Постоял, вдохнул чистый воздух. Направился к кибитке Абдикена. Как там Серке? Поди, оправился от ран уже. Батыр и впрямь хорошо выглядел. Раны скрыты под просторной белой рубахой. Нога перевязана. Улыбнулся, завидев гостя. Попытался приподняться. Рядом Абдикен сидел. Его жена в чаши кумыс разливала. – А, Ереке! – старейшина аула встал навстречу. – Что так рано вышел? Полежал бы еще. Ерофей пожал ему руку. Подошел к Серке, тоже поздоровался. – Нельзя мне лежать, Абеке. Ехать надо. Сын ждет. – Наслышан уже, – кивнул старик. – Понимаю, дело неотложное. Не смеем задерживать. Да хранит тебя Аллах! – Сегодня же поеду, – сказал Ерофей. Серке глядел на него снизу вверх. Исхудал батыр, лицо вытянулось. – Ты уж осторожнее там, Бурный. Береги себя для сына. Вырасти его таким же батыром, как отец. – Постараюсь, – усмехнулся Ерофей. – А ты как? Когда к хану? Серке покачал головой. – Помогу людям с кочевкой. Атымтая женю. Только потом поеду. И потом, пустое все это. Я попросил людей не рассказывать, что в сем деле участвовал. – Добро, – согласился Ерофей. – Слушай, а где Беррен? За аулом, небось, упражняется? Попрощаться с ним охота. Потускнел Серке, на Абдикена глянул. Жена старейшины заохала. – Ты не знаешь, оказывается, – ответил Абдикен. – Ни одна душа не ведает, на какой земле она умрет. Погиб Беррен, да покоится его душа в райских кущах, да утолит его жажду Аллах чистым напитком! Больше всего ворогов положил. Но ран слишком много получил. Скончался три дня назад. – Вот оно что, – опустил голову московит. – Жаль. Настоящий воин был. Помолчали немного. – Мы их на холме за аулом похоронили. Кармыс, Тауман, Беррен. Сасыкбай, Ултарак и другие, – сказал Серке. – Хочешь навестить? Ерофей кивнул. Чуть погодя выехали из аула. Ерофей лошадок навьючил, пищаль да бердыш прицепил. Атымтай в простой рубахе да штанах. На голове платок, сзади узлом повязал. Рядом Заки, тоже одвуконь. Все оружие по сумам попрятал, со стороны глянешь, обычный пастух едет. Прямо отсюда в Чач-град собрался. Серке еле в седле сидел. От боли кривился. Рана на плече раскрылась, повязка от крови набухла. Подъехали к холму. Слезли с коней. Поднялись на вершину. На земле бугорки, много. Опустились на землю. Серке прикрыл глаза, зашевелил губами. Молитву читал. Солнце жаркое за тучкой скрылось. Легкий ветерок ворошил волосы. После молитвы воцарилось молчание. – Они погибли в бою, – сказал Серке. – Защищая слабых и беззащитных. – Покойтесь с миром, – пробормотал Ерофей. В траве стрекотали кузнечики. Мужчины помолчали еще. Встали. Обернулись к аулу. Весело кричали дети. Лаяли псы. Из юрт тянулись дымки очагов. Спустились с холма. Подошли к коням. Ерофей обнял друзей. – Счастливой дороги, Ерофей! – сказал Серке. – Если у меня родится сын, я знаю в честь кого его назову, – заметил Атымтай, улыбаясь. – Берегите себя, Ереке. Заки молча похлопал по сумке, где лежала шкатулка. Мол, не беспокойся, доставлю куда надо. Ерофей взобрался на Сивку. Тронул с места. Поехал по степи. На север. Назад не оглядывался. Солнце вышло из-за туч, припекло. Жарко, пить захотелось. А потом развернул лошадей. Поскакал обратно. Соратники еще стояли у подножия холма. – Забыл чего, Ереке? – спросил Серке. – Ага, – ответил Ерофей. – Заки, отдай шкатулку. Я слово дал. Нельзя его нарушить. Как я потом это сыну объясню? – Хорошо, – Заки полез за шкатулкой. – Тогда вместе поехали. Веселее будет. – Это точно. Но сначала на свадьбе Атымтая погуляем. И откочевать поможем. Серке хлопнул его по плечу. – Раз так, мы тебя тоже в обиду не дадим. Вместе поедем за твоим сыном. Сначала в Чач, а потом на север. Забрались на коней, поехали к аулу. Солнце стояло высоко. Копыта коней оставляли в сухой земле еле заметные следы. _______________________ В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.