— А последний кусочек тут? — спросила я у него. — Скрыт так хорошо, что выжил века нападений на храм твоей семьи, — сказал Шимада. — Будто его спрятал сам Сэймэй. Широ улыбнулся и подмигнул мне. Я закатила глаза. — Это уже смешно, — я вытащила палочки из выдвижного ящика. Я взяла свою любимую пару из дома, деревянные с гладким красным лаком. Их подарил учитель, который помог мне подготовиться к вступительным экзаменам в Когаккан. Отец учил меня ценить труд, а не удачу, но мне нужно было немного удачи в грядущие недели. Особенно сегодня. Я тихо закрыла ящик бедром. — Так мы победим, — ответил Шимада, когда я присоединилась к ним за столом. — Горо-сан говорит, что твой дедушка не говорил ему, что в твоем храме был осколок Кусанаги но Цуруги. Фуджикава-сан упоминал тебе об этом? Я покачала головой, взяла кубик тофу из супа и бросила в рот. Шимада посмотрел на карты. — Тогда нужно попытаться вызвать его дух… Я чуть не подавилась тофу, прикрыла рот рукой, скрывая кашель. — Такое можно сделать? — Да, — Шимада стряхнул крошку тофу с карты с презрением. Мои щеки вспыхнули. — Я могу, если должен. «Рада, что я показала себя хорошо при гостях», — я тихо ела суп, проглотила лучшие кусочки тофу, а потом поднесла миску к губам. Соленый луковый бульон пробудил мои вкусовые рецепторы, и тепло окутало мою душу. Хорошо, мне нужна была сила для этого дня — я переживала из-за тренировки с Роджи, обычно мне нравится готовиться к происходящему заранее, чтобы не выглядеть глупо. Теперь так не вышло. Я доела, помыла тарелки, поблагодарила Горо за завтрак и вышла в темное холодное утро. Храм все еще окутывала ночь. Луна таяла на небе — из-за Шутен-доджи время было моим худшим врагом. Некоторые здания храма были уничтожены, и их кости тянулись в ночи, края блестели инеем в свете луны. Я дрожала, понимая, что больше не ощущала тут присутствие ками. Эти земли были осквернены, и если я хочу восстановить их, мне нужно научиться сражаться с древним врагом. Несмотря на раннее время, стучали молотки, рычали пилы. Прожекторы озаряли главное святилище, и команда Минами чинила крышу. Два кицунэ стояли на здании, силуэты в ярком свете, обсуждали план здания. Я заметила Минами на земле, говорила с маленькой группой ёкаев. Я помахала, проходя мимо. Она нахмурилась. Мне было все равно, что она недолюбливала меня — она чинила храм, это было важно. Одно из самых больших зданий храма Фуджикава, зал собраний использовали для разных мероприятий. Там ждали те, кто хотели пройти в главное святилище. Оно уцелело, были повреждены лишь веранды на западной стороне. Этим утром зал стал додзе. Я разулась у двери, оставила обувь снаружи. Двери были открыты, впускали прохладу. Роджи лежала на блестящем деревянном полу, сунув руки под голову, закинув лодыжку на колено. Вся мебель была отодвинута к стенам, чтобы хватило места для тренировки. — Вовремя, — сказала Роджи. Два деревянных бокуто лежали рядом с ней. Мечи для тренировок. Они были как стальные катаны, но только из гладкого светлого дерева. Роджи вскочила на ноги, как акробат. Она бросила мне оружие, и я с трудом поймала его. Кончик меча стукнул по полу с глухим звуком. Роджи отбила мой бокуто своим. — Пользовалась таким раньше? Я покачала головой. Дедушка учил меня немного рукопашному бою, но мы не добрались до кендо или кендзюцу. — Да, видно по твоей хватке, — Роджи опустила бокуто так быстро, что он свистел в воздухе, выбил деревянный меч из моих рук. Мой бокуто упал на пол, от удара мои руки жгло. — Эй! — завопила я, тряхнув руками. Роджи рассмеялась, но без злобы. — Первый урок, — она скользнула ногой под кончик моего бокуто, подбросила его в воздух и изящно поймала. Она отдала деревянный меч мне рукоятью вперед. — Когда твоя жизнь зависит от меча, твой меч зависит от твоей хватки. Я взяла бокуто обеими руками, подражая Роджи. Я повернулась и встала рядом с ней. — Твоя левая ладонь дает силу, а правая — точность, — сказала она, указывая на мои ладони по очереди. — Пусть это кажется странным, хватку сверху лучше оставить легкой. Держи меч средним пальцем, безымянным и мизинцем. Я ослабила напряжение в указательном и большом пальцах. Хватка ощущалась… непрочной. — Я не выроню меч, если попробую остановить тяжелый удар? — Ты можешь переживать за это, если ты актриса в фильме про самураев, — сказала Роджи, откладывая свой бокуто, чтобы подвинуть мою левую ладонь. — Настоящий бой не такой напыщенный, и ударом по мечу противника можно сломать свой. Лучше быстро соображать и двигать ногами, чтобы использовать слабости противника и обезоружить или уничтожить его. Она целый час учила меня правильно шагать, включая стойки, шаги в скольжении и увертки, и при этом нужно было правильно держать бокуто. У Роджи движения выглядели легко, а у меня вскоре заболели руки и мышцы спины. Бокуто весом в один пуд сначала не казался тяжелым… но Роджи рявкала на меня, если кончик опускался ниже колен. Я еще ни разу не взмахнула им, а тело уже жаловалось от усилий. Но я не говорила о боли. Я не хотела показаться неблагодарной. Присутствие Роджи не только означало, что два шинигами помогали моему делу, но она и учила меня, как защититься от ёкая. Я всегда этого хотела, даже если получила не в идеальной форме. Мы убрали бокуто в шкаф, мои мышцы горели от усталости. И я не могла устроить перерыв — уроки начинались в полдевятого и длились до половины четвертого. Потом мы с Широ будем несколько часов искать в Киото шинигами. А потом я вернусь в храм, чтобы помочь с ремонтом и пару часов делать домашнее задание перед сном. В манге герой, который спасал мир, получал поблажки в реальной жизни… но я не жила в мире манги. Реальный мир двигался вперед, несмотря на опасность. Я вышла наружу, глубоко вдохнула утренний воздух. Ночь уже отступала на западе. Последние звезды мерцали сверху. — Эй, — Роджи вышла со мной на веранду. — Не знаю, будет ли все хорошо, дитя, но если гибнуть, то в бою. Я не сразу ответила. Роджи убрала из ладони занозу. Ее татуировки-бабочки медленно кружили на ее бицепсе, я не замечала, но чернила были разного качества, некоторые бабочки будто стали выцветать на ее коже. Другие были новыми, блестели, как свежие чернила. Несколько маленьких клякс в форме бабочек украшали ее плечо, словно она брала новые души и прижимала к своей коже. Я задумалась, какого цвета были бы мои крылья на ее коже. — Поддерживать других — не моя сильная черта, — сказала Роджи, смеясь. — Но, надеюсь, ты понимаешь, что мы поможем. — Спасибо, Роджи-сан, — сказала я с кивком. — Прости, я просто… — Переполнена эмоциями? — Ага. — Я не помню это ощущение, — Роджи склонилась к перилам и смотрела на пруд. — Эмоций у шинигами толком нет. Но, если хочешь урок от меня, слушай. С любой ситуацией в жизни или смерти проще справиться, если хорошо ухватиться за нее. — Мастеру легко говорить, — ответила я. Роджи улыбнулась. — Тогда тебе лучше быстрее учиться, да? Шестнадцать Храм Фуджикава Киото, Япония Час спустя я спешила вниз по лестнице, одетая в чистую школьную форму. Дресс-код Когаккана не менялся, несмотря на погоду, и я надела плотные черные колготки под юбку в складку, чтобы согреться. Под пиджаком был свитер, который почти скрывал юбку. У меня не было времени поменять сумку, и я одолжила одну из маминых. Аромат завтрака еще ощущался на кухне, но все ушли. Кроме Широ. Я обнаружила его на кухне, он прислонялся к столу и читал что-то в телефоне. Он решил уложить волосы, и его длинные рыжеватые пряди были убраны с лица. Он поднял голову с волчьей улыбкой. Или лучше было сказать, с лисьей. — Что думаешь? — спросил он, широко вытягивая руки, показывая наряд. Его одежда пока привлекала мое внимание тем, что белая рубашка натянулась на мускулистой груди. — Я выгляжу как послушный ученик старшей школы Широ Окамото? — Ты идешь со мной? — я поправила лямку на плече, склонила голову. — В школу? — Такой план, — сказал он. — Тебя не пустят в школу, если ты — не ученик, — сказала я. — Тогда хорошо, что я перевелся туда, да? Мой рот раскрылся. — Как? Ты сдавал экзамен? Ты вообще был раньше в школе… — Кира, — он рассмеялся и прижал палец к моим губам. — Правила для смертных. Я убрала его ладонь. — Ты меня опозоришь. Я уже с трудом сохраняю там лицо. Он поймал мою ладонь и повернул, показывая старые царапины на ладонях. — Может, в этом ты уже проиграла, — мягко сказал он. Я отвела взгляд. Боль еще пульсировала под кожей. — Слушай, я не хочу тебя позорить, — Широ накрыл мою ладонь своей рукой. — Но задиры — меньшая из проблем. На нас напали приспешники Шутен-доджи уже три раза, и я не могу допустить, чтобы меня не было рядом во время четвертого. Обещаю, я не буду выделяться. Ладно? Было сложно отказывать ему, особенно, когда он был таким искренним. — Ладно, — сказала я. — Но лучше идти, тебе не стоит опаздывать в первый день.