Я осторожно постучала в дверь, но никто не ответил. – Ну и ладно. Я хотя бы попыталась. Развернувшись на пятках, торопливо спустилась вниз. Солнце почти скрылось за горизонтом, заливая улицы золотистым светом, а воздух казался теплее, чем я ожидала. Перед самым отъездом из Нью-Йорка Бекс поведал мне одну очень известную поговорку о городе: самая холодная зима на свете – это лето в Сан-Франциско. Но сейчас была середина июня, и не наблюдалось ни единого намека на холодный ветер, о котором меня предупреждали. Я добавила эту теплую ночь к моему мысленному списку всего хорошего в этом городе. Сущая мелочь; но если хоть на секунду позволить себе задуматься о Бекетте, Зельде или о своей семье, одиночество просочилось бы сквозь меня. И стало бы совсем плохо, потому что в такие моменты я была склонна творить глупости. «С этим дерьмом покончено, – сказала я сама себе. – Я абсолютно другой человек». Весь оставшийся путь я постаралась сосредоточиться на городе. Мой квартал с викторианскими постройками быстро уступил место торговым башням и магазинам на Маркет-стрит, которая, как я поняла, являлась главной артерией города. Whole Foods взывала к моему желанию о здоровом и правильном питании, а Safeways – к скудному банковскому счету. Но, осмотрев продуктовые ряды с корзинкой в руках, я решила поискать бакалейную лавку. Супермаркеты в Сан-Франциско, как и все остальное, было чертовски дорогим. Я обогнула стеллаж и задела своей корзиной нового соседа, Сойера. – Ты, – прошептала я, пытаясь вернуть контроль над разумом, который буквально парализовало при виде его. Он сменил костюм на джинсы, толстовку с капюшоном, надетую поверх зеленой футболки, и бейсболку. Оливия сидела в детской коляске, а корзина под ней была заполнена свежими фруктами и овощами. С такого близкого расстояния Сойер показался мне еще более привлекательным, но уставшим. Очень, очень уставшим. – О, – ответил он, – привет. – Кажется, нас не представили друг другу должным образом, – я протянула руку. – Дарлин Монтгомери. Твоя новая соседка сверху, которая не собирается, как ты там сказал? Скакать и прыгать посреди ночи? – Прыгать и стучать, – ответил он без намека на улыбку, быстро пожав мне руку. – Сойер Хаас. На мгновение я потерялась в его карих глазах, и слова так и остались на кончике языка. Я нашла спасение в малышке между нами, опустившись на колени перед тележкой. – А это Оливия? Привет, милашка. Маленькая темноволосая девочка смотрела на меня широко распахнутыми голубыми глазами, затем выгнулась и с пронзительным визгом толкнула тележку. – Она не любит сидеть на одном месте слишком долго, – сказал Сойер. – Так что я стараюсь побыстрее с этим покончить. На этой ноте… – с укором добавил он. Я резко встала. – О, да, конечно. Увидимся дома. Он свел брови вместе, нахмурившись. – Прозвучало странно, да? Мы практически незнакомцы и в тоже время буквально живем в одном доме. Разве не забавно, как две вещи могут быть противоположны и одинаковы одновременно? – Ага. Странно, – безэмоционально ответил Сойер. – Мне надо идти. Рад был с тобой познакомиться. Снова. Он повернулся, увозя прочь Оливию, чьи звуки разочарования разнеслись на весь супермаркет. Я вздохнула и посмотрела им вслед. – Миленько поболтали. «Нет, этого достаточно. Пусть идет. Ты работаешь над собой». Я прошла несколько рядов с продуктами, закидывая в корзину творог, листья салата, равиоли и соус для пасты. Потянувшись за пакетом фильтров для кофе, которые совершенно случайно оказались на одной полке с детским питанием, я услышала нарастающий детский крик. Оливия была на грани истерики. В промежутках между ее визгами раздавались тихие просьбы Сойера еще немного потерпеть. Я прикусила губу и внимательно оглядела ряды с красочными упаковками детского питания. Издав победный писк, схватила коробку с бисквитным печеньем и поспешила за угол. – Привет еще раз, – сказала я. – Может, ей не помешало бы отвлечься на еду? – Мы в порядке, спасибо. Оливия громко завизжала, как бы говоря: «Нет, папа, я точно не в порядке». Я прикусила нижнюю губу, сдерживая улыбку. – Так я могу помочь? Сойер снял бейсболку, нервно провел рукой по темно-русым растрепанным кудрям, и снова надел кепку на голову с тяжелым вздохом. – Она только что закончила есть клубнику, и я не собираюсь пичкать ее кучей дерьмовых сладостей. – А что насчет полезных сладостей? – Я протянула упаковку с печеньем. – Старая школа. Не могу поверить, что их еще производят. Это как собачьи косточки для детей. – Собачьи косточки? – Он выхватил упаковку из моих рук и быстро пробежался по составу. Или, по крайней мере, сделал вид: прошла всего секунда, прежде чем он вернул мне пачку обратно. – Выглядит неплохо, но… – Отлично. – Я открыла коробку и разорвала целлофан внутри. – Что ты делаешь? Я не заплатил за них, – сказал Сойер, а затем пробурчал: – Видимо, теперь заплатил… – Ты не пожалеешь. – Я предложила Оливии продолговатый ломтик, и она потянулась за ним крошечной пухлой ручкой. – Мама давала их нам с сестрой, когда мы были маленькие, – поведала я. – Требуется много слюны, чтобы они размягчились, что даст тебе время закончить покупки. Сойер взглянул на притихшую Оливию, которая с удовольствием работала над печеньем. – О, ладно. Спасибо, – медленно сказал он и забрал упаковку из моих рук, пытаясь освободить место между авокадо, индейкой, ананасом, горошком и кабачком. – Вы сыроеды? – спросила я. – Это все для нее, – ответил Сойер. – Что насчет тебя? – А что насчет меня? – Ты ешь? – Теоретически, – проговорил он. – У меня свидание с двенадцатым стеллажом, так что, если ты меня извинишь… Я, быстро просканировав магазин, нашла двенадцатый стеллаж и поморщилась. – Полуфабрикаты? Это вредно. Ты готовишь здоровую пищу для нее и ничего для себя? – Я не могу взять больше, чем уже есть. Со мной все будет в порядке, спасибо за беспокойство… – Давай помогу, – сказала я. – Что тебе нужно? Я помогу все донести. Сойер вздохнул. – Слушай… Дарлин? Мило с твоей стороны предложить помощь, и спасибо за крекеры, но я справлюсь. Когда она ляжет спать, я закину что-нибудь в микроволновку и засяду за учебники. – Он остановился и нервно встряхнул головой. – Зачем я вообще это объясняю? Мне пора идти. Он начал уходить, и я поддалась искушению позволить ему уйти. Он был придурком, но это скорее результат нервного истощения. Я попыталась представить, каково это – в одиночку заботиться о маленьком человечке. Мне за собой-то было достаточно трудно ухаживать. Поэтому я решила отбросить в сторону грубость Сойера (и его дурацкую привлекательность) и выручить парня. По-соседски. – Ты ведешь себя глупо, – крикнула я ему вслед. – Глупо? – Да! Я прямо здесь. Позволь помочь тебе. – Я скрестила руки на груди. – Как давно ты ел по-настоящему вкусную пищу? Он молчал, уставившись на меня. – Так я и думала. Пойдем. Я тебе что-нибудь приготовлю. – Теперь ты собираешься готовить для меня? Да мы познакомились восемь секунд назад. – И что? Сойер моргнул. – И ты… ты не обязана. – Конечно я не обязана. Но я хочу. Мы же соседи. – Я снова посмотрела на указатели, чтобы сориентироваться. – Я собираюсь приготовить запеканку из тунца. В основном потому, что это единственное, что у меня хорошо получается. Как тебе? – Я присела на корточки перед ребенком. – Любишь запеканку, сладкая горошинка? Оливия улыбнулась, продолжая трудиться над своим печеньем, и дернула ножкой с детским восторгом. – Оливия сказала, что с удовольствием попробует запеканку. Сойер посмотрел на меня со странным выражением на лице, и я потянула его за рукав толстовки. – Пошли. Кажется, я видела рыбу там. Сойер на мгновение замер. – Мне ведь так просто не отделаться от тебя, да?