– Думаю, что ответ очевиден – нет. Стерлинг сглотнул, его шея напряглась. – Доставить платье было проще, чем сдавать его в химчистку. Я хотела напомнить, чья вина в том, что красное платье нуждается в химчистке, но разговор не клеился, и тыкать медведя в бок было не очень хорошей идеей. – Там есть обувь и драгоценности. Мой дом – наш дом, – поправился он, – Это не замок. Моя мать до сих пор живет там. Когда она закончит с ним, он может сгореть дотла, мне все равно. Мы живем в пентхаусе, пять полных этажей и лучшая охрана в мире. – Зачем тебе пять этажей? – Только два – это жилые помещения. Тебе не нужно будет входить на остальные три. – Мне не нужно будет входить? Или мне не разрешат войти? Это что-то вроде того, чтобы не разговаривать с людьми? – Просто съешь эту чертову еду и прими душ, – сказал он, шагнув к двери и взявшись за ручку. – Стерлинг, не уходи. Я была поймана в ловушку проклятым подносом, когда подняла тот с колен и откинула покрывало, задребезжав столовыми приборами. Прекрасно понимая, что теперь я совершенно без одежды, я решила сосредоточиться на будущем. – Почему я не могу привыкнуть ко всему до помолвки? Я… – Я не была уверена, кто я такая. Прежнее выражение вернулось, включая темный взгляд и сжатые челюсти. – Ты хочешь или не хочешь завтра пойти на работу? Хочешь ли ты продолжить с «Полотном греха»? Мои кулаки уперлись в бедра. Как только они соединились, я поняла, что была права. Мои бедра были в синяках. Не обращая внимания на боль, я ответила: – Ты чертовски хорошо знаешь, чего я хочу. Это было частью моих требований. Отпустив ручку, он повернулся ко мне. – Мое требование в том, что ты делаешь, как я говорю. Ты никуда не поедешь в Чикаго, никогда, без Патрика или меня, и вообще никуда не поедешь, пока не будет сделано заявление, что ты там и ты моя. Мой пульс участился. – Так ты хочешь сказать, что, если я хочу пойти на работу или в гребаную пекарню, мы должны сделать это вечером? – Я не вижу причин, чтобы ты ходила в булочную. Остальное – да. Закрыв глаза, я покачала головой. – Ты сошел с ума. Я подошла к дивану, на котором лежало черное платье, и подняла его. Черт возьми. – Ты не купил его в магазине. Они не продаются в магазинах. – Я провела рукой по шелковистой ткани. – Это… – Я снова повернулась к Стерлингу. – Я еще не видела его в натуральную величину. Как, черт возьми, ты его достал? Он пожал плечами. – Рид уже изучил вопрос об усилении твоей безопасности. Я осторожно положила платье обратно на диван, развернулась и потянула к волосам. – Ого! Я тебя не понимаю. Он сделал два больших шага, пока не оказался прямо передо мной. Обхватив одной рукой мою талию, он притянул обнаженное тело вплотную к своему частично одетому. – Понимаешь, Арания. Ты получаешь меня каждый чертов день до конца своей жизни. Привыкай к этому. Я велел принести тебе это платье из «Полотна греха» по двум причинам. Во-первых, чтобы показать тебе, что ваш дизайнерский центр нуждается в лучшей безопасности, и, во-вторых, потому что я знал, что в этом платье ты сразишь наповал всех, кто нас увидит. Каждый гребаный взгляд будет на тебе, и как бы ты ни была не уверенна во всем, что произошло на прошлой неделе, ты уверена, когда дело доходит до «Полотна греха». Я наблюдал за тобой. Я сидел в больших залах и слышал, как ты произносишь речь с большим чувством и верой в свой продукт, чем я слышал от таких людей, как Марк Цукерберг или Билл Гейтс. Ты можешь не знать, кому верить или все свои секреты, но есть одна вещь, в которую ты веришь. «Полотно греха». Он был на моих презентациях? Когда? Где? Я не успела спросить, как его глубокий голос продолжил. – Я хочу, чтобы ты вошла в клуб сегодня вечером, как королева. – Он поднял мой подбородок достаточно высоко, чтобы вытянуть шею и позвоночник. – С высоко поднятой головой, царственно и благородно. – Его губы дрогнули, когда он сделал шаг назад и оглядел мое обнаженное тело. – Я всегда видел тебя такой. Как ты выглядишь сейчас. Ты королева, даже здесь… Его рука скользнула по моему боку, от груди к бедру, прикосновение было слишком легким, чтобы ласкать, но слишком интимным, чтобы я не отреагировала. Дрожь покрыла мою кожу мурашками. – Именно такой все в этой комнате и увидят тебя, – сказал Стерлинг. – И когда увидят, то поймут, что, если они хоть пальцем тронут хоть один драгоценный волосок на твоей голове, я получу огромное удовольствие, наблюдая, как они умрут. Это мое слово. Слово человека – это либо его самый ценный инструмент, либо самое уважаемое оружие. Сегодня это будет оружие, которое я без колебаний использую. – Отпустив мой подбородок, он провел пальцем по моей щеке и покачал головой. – Это не займет много времени. Мое послание каждому мудаку в этой комнате будет коротким. – Его взгляд потемнел. – Это не значит, что оно будет милым. Неважно, оно будет звучать громко и ясно. Отпустив руку, он с силой опустил ее на мою задницу, шлепок заставил меня подпрыгнуть, когда я снова потянулась к своей теперь уже обожженной коже. – Ай. Взгляд Стерлинга не смягчился. – Заканчивай есть и собирайся. Мне нужно поработать внизу. Не выходи из этой комнаты. Я хочу, чтобы ты подумала о том, что я сказал о безопасности. Мы уезжаем в пять, и я хочу, чтобы ты оделась сногсшибательно. И если ты не будешь готова, наказание будет больше, чем один шлепок по заднице. – Придурок. Быстрее скорости света пальцы Стерлинга сжали мой подбородок. Я попыталась отступить, боль затопила мои рецепторы, и снова разум усомнился в безопасности. Я не могла отступить. Я не могла пошевелиться, когда его хватка усилилась. Я безрезультатно потянулась к его руке. К глазам подступила влага, а на языке появился привкус меди. Его слова были медленными и взвешенными. – Мне нравится твой огонь, но если ты когда-нибудь заговоришь со мной подобным образом в присутствии кого-нибудь – я имею в виду, кого угодно, – ты не сможешь ходить или сидеть неделю. Он отпустил меня. Пока я терла подбородок, слова не складывались. Ну, некоторые складывалось. Придурок. Тиран. Ублюдок. Нет, он исправил это. Как на счёт сукин сын? Прежде чем я успела произнести хоть слово, он повернулся и направился к двери. Громко открыв и закрыв ее, он оставил меня голой и одинокой посреди спальни. Да пошёл ты нахер, Стерлинг Спарроу. Глава 30 Арания К пяти часам я была одета и готова. Я также решила, что, если Стерлинг не хочет, чтобы я с кем-то разговаривала, я начну с него. Я не стала дожидаться, пока он вернется в комнату. Несмотря на приказ оставаться внутри, когда его не было без пяти пять, я спустилась вниз и вышла на лужайку, где приземлился вертолет. Обхватив себя руками, а ветер от лопастей развевал мое новое платье и свежеуложенные волосы, я ждала, когда они остановятся. – Мисс Хокинс. Я обернулась и увидела, что ко мне направляется Патрик. Хотя мне тоже хотелось разозлиться на него, я не могла придумать новую причину, чтобы добавить его в свой список. Он не сделал ничего плохого с тех пор, как привез меня к Стерлингу больше недели назад. С другой стороны, этот грех мог бы гарантировать пожизненное членство в моем списке людей, с которыми нельзя разговаривать. – Да? – спросила я, не слишком задумываясь об этом, пока находилась в волшебном пузыре дикой природы, который Стерлинг фактически взорвал несколько часов назад. – Мэм? – Я мисс Хокинс? – Когда он наклонил голову, я продолжила. – Пожалуйста, Патрик, никогда не веди себя со мной так как будто ничего не знаешь. Я прекрасно понимаю, что ты знаешь почти все, что знает Стерлинг. Это намного больше, чем знаю я. Когда мы прибудем в Чикаго, буду ли я Кеннеди Хокинс или Арания МакКри? – Верю, что мистер Спарроу… – Мистер Спарроу может… – Я остановила себя. Патрик, вероятно, квалифицировался как кто угодно, и я не была готова к дальнейшим наказаниям Стерлинга. – …скажет мне, я уверена. – Я добавила самую милую улыбку, какую только могла изобразить. – Однако его здесь нет, а ты есть. Патрик повернулся к хижине, без сомнения молясь, чтобы появился его босс. – Я верю, что он сказал делать все, что я скажу. Мне кажется, это включало бы в себя ответ на вопрос. – Мэм, в самолете вы можете быть кем угодно. В вертолете вы – мисс МакКри, и сегодня вечером в клубе тоже. В «Полотне греха» мистер Спарроу считает, что для вас и вашего бизнеса будет лучше, если вы останетесь Кеннеди Хокинс. – Значит, это уже продумано и обсуждено без моего участия? Патрик сглотнул и снова повернулся к хижине. На этот раз Стерлинг шел в нашу сторону с таким же приятным выражением лица, как и тогда, когда он выходил из спальни. Другими словами, он был взбешен.