– Мат? Что-то случилось? – Да! Господи, да! Вы можете выйти… я, кажется, нашел, что нам может помочь! Поцеловав напоследок Нану, я снова спустился в квартиру Марины. Женщины спали, святой отец тоже дремал, расположившись на тонком матраце, постеленном прямо на полу. Только парни сидели у стойки и о чем-то переговаривались. – Ну, что здесь у вас случилось? – тихонько поинтересовался я. Матвей вскочил, но, за неимением пространства для маневра, снова упал на стул. Его глаза возбужденно сверкали. Руки мелко подрагивали. И, кажется, вот-вот он опять начнет задыхаться. – У Наны нет шансов, так? Я стиснул зубы, но все же кивнул. – Тогда ей уже нечего больше терять? – Ты можешь мне объяснить, какого хрена я вынужден отвечать на твои дурацкие вопросы? – Просто, если шансов действительно нет… мы можем рискнуть. Ведь так? Хуже уже не будет… – Я не понимаю, о чем ты, Матвей. И мне сейчас не до загадок. – Изобретение отца. – Эти чертовы нано-роботы? – Именно. Ты еще помнишь, с какой целью велись данные разработки? – Я не страдаю склерозом. – Отлично. Смотри, что я нашел… – Мат вывел на проекцию какие-то данные, и я непонимающе на них уставился, – оказывается, отец негласно продолжил работу над этим проектом. Усовершенствовал механизм, запрограммировал его на борьбу с раковыми клетками… Любыми клетками, отличными от здоровой! Мое дыхание перехватило. Кислорода в воздухе стало отчаянно мало. Он жег мои легкие. – Ты… хочешь сказать… – На людях испытания не проводились. Но эксперименты, проведенные на животных, просто потрясают воображение! Возможности молекулярных нанороботов отца фактически неограниченны! Запущенные в систему кровообращения, они добираются до клетки-мишени и просто удаляют ее! А после выводят из организма! – У тебя… у тебя есть данный препарат? Как заправский фокусник, Мат вытащил свинцово-серую ампулу из кармана. Я опустил веки и замер на несколько секунд. Невозможно передать словами, в каком отчаянии я находился все последние дни. Как оно капля по капле отравляло мою искромсанную душу, а я, сокрушенный и поверженный, не мог ему противостоять. Но Мат… Мат вложил в мои руки оружие, способное побороть любое уныние. Он подарил мне веру. 6. Алчность Яков Я стоял над постелью жены, сжимая в руках одноразовый шприц, и не мог заставить себя приступить к делу. Руки дрожали, а паника, волнами распространяющаяся по всему моему телу, накрывала с головой. Мне казалось, что я застрял на пороге вечности, не представляя даже, что эта вечность мне уготовала. Рай, или ад? Я не знал… – Генерал? Я оглянулся, незаметно зажав шприц в ладони. – Да, доктор Хе? – Я уполномочен проинформировать вас о том, что, исходя из имеющихся показателей, мы обязаны отключить систему жизнедеятельности Наны. Мне очень жаль. – Нет… – Поймите, мы просто обязаны это сделать… – Я запрещаю. Дайте нам некоторое время, а если ничего не изменится… – Ничего не изменится, Яков, поймите же! – вспылил доктор Хе, а потом, шумно выдохнув, участливо похлопал меня по руке и снова добавил: – Мне очень жаль. – Вы не можете этого знать наверняка. – Вы только лишь продлеваете ее мучения, – в который раз, как неразумному ребенку, напомнил мне доктор, но я не желал его слушать. – Дайте нам некоторое время. Сутки… не больше, – настаивал я, понимая, что даже если препарат и подействует, Нане еще потребуется довольно длительная реабилитация и помощь врачей. – Даю вам срок до утра. С тихим шорохом за спиной захлопнулась дверь, я остался один, и уже без всяких сомнений склонился над Наной. Проколол иглой ей вену. Замер на мгновение, ощущая, как узел внутри меня затягивается все сильнее. Зажмурившись, надавил на поршень. Не знаю, сколько так просидел. Возможно, целую вечность. Но когда я поднял веки – ничего не изменилось. Нана все так же лежала с закрытыми глазами, а аппарат ИВЛ закачивал в ее легкие кислород. Я встряхнулся. Положил использованный шприц в нагрудный карман, сделав пометку его уничтожить, и прилег рядом с женой. – Борись, моя сильная девочка … Ради нас… Пожалуйста, Нана, борись! Не знаю, слышала ли она меня. Я почему-то верил, что да. Мне нужна была эта вера так же, как и кислород, который я жадно вдыхал. Девочка, моя… Девочка. Красивая, ласковая, смешная. Я коснулся губами ее холодного, покрытого испариной, виска. Где-то здесь, под кожей и костями черепа сейчас шло отчаянное сражение. Мне казалось, я слышал лязг схлестнувшихся в поединке мечей. Наверное, именно так люди сходят с ума… Я не хотел уходить. Внутри меня поселился иррациональный страх. Страх, что Нану отключат, не поставив меня в известность. Превозмогая его, я вышел из палаты. Подошел к лифтам и столкнулся нос к носу с девчонкой. Не знаю, что меня насторожило. Возможно, то, что она уже неоднократно попадалась мне на глаза. Не в своем теперешнем обличье. Ей хватало ума изменять свою внешность, но я такие фокусы вычислял на раз-два. В голове мелькнула мысль, что за мной следят конфедераты. Девушка мазнула взглядом по моему лицу и равнодушно отвернулась. Вместе мы ступили в лифт. Вместе спустились на первый этаж. – Мне кажется, нас пасут, – оповестил я всех присутствующих, добравшись до квартиры Марины. – С чего ты взял? – насторожился Ной. – Не знаю. Возле палаты Наны ошивалась девчонка. По-моему, я ее видел не в первый раз! – Надо уходить… – выругался парень. – Это ничего не даст. Если за нами следят – то уйти незамеченными нам не удастся. Да я и сам никуда не пойду. – Ты шутишь?! В моем арсенале полно всяких шпионских примочек. Нас даже по сетчатке не вычислят, Яков! – Делай, что хочешь! Как я уже сказал, отсюда я ни ногой. – Дерьмо… – Воу-воу… мы, кажется, пришли к тому, что нам нужно действовать сообща! – вскочила на ноги Анна. – Так какого черта, Ной? – Ты разве не слышала – нас пасут! – Это только предположение… – тихонько шепнула Марина. – Вот именно! – Анна благодарно кивнула той и снова уставилась на несостоявшегося брата. – Если у тебя столько шпионского барахла, то разве в нем не найдется какой-нибудь умной штуковины, позволяющей засечь прослушку, если таковая имеется? – Найдется, – процедил Ной сквозь зубы. – Вот и займись этим! – не менее зло бросила Анна. – Если окажется, что Якову не привиделся хвост, тогда и будем думать, что делать. – Гениально! Особенно, если учесть, что нас сейчас слышат… – буркнул Ной. – О, нет! Не думаю, что это так… – вступил в разговор до этого дремавший святой отец. – О Господи… Он, наверное, думает, что Бог закрыл им всем уши… – застонал Ной. Святой отец оставил без внимания его сарказм. Только улыбнулся ласково и… с хитрецой немного. – Всевышний здесь совершенно не причем. – Высохшими руками старик скользнул под ворот мантии и стащил с себя крест. Покрутил тот в руках. – В нем у меня вмонтирована хитроумная штуковина… Мне говорили, что она обладает широким диапазоном рабочих частот, который охватывает весь интервал, используемый возможными прослушками. Так, что… вряд ли наши разговоры могли услышать. Несмотря на весь ужас сегодняшнего дня, я едва не рассмеялся, наблюдая за вытягивающимися лицами всех присутствующих. Особенно порадовала отвисшая челюсть Ноя, которого святой отец, бесспорно, уделал. – Озвереть просто… С каких это пор глушилки, наравне с кадилом и библией, стали атрибутами религиозного культа?! – Мир современных технологий все изменил. И церкви приходится шагать в ногу со временем. – Может, откроете тайну, на кой черт священнику могут понадобиться эти игрушки дьявола? – искренне озаботился Мат. – Таким образом мы стоим на страже таинства исповеди. – Серьезно? Неужели в этом мире еще кто-то исповедуется? – И даже приносит покаяние, конечно, в свободное от грехов время, – снова улыбнулся старик.