— Не то слово, — подтвердил Агриппа. — Сафар, падишах падишахов Халифатов, очень не любит, когда кто-то пробует устанавливать свои порядки в его стране. — Представляю себе, как были злы патриархи Ордена, — покачал головой я. — Небось, рвали и метали. — Не то слово, — ухмыльнулся наемник. — Хозяин мне говорил, они просто на дерьмо исходили, так их это проняло. А потом успокоились, подумали и решили кое-что изменить в существующем порядке вещей. — Что именно? — жадно спросил я. Агриппа молчал. Мне показалось, что он колеблется, не зная — отвечать мне или нет. — Извини, но не скажу, — наконец снова заговорил он. — Есть тайны, которые разглашению не подлежат. Дело не в моей чести, которая не позволит их открыть, оно в другом. Просто не могу — и все. Но вот тебе одна интересная деталь, над которой можешь подумать. До сегодняшнего дня ни один представитель Ордена Истины не бывал на церемониях магических конклавов. Они вообще всегда были против подобных мероприятий. В принципе против. Следить за ними следили, как же, но чтобы участвовать — это нет. Нынче же… Ты сам все видел. И слышал. А ведь мелькала у меня такая мысль. Но потом я рассудил, что подобное, скорее всего, в порядке вещей. И да — тут есть, о чем поразмышлять. И лучше всего — не в одиночку. А еще интереснее было бы узнать, что на этот счет думает Ворон. — Есть еще кое-что, — голос Агриппы мне показался откровенно зловещим. — Хозяин собрал на это торжество очень много народу. Причем добрая половина, кабы не больше, присутствующих никогда не состояла в конклаве «Сила Жизни». И не планирует туда вступать. Да их никто и не возьмет, чего уж. — Так традиции, — возразил ему я. — Мне говорили, что так положено? — Кем положено? — Агриппа саркастически хмыкнул. — Это внутренний ритуал. Понимаешь, внутренний. Каждый сторонний присутствующий на нем отдельно согласовывается со старшими магами конклава. А тут прямо ярмарка какая-то вышла, с песнями и плясками. Еще одна новость. Нет, положительно, я так скоро с ума сойду. Слишком много информации для одного вечера. А самое главное — я окончательно запутался во всем, что узнал и увидел за последние два дня. И где найти кончик нити, тот, благодаря которому появится возможность размотать весь клубок, совершенно непонятно. То ли смекалки у меня не хватало, то ли опыта в интригах, того, в котором поднаторели и опытные маги, и служители Ордена, и иные царедворцы. — Что замер? — осведомился у меня Агриппа. — Перевариваешь услышанное? — Скорее, пытаюсь сообразить, что дальше делать, — не стал врать я. — Послушать моего совета и побыстрее отбыть в Лесной Край. — заявил он. — Возможно, что и там со временем станет небезопасно, но не так, как здесь, это уж точно. Да и потом — тамошние дебри никому не интересны. Бароны слишком бедны, чтобы кто-то позарился на их добро. И при этом еще очень независимы, что гарантирует любому, кто посягнет на их земли и права, массу неприятностей. А если вспомнить о том, как лихо они умеют воевать, особенно в своих лесных дебрях… «На землю и права». То есть — если кто-то захочет их завоевать. А кто может захотеть подобного? Линдус Восьмой. Собиратель земель, благородный освободитель всех, кто и так свободен. И, пожалуй, самый богатый из королей. — А золотишко в карманы эльфам, часом, не из Айронта течет? — с невинным видом осведомился я у Агриппы. — Заметь — я тебе ничего такого не говорил, — блеснули глаза наемника. — Ты сам до всего дотумкал. Значит — оттуда. Вот ведь! — Агриппа! — озарило вдруг меня. — Слушай, а вот те воины, ну что нордлигам помогали во время зимней войны, они часом не… — Сообразил — и молодец, — зажал мне рот воин. — Орать про это не надо на весь сад. Я никого не вижу и не слышу, но кто знает? Сейчас каждый, кто хоть что-то умеет читать по тайным знакам войны и мира, только и делает, что подслушивает и подглядывает. А после кому-то об этом докладывает. Сдается мне, что нордлигам за их кровь и смерть тоже заплатили. Ведь еще тогда все ломали голову — что их понесло вглубь континента-то? Всегда грабили побережье, а тут — нате вам, экспансию затеяли. И воевали не так, как всегда, тактика у них была новая. И всегда точно знали, где им будет нанесен очередной удар. Еще бы не знать? Полагаю, они все планы королевских ратей получали сразу же после военных советов. До той поры, пока на позиции не прибыл принц Айгон. Тут военное счастье северян и кончилось. Причем — совсем. Думаю, в изначальных договоренностях не было пункта о том, что весь их флот пожгут. Но королевское слово хорошо только для королей, потому перебили нордлигов в последнем сражении ко всем демонам. Да еще, небось, и не заплатили. В отличии от эльфов, которых в последних битвах, кстати, никто и не видел. Пропали под конец войны куда-то загадочные чудо-воины, которые так лихо резали нашим солдатам глотки. Кстати — вот еще одно подтверждение словам Агриппы, что эльфы на самом деле умеют хорошо сражаться. Я помню рассказы, которые слышал в военном лагере про этих таинственных бойцов в закрытых шлемах. Значит, и правда скоро мир на континенте взорвется. Упрямство династии Линдусов Айронтских известно всем. И если один из них захотел сменить королевскую корону на императорский скипетр, значит, сделает все для этого. Да, собственно, уже вовсю делает. Вот только… — Грустно это все, — отлепил ладонь Агриппы от своего рта я. — Невесело. Но только я одного в толк не возьму — а нам-то это все чем грозит? Линдус ведь не с герцогств начнет, верно? Он первым делом Центральные Королевства перекраивать под себя станет. Опять же — Ворон в эту драку точно не полезет, ему на всех наплевать. В смысле — на сильных мира сего. Он их не жалует. Да что королей, он вообще людей, как таковых, недолюбливает. Мне ли не знать? Ну а от шаек дезертиров или разбойников мы отобьемся наверняка. Или я чего-то недопонимаю? — Так-то оно так. — Агриппа поморщился. — Но только… Парень, когда рубят большой лес, глаза щепками может повыбивать даже тем, кто топором не машет, а просто рядом стоит. Он явно знал больше, чем мне говорил. Вот просто ручаюсь за это. Но, увы, кого-кого, а Агриппу, если он хочет молчать, не разговоришь никак. Это я уяснил еще пару лет назад. К тому же он мне и так сказал немало. Достаточно, чтобы было над чем подумать. Например, над тем, с чего это мастер Гай позвал на свое празднество всех-всех-всех, включая Орден Истины. Или даже не «с чего», а «зачем»? — И еще вот что. — Агриппа почесал подбородок. — Ты в дом, что в Кранненхерсте, все же заглядывай время от времени. Сам-то я там вряд ли окажусь, чую, скоро дел прибавится, но, может, оставлю какую весточку. Помнишь, в комнате на стене рога оленьи висели? На деревянный кругляш прикрепленные? Вот за ним и шарь, как зайдешь в дом. Если записка и будет, то там. — Понял, — деловито кивнул я. — Ворон нас сейчас нечасто из замка выпускает, но случается такое. — Правильно делает, — одобрил наемник. — Нечего вам где попало шастать. И отсюда тоже лучше всего уехать побыстрее. — Так завтра и отбываем, хвала богам, что очень хорошо. Не нравится мне тут. — Я всегда говорил, что ваш Ворон хоть и ударенный дубиной по голове, но не дурак. Чует он, когда в воздухе гнилью пахнет. Да, вот еще что. Вот, видишь? Он поднес к моим глазам сжатый кулак, на безымянном пальце которого красовался массивный перстень-«печатка», с изображенным на нем гербом, который представлял собой странного зверя на задних лапах на фоне двух скрещенных секир. — Запомни его, — веско произнес Агриппа. — Если тебя найдет человек и покажет этот перстень, то знай — он от меня, ему можно верить. Ясно? Воин похлопал меня по плечу и махнул рукой, обозначив, что выход из сада там же, где и вход. Я почти подошел к калитке, как услышал звук шагов за своей спиной. Обернувшись, я понял, что Агриппа, как видно, решил сказать мне на прощание еще пару слов. — Лови, — он сделал короткое движение рукой, и я поймал приятно звякнувший увесистый мешочек. — Денег-то небось нет? — Откуда? — осклабился я. — Зарабатывать пока наставник не велит, а воровать ты запретил. Вот, перебиваюсь с хлеба на воду. Ну и экономлю, как могу. — Парень ты молодой, без монеты в кошеле жить нельзя, — проворчал воин. — По себе знаю. Ни вина выпить, ни потаскухе заплатить. После этих слов он цапнул меня за ворот и дернул на себя, причем так быстро и ловко, что я даже испугаться не успел. Первой мыслью было то, что сейчас мне конец настанет. Но нет, треска ткани и боли в животе от входящей туда стали не последовало. Агриппа приблизил свое лицо к моему и очень тихо, почти шепотом, произнес: — Запомни, сынок — хозяин никогда никого от себя не отпускает. Никогда и никого. Если попал в его сети — то это навеки. Разве что за Грань уйти можно, да и то не факт, что он и там нужного ему человека не достанет. Не верь ему. Ни слову его не верь, ни жесту. Его лицо перекосила мгновенная судорога, он отпустил меня и исчез в темноте сада. «Сынок». Честно, это слово было мне важнее чем все то, что он мне сказал до того. Внутри стало тепло и хорошо. Ну и само то, что он меня предупредил, явно изменив при этом своему хозяину, — это очень дорогого стоит. Это значит, что он видит во мне нечто большее, чем просто уличного мальчишку, которого два года назад по недоразумению не пришибли мимоходом. А что до мастера Гая — да я и не сомневался в том, что никуда он меня от себя не отпустит. Не тот он человек. Просто он затеял свою очередную игру, в которой я ему то ли пока не нужен, то ли… То ли он дал мне увидеть и услышать ровно столько, сколько ему было нужно. Постичь планы Гая Петрониуса Туллия, думаю, не дано никому, кроме него самого. Мне так точно. Мне достаточно знать, что ему нельзя верить ни в чем. Да и не это сейчас главное. Теперь понять бы, что рассказывать наставнику и в каких пределах. Когда — это понятно. На следующий день после того, как он протрезвеет, раньше смысла нет. Соображать он, конечно, и пьяным соображает, но мне этого мало. И опять же — говорить ему о том, зачем я пожаловал в замок, не говорить? Не знаю даже. Наверное, все же стоит. Иначе мне жизни все равно не будет. Мысли и опасения зажрут. Как постигать магические науки, коли в голове вертится одно и то же: «Вот завтра меня выгонят ко всем демонам»? Да никак! Правда, о том, что я вовсе никакой не фон Рут, я ему, пожалуй, говорить все же не стану. Это к делу не относится, это совсем другая история. Личная. К тому же я уже окончательно привык к тому, что меня зовут Эраст. Мне вообще стало казаться, что это мое имя с рождения. А если там, за Гранью, я встречусь с тем парнем, что его носил раньше, то как-нибудь с ним договорюсь. На худой конец, пусть он там мое имя поносит какое-то время, почему нет? Еще неплохо бы перекинуться парой слов с Амандой, посоветовать ей родителю письмо отписать. Неровен час, Агриппа напророчил верно (а в этом я не сомневаюсь), так что неизвестно, чем там дело кончится. Раньше был уверен, что войска Роя загонят эльфов обратно за Луанну шутя, а вот теперь что-то засомневался. С другой стороны, зная характер Грейси, можно смело предположить, что она в меня вцепится как клещ, сначала обвиняя в том, что я лезу в ее жизнь, потом ругая за то, что даю дурацкие советы, а после попробует выяснить, что именно навело меня на такую мысль. И вот тут и начнется самое неприятное. Она будет кружить вокруг меня как овод и зудеть, зудеть, зудеть… Так что не знаю, что предпочесть — доброе дело сотворить или нервотрепки избежать. Наверное, второе выберу. Мои сомнения разрешило утро. Точнее — наш наставник, который встал ни свет ни заря, растолкал всех тех, кто находился в гостинице, а после с упоением орал на нас, еле-еле соображающих, что вообще происходит. На меня, между прочим, больше, чем на всех остальных, потому что темой утреннего крика являлось отсутствие Гарольда и Эль Гракха, которые так до сих пор и не заявились из ночного загула. — Как! — слегка пошатываясь, вопрошал у меня наставник. — Как можно не знать, где находятся твои, ик, товарищи? Почему я всегда знаю, где мои друзья? Вот Вартан — он сидит на стуле и смотрит на нас. Скажи мне, фон Рут, я знаю где он находится? — Да, наставник. — Вот! Ты же, фон Рут, ик, не в курсе, где шляется эта парочка бездельников. А они твои друзья! А ты не знаешь! И что мы с тобой будем делать? — Предлагаю позавтракать. Тут при гостинице есть небольшая харчевня для постояльцев, — предложил Вартан, который, что примечательно, ночевал в нашей гостинице. Я был немало удивлен, застав его в комнате, которую занимали мы с ребятами. Как оказалось, его в ней разместили Луиза и Магдалена, резонно рассудив, что из нас троих вряд ли кто до утра вернется. И ведь почти угадали. — Лично я голоден. А тебе, друг мой, не помешает выпить горячего чаю. Заметь, Герхард — не вина, а чаю. И лучше всего травяного, с мелиссой и мятой. Мелисса снимет последствия вчерашнего дня, а мята успокоит нервы. Да, чай это дорогое удовольствие, но я угощаю. — Вартан, ты на чьей стороне? — немедленно вызверился на толстяка Ворон. — Скажи мне, старый друг, ты кого сейчас поддерживаешь? — Свой желудок, — невозмутимо ответил ему ди Скорсезе. — Я немолод, много времени провел в странствиях, естественно, у меня есть проблемы с телесным здоровьем вообще, и с желудком в частности. И есть мне рекомендовано в одно и то же время. Сейчас час завтрака. Пойдем покушаем, Герхард. И ребятишек покормим заодно. — Дай этим ребятишкам палец, они руку по локоть тебе отгрызут, — пробурчал наставник. — Ладно, пошли. Особенно если ты платишь! Сначала еда и горячее питье немного примирили наставника с жизнью, а после, когда мы уже жевали сдобу, запивая ее чаем, заявились Монброн и Эль Гракх, эти двое искателей любовных приключений. Разумеется, они немедленно получили от него свою дозу нареканий, сдобренных злобным сарказмом, но уже не такую громкую и долгую, как я.