Я так и не сказала ему, что теперь в выходные занята на работе. Не знала, как об этом сообщить и объяснить. Сережка знал, что по договору я с владельцем дома вообще не пересекаюсь, так с какой стороны подойти к новым пунктам? – А пойдем, – согласилась я. – Только вечером, попозже. Жара стоит, днем вообще выбираться из квартиры не хочется. – Не хочется, – со смехом признал Сережка. – Тогда можем изменить планы – я нагряну к тебе, и из квартиры выбираться уже не будем! Я вздохнула, чувствуя прилив вины: – Извини, нет настроения. Так устаю за чужим дядей порядок наводить, что в собственном жилье руки не доходят. Устрою сегодня генеральную уборку, а вечером в кино. – Ну, как скажешь. Я прекрасно понимала, что творю. Понимала – и продолжала творить. Потому что ни разу в жизни не испытывала такого любопытства и азарта, такой приятной нервотрепки. Защищу диплом, выйду замуж за Сережку и буду счастлива с ним до конца дней. Но вряд ли буду ощущать ту же сумасшедшую обескураженность, как сегодня. И, казалось бы, без единого аргумента «за», я на следующий день вновь вышла из автобуса и направилась на рабочее место. Бородач в будке приветливо махал рукой: – Денька доброго, Карина! Проходи, проходи. Дмитрича сегодня нет, так что тебе никто мешать не будет. Замерла на секунду, потом заставила себя шагать дальше. Как это нет? Как это мешать не будет? Это же все равно, что ребенка в парк аттракционов привезти и уже там сообщить, что карусельки не работают! Я сюда на карусельки пришла, а не полы натирать! Только в эту секунду неожиданного расстройства я подумала, что сижу на крючке чуть плотнее, чем раньше казалось. Фыркнула для самой себя и головой тряхнула, выбрасывая глупые мысли. А ведь и правда, никто мешать не будет! Переоделась во вчерашнюю одежду Александра Дмитриевича, которую оставила аккуратной стопкой на полке в прачечной, а он пока возврата не потребовал, да побежала вытирать пыль. И все равно постоянно оглядывалась – так и казалось, что на развороте увижу странного начальничка в кресле. Даже вздрогнуть готовилась. Но нет. Я уже все закончила, но мое одиночество никто не посмел нарушить. А вечером с Сережкой в кино! Не странно ли, что предстоящий фильм не занимал мои мысли? Кажется, я даже немного тянула время – совсем чуть-чуть, чтобы самой этого можно было не заметить. Но в итоге переоделась в свое, осмотрела еще раз очищенные до блеска просторы, убедилась, что все осталось ровнехонько на своих местах, и отправилась домой. И уже миновав бассейн, замерла – приближалась машина. Но не стильный БМВ Александра Дмитриевича, а знакомое кислотно-зеленое предвкушение неприятностей. И что со мной не так, если я обрадовалась? Что могу потрепаться с этим балаболом несколько минут. – Ка-а-аринка! – Лёха-брат вылетел из машины и зачем-то заключил меня в объятия. От земли оторвал и в воздухе побултыхал. – А ты куда намылилась? – В смысле? – я, смеясь, оттолкнула его. – Домой, конечно. – А ты разве еще не здесь живешь? Расходиться на ночь романтичнее? – и подмигнул. – Ты о чем это? – я взвилась. – Пошутил просто, – Лёха приобнял меня одной рукой и развернул к дому. – На реакцию твою хотел посмотреть. Идем, чаю пока выпьем. Сашка установку кондиционера заказывает, сказал, что скоро будет. Составь мне компанию, мне одному вообще никак нельзя находиться – я дурею! Дуреет еще сильнее? Я бы посмотрела. Глянула на часы – до вечернего сеанса еще уйма времени, не дома же сидеть скучать. А чай брат босса предложил, вряд ли является преступлением ответить на такое приглашение положительно. Сама же выставила чашки и налила. Лёха уселся с другой стороны стойки и изобразил печальный вид, то есть подпер кулаком щеку и принялся вздыхать. Пришлось поинтересоваться: – Ты зачем к брату-то? Проблемы опять какие-то? – Опять?! – он зыркнул на меня гневно. – Так говоришь, как будто у меня каждый день проблемы! Да и не проблемы это вовсе, а технические вопросы. По нашему общему с ним бизнесу. – По чему? – смеялась я, не в силах поверить в услышанное. – Ты из бесполезной тарахтелки в бизнесмена обратился? Я пропустила полнолуние? – Ну-ка цыц! – осек Лёша, но тоже со смехом. – Ты очень неправа на мой счет! – Тогда расскажи скорее. – Не могу! Это наши семейные дела, вот, – он уставился в кружку. – А ты мне кто? Никто! Так что сиди и ничего не знай дальше. – Ну надо же! То меня в эти семейные дела через силу втягивают, а то я вдруг посторонняя. Ты бы хоть какими сигнальными огнями путь указывал, чтобы я издали ориентировалась. Он посмотрел на меня исподлобья с веселым прищуром: – А ведь и правда. Мою маленькую семейную проблемку ты могла бы помочь уладить… – Нет-нет! – закричала я и вскинула руки. – Все! Мне уже неинтересно! Даже не вздумай продолжать. Лёша насупился и сидел надутый, пока все же не явился его брат. Я сразу немного напряглась, но очень не хотелось это показать – я ничего ужасного не сделала. Да и в доме задержалась, можно сказать, в результате насильственных действий. Потому выпрямилась и сказала как можно спокойнее: – Александр Дмитриевич, здравствуйте! Сделать вам чай? Он был снова одет не в деловой костюм. Но хоть не как вчера – меня тот образ вообще с ног сшибал. Обычные джинсы и дизайнерская футболка. Начальник как-то устало потер шею и рухнул на стул рядом с братом. – Привет, Карина. Да, от чая не откажусь. Привет, родственничек. Я вот дал себе слово вообще ничего не бояться, но ваша дружба меня пугает. Что опять случилось? – он повернулся к Алексею. Тот вмиг ожил, встрепенулся, перышки расправил и заголосил: – Наша маманька зверствует! Как вообще с ней сладить? Вот я с каждым могу, а с ней – никак. Может, я приемный? – Ты – да, я в этом никогда не сомневался, – без паузы ответил ему брат. – Зверствует? Никогда не замечал. – Так это ты не замечал! Потому что ты у нас избранный, типа Нео в Матрице. Короче, беда у меня случилась. Помоги, братюля, братишечка любимый, никого у меня, кроме тебя, не осталось на всем белом свете! Я пододвинула боссу кружку, а сама с улыбкой слушала их разговор. Меня никто и не думал прогонять, а было интересно. Я будто оказалась в центре самой неформальной обстановки, где вся подноготная наружу выходит. Например, Лёшка с братом вел себя очень типично для себя – постоянно юморил и быстро балаболил. А вот Александр Дмитриевич выглядел так, словно готовился к удару по затылку – напряженное ожидание любого варианта развития событий. И не переспрашивал, не уточнял, не торопил, только ждал терпеливо, когда его уже огреют. И Лёха оправдывал наши общие ожидания: – Короче, она говорит мне – раз я Леночку до разрыва довел, то типа сам виноват. А я разве Леночку доводил? Нет, ты спроси меня – доводил? Александр Дмитриевич спросил о другом: – Кто есть Леночка? Лёха широким жестом молча представил меня, я только хмыкнула. Босс кивнул, разрешая продолжать. – Так вот, маманька и говорит, что Леночка прекрасной была – умница, красавица… – Красавица? – перебила я. – Мы же с ней только по телефону общались! – Да брось! Ей любая красавица, кто хотя бы потенциально может меня на себе женить и внуков выносить. Не сбивай, Каринка, я и без того очкую. И говорит, типа или Леночку возвращай, или другую ищи. Можно даже Мариночку или, свят-свят-свят, на худой конец Изольдочку. А на мой худой конец ни Мариночка, ни Изольдочка – сами понимаете. Ну я слезу пустил, отвечаю, мол, не могу пока, по Леночке страдаю. И тогда маманька – долгих лет ей жизни – заявляет, что финансирование приостановлено, пока я ей любую невестушку не предъявлю. И пока невестушка на горизонте будет маячить, то будет мне и финансирование. Как эта ультимативная женщина могла породить на свет такого няшеньку, как я? Последний вопрос был явно риторическим. Александр Дмитриевич нахмурился и спросил: – Допустим. Я-то здесь при чем? Вот тебе Леночка, – он почти в точности повторил жест брата, – договаривайся с ней. – Так Леночка наша занудочка! – возвестил яростно Леша. – Отказывается помогать! Прикажи ей! Ты же тут феодал! Хоть что-то ты от маманьки унаследовал – тоже ультиматум поставь: ты или моему любимому брату помогаешь, милая Карина, или ищи себе другого симпатягу! – Эй! – ожила я. – Да ты спятил! Я уже десять раз пожалела, что помогла тебе! Но когда я увидела взгляд Александра Дмитриевича, то поняла – он потакать брату не намерен. Или не очень феодал. Или наверняка знает, что при таком ультиматуме я побегу скорее искать другого симпатягу, чем продолжу дурить бедной женщине голову. Пододвинул мне кружку: – Можно еще чаю, Карина? У меня от такой компании в горле часто пересыхает. – Прекрасно вас понимаю, Александр Дмитриевич! Минутку. Однако Лёша воскликнул: – Хватит ругаться, неугомонные! Есть и другой вариант! Я все продумал, можете не благодарить. Ита-ак, – он растянул это слово и призывно уставился на брата. – В твоей власти переоформить вывод дивидендов на мое имя, а не родителей. Зачем нам посредники? Я ведь тоже совладелец! Сколько там моих акций, а? Почему я должен искать невесту ради собственных же средств к существованию? Мне вон малышку заправить не на что, докатился! Александр Дмитриевич усмехнулся: – Лёш, ты зря институт бросил. Там бы тебе объяснили, что никакой ты не совладелец и не держатель акций, пока не получишь их по наследству. Надеюсь, ты не собираешься прикончить ради этого наших родителей? Лёха скрипнул зубами: – Да знаю я, не дурак. Тебя хотел на вшивость проверить. Но я имею право хотя бы на часть дивидендов? Не надо тут мне лапшу на уши вешать, а то я не знаю, как такие вопросы решаются. Одна твоя подпись, и вуаля – малышка заправлена, малыш доволен и продолжает цвести. – Не одна подпись, а три, – вздохнул Александр Дмитриевич. – И куча проблем с родными. – Алё, братишка! Ты хоть раз от них проблемы видел? – Ладно. Я действительно могу это устроить, – огорошил босс. – Вот только зачем мне это? Целых три подписи. Я и так очень устаю. Алексей вскочил со стула и начал заламывать руки: – Наконец-то, о деле заговорили! Излагай, что хочешь, – все дам! Хочешь почку? Нет, ты погоди отказываться – вот случится с тобой болезнь какая или авария, потом пожалеешь, что не подстраховался! Или хочешь, месяц меня не увидишь? Два месяца! Вообще ни разу! Даже звонить не буду! Александр Дмитриевич отвернулся от него, болезненно поморщился, потирая шею, и только мне было видно, что он бесшумно смеется. Тут и мне, посторонней, было понятно, что Леша старшему брату вообще ничего стоящего предложить не может. Но шеф вдруг принял серьезное выражение лица, после чего перевел взгляд на родственника. – Хорошо, по рукам. Прямо сейчас дуй в банк и открывай новый счет, пришлешь мне реквизиты. Завтра на работе я оформлю перевод части прибыли на тебя. Сумма будет меньше, чем от родителей, но от голода не помрешь. – Благодетель! – радостно вопил Леша. Но быстро сосредоточился: – Цена? Его брат выдал сухо, по-деловому: – Во-первых, я два месяца тебя не вижу. И даже не звонишь. Слабо в это верится, но я неисправимый оптимист. – Идет! – Во-вторых, – с нажимом продолжил Александр Дмитриевич. – У меня шея болит, заклинило что-то. Нет, руки убери! – остановил он благородный порыв. – Раз вы с Кариной такие друзья, то пусть она.