавать придется! Нью! Ты где?! — Здесь! — прокричали снизу. — Хватай что-нибудь — и к берегу! В ответ что-то прокричали, но слова промелькнули мимо сознания — в этот момент днище ударилось об очередной камень, и на этот раз куда серьезнее. Судно навалилось на препятствие, палуба ушла из-под ног, отчего я опять не удержался на ногах и лишь чудом не свалился с высоты рулевой площадки. А затем последовал второй рывок, ничуть не слабее. Но другой природы. Якорь, про который все забыли, наконец нашел за что зацепиться и сделал это именно сейчас. Корабль, оказавшись на привязи, дернулся в сторону, налетев на новый камень. Вот теперь мы остановились окончательно. Бросив взгляд по сторонам, я легко догадался, что дальше «Пес» вряд ли пойдет. Все, это его последняя остановка. Корпус еще содрогался, со скрежетом переползая через камни, но это была своего рода агония, вызванная инерцией судна и действиями волн. — Все за борт! — крикнул я и первым последовал своему приказу. Уж очень сильно пугала мачта. Как-то нехорошо накренилась, будто собираясь обрушиться на палубу, прихлопнув своими тяжелыми реями нерасторопных. Уже вынырнув, понял, что я последний осел. Покинул судно в том, в чем был, не прихватив массы полезных вещей. И даже не посмотрев, как там Нью… Начал крутить по сторонам головой, пока не высмотрел девушку впереди. Значительно меня обогнав, она быстро плыла в сторону недалекого берега. И никакими подручными средствами при этом не пользовалась, то ли позабыв о моем приказе, то ли его проигнорировав. Скорее последнее. Припустил вслед за ней. Метров триста-четыреста — даже для не слишком хорошего пловца дистанция терпимая. Ничего удивительного, что я преодолел ее одним из первых: ведь меня не тормозили доски, бочонки и прочие средства спасения на воде, коими обременили себя остальные. За одним исключением. Нью, самая первая оказавшись на суше, стояла у кромки прибоя, расставив руки в стороны. — Ты что, пугало из себя изобразить решила? — поинтересовался я, шлепая по мелководью.