– Падать легко, – заметила Дарлин. – Тебе просто нужно быть рядом с партнершей. Держать ее. Следить, чтобы она не упала. Я медленно поднял голову и посмотрел на нее. – Я хочу попробовать. Наши взгляды задержались друг на друге, воздух наэлектризовался между нами. Дарлин придвинулась вплотную ко мне, и я ощутил тепло ее кожи, почувствовал ее запах: маргаритки, приправленные солью от пота. Ее губы находились в дюйме от моих, она обвила руками меня за шею, прижавшись к груди. – Держи правую руку под углом, – сказала она, обжигая дыханием мою щеку. Я сделал, как она сказала, и без усилий поймал ее ногу, схватив чуть выше колена. – Сделай прямой угол из другой руки, – попросила она. Я выполнил ее требование, создав вокруг нее некое подобие рамы. – Ты держишь меня? – спросила она. – Да. – Я осмелился посмотреть ей прямо в глаза. – Я держу тебя. Улыбка расплылась по ее губам, и медленно – точными и плавными движениями – она перегнулась через мою руку: ее пальцы потянулись к полу, пока нога, зацепившись за другую мою руку, помогала удерживать равновесие. Я смотрел, как она изгибается, как черная ткань майки обтягивает ее грудь, как пот льется с нее градом. Другую ногу она вытянула позади себя, касаясь ступни кончиками пальцев. Инстинктивно я согнул колено, чтобы опустить ее ниже, держа руки неподвижно, в то время как она будто стекала и струилась по мне. Я крепко удерживал ее в руках в течение долгого мгновения, а затем медленно выпрямился. Она поднялась тоже, сама грация в моих руках, и наши взгляды встретились. Ее нога опустилась на пол, но руки все еще обвивались вокруг моей шеи, а я не отпускал ее талию. – Как все прошло? – прошептал я в нескольких дюймах от ее губ. – Идеально, – ответила она. Я наблюдал за ее губами, воспроизводящими слово; смотрел, как язык коснулся неба, произнося звук «д», и не сдержался. Без раздумий и колебаний я прильнул к ее губам. Она слегка ахнула, приоткрыв для меня губы. Я углубил поцелуй, одновременно задаваясь вопросом, как мне удалось прожить двадцать четыре года без ее поцелуев. Целовать Дарлин – значит целовать всю ее. Я чувствовал сладость ее губ, энергию, которую она вкладывала в искусство. Ее дыхание наполняло меня, и я вдыхал его. «Вот она, жизнь». Мой язык скользнул по ее языку, и целый букет вкусов ворвался в мою голову, как бокал виски. Она застонала, не сдерживаясь, и я поглотил эти сладкие звуки. Наши нежные поцелуи становились все грубее, требовательнее. Я хотел поглотить ее, каждый вздох, каждое прикосновение… Мои руки скользили по спине, спускаясь к ее попке и обхватывая ее. Она водила пальцами по моей груди, вокруг шеи, запуская руки в волосы, чтобы притянуть меня ближе. На этот раз ее ноги обхватили мою талию, и она плотно прижалась к моей эрекции, упирающейся в жесткую ткань джинсов. В каждом напряженном дюйме ее тела я чувствовал, как сильно она хочет меня. Я целовал ее, почти кусал; мое распаленное воображение хотело знать, каково это – заполучить ее, эту женщину, в мою постель, видеть ее под собой полностью обнаженной. Я хотел, чтобы все ее тело было моим, а тихие стоны, которые она издавала сейчас, превратились бы в крики под властью моих рук, рта, каждой части меня, касающейся ее. – Боже, Дарлин, – выдохнул я между поцелуями. Мои руки запутались в ее волосах, наклоняя голову и целуя с новой силой. – Я хочу тебя, прямо сейчас. – Я тоже, – прошептала она прямо мне в губы. – Так сильно. В коридоре за открытой дверью послышались голоса, нарушая момент. С огромным усилием я оторвался от нее, но остался рядом, все еще чувствуя ее дыхание на своих влажных от поцелуев губах. – Нам следует остановиться. – Я пытался перевести дыхание. – Я здесь не за этим. Не хочу просто переспать с тобой. Я хочу тебя. Черт возьми, никого не хотел так сильно. Но я хочу пригласить тебя на свидание. На настоящее свидание. Прозвучит странно, но я никогда этого не делал. Ее глаза блестели от желаний. – Я тоже. Не сразу, имей в виду. Все всегда заканчивается этим. Но Сойер… – Я хочу, чтобы у тебя было все, – сказал я, втянув воздух. – Ты поужинаешь со мной? Сегодня вечером, если тебе удобно. Или завтра? – Завтра я не могу, – ответила она, и в глазах блеснуло что-то похожее на страх. – Но сегодня вечером у нас мало времени. А как же Оливия? – Я позабочусь об этом. Желание снова коснуться ее было подобно голоду во всем моем теле. Но если бы я сделал это сейчас, мы никогда не вышли бы из этой студии. – Я забронирую столик в каком-нибудь хорошем месте, – сообщил я. – Не слишком хорошем! – воскликнула она. – Не хочу, чтобы ты потратил целую кучу денег на меня. – Я хочу, – заявил. – Хочу отвезти тебя в достаточно красивое место, куда ты сможешь надеть еще одно черное платье, как то, в котором ты была в субботу. Чтобы заставить всех мужчин в зале завидовать мне. Дарлин улыбнулась и открыла рот, чтобы заговорить, но я взял ее лицо в руки и снова поцеловал. – Сегодня в семь. Настоящее свидание. Хорошо? Она кивнула, и с огромным усилием я отстранился и удалился навстречу чему-то большему. Глава 15. Дарлин По дороге из Академии танцев я сотни раз открывала телефонную книжку, чтобы позвонить Максу. Каждый раз палец зависал над кнопкой вызова и каждый раз трусила. «Ты знаешь, что он скажет тебе сделать – рассказать Сойеру правду». Я зажмурилась, пока поезд стучал и трясся подо мной. С каждым пройденным кварталом моя решимость то росла, то угасала. Да, Сойер заслуживал знать правду, и я собиралась позвонить Максу, чтобы получить моральную поддержку. А в следующую минуту меня посещала мысль о том, что Сойер возненавидит меня, и отодвигала телефон. Вместо этого я позволила своим пальцам прикоснуться к губам, на которых еще ощущались поцелуи Сойера. Наш первый поцелуй. От воспоминаний мое сердце бешено застучало в груди. Губы Сойера на моих губах были именно такими, какими я себе их представляла. Мягкие и жесткие. Сладкие и горячие. Требовательные и вместе с тем дарящие наслаждение. Я хотела еще больше поцелуев, его тела, плотно прижимающегося ко мне. Вспоминала, как он смотрел на меня… «Он никогда больше не посмотрит на тебя так же, если ты расскажешь ему». Когда я добралась до дома, мой желудок превратился в комок нервов, беспокойство смешалось с восторженными бабочками. Я устремилась вверх по лестничным пролетам к себе в надежде, что нагрузка сожжет эту тревогу, и я разберусь, что делать дальше. – Почему я вообще должна ему что-то рассказывать? – задала я вопрос пустой квартире. – Для этого нет никаких причин! Прошлое должно оставаться в прошлом. Я приняла горячий душ, почистив кожу мочалкой, будто могла стереть шепот запертых в ней воспоминаний: о ночах, проведенных в тюрьме или на больничной койке, с торчащей капельницей из вены, чтобы вывести яд из организма… Несмотря на то, что наркотиков в моей крови давно не было, оставленный ими стыд причинял боль, отравляя жизнь. Я вышла из облака горячего пара, обмотавшись полотенцем, и взяла телефон. Прежде чем успела бы себя остановить, я набрала Макса. – Макс слушает. – Привет, это я. – Привет, я. Эй, что-то случилось? – Сойер поцеловал меня, – выпалила я. – И сегодня вечером мы идем на свидание. Просто я подумала… что ты, как мой спонсор, должен знать. Тишина. – Ты здесь? – Здесь, – медленно проговорил Макс. – Перевариваю услышанное. Больше ничего не хочешь мне сказать? – Нет. Это все. – Я нервно накручивала прядь влажных волос на палец. – Он пригласил меня на ужин. О, еще в субботу мы ходили на танцы. Было весело. Ничего особенного. «Видишь, как хорошо я справляюсь?» — хотелось мне крикнуть об этом во всеуслышание. – Хорошо. В прошлый понедельник Макс не смог перенести смену и пропустил собрание АН. Тогда я посчитала это редкой удачей, но сейчас жалела, что его там не было. Мы могли бы поговорить. «Я хотела бы поговорить». Я тихонько всхлипнула, и вся притворная бравада тут же испарилась. Я опустилась на свой маленький диванчик. – Черт возьми, Макс, это отстойно.