– Эге, какая приятная встреча, Атымтай! – сказал один из всадников, рослый да усатый. – Мы тебя так долго искали, махнули уж рукой, а ты сам появился. Парень, Атымтай, видно, не из пугливых. Во всяком случае, по голосу не слышно, чтобы убоялся. – А чего потеряли, Бакай? – спросил он. – Должен вам чего остался? – Ты погляди на него, – заметил другой, тот самый, стервец, что лошадок похитил. Маленький, юркий, усики тонкие, глазки щелками. – Девушку осрамил, и стоит, как ни в чем ни бывало. – Ты о ком, об Айсулу, что ли? – спросил парень. – Я ее и пальцем не тронул. – Ну, конечно, – засмеялся юркий. – Пальцем не трогал, а на копье свое насадить успел. Рослый Бакай сплюнул на землю. – Наша сестра при родах погибла, гадюка ты увертливая! Это от тебя ребенок был. А теперь признаться не хочешь? Будь мужчиной, скажи правду. Ого, а обвинения тяжкие. Неужто и вправду парень так замарался? Но юноша покачал головой. – Не трогал я твоей сестры, Бакай. Чувства у нас были, не отрицаю. Но ваш отец отказал мне в женитьбе. И я уехал подальше. А ребенок не от меня, слово даю. – Слово твое бараньего помета не стоит, – закричал юркий. – А ты умолкни, Жангак, – огрызнулся на него юноша. – Ты и сам на Айсулу засматривался, их отцу нашептывал про меня. Не выдержал юркий слов предерзких. С места направил коня на юношу. А за ним еще трое. Но что и говорить, парнишка оказался неплох. Джигиты махали саблями, обступили его со всех сторон. А он вертел копьем. Не подступишься. Изловчился, стукнул Жангака по лбу. Тупым концом копья. Конокрад закрыл глаза, выронил саблю, вывалился из седла на землю. Вьюнош тут же развернулся, задел другого по животу. Вроде несильно, но пострадавший застонал, на лице гримаса. Схватился за пузо, повалился на гриву коня. Третьего юноша тоже оглушил. Четвертый поглядел на поверженных соратников, подумал чуток. Саблю опустил легонько. Тогда мальчишка копьем совсем уж немыслимый выверт закрутил. Аж засвистело древко в воздухе. Еще и лицо дикое устроил, для устрашения. Забоялся тогда противник. Развернул коня, помчался прочь. Вскочил в седло и был таков. – Неплохо он копьем орудует, – заметил сзади Серке. Выехал вперед, обошел Ерофея, чтобы видеть лучше. А юнец против двух здоровяков остался. Бакая и еще одного. Похожи друг на друга, сразу ясно, что братья. – Вижу, ты еще лучше копье освоил, – сказал Бакай. – Но это не поможет. Сейчас я тебе кое-что отрублю, не будешь больше девушек позорить. Вытащил саблю, двинул коня к Атымтаю. – Подожди, – крикнул юноша. Спрыгнул с коня, подошел к неподвижному Жангаку. Наклонился, сунул руку за отворот халата. Вытащил расшитый платок. Крикнул: – Гляньте, что у вашего друга имеется. – Это же платок Айсулу, – воскликнул Бакай. – Как у него оказался? – А что я говорил? Вот настоящий отец ее ребенка. Братья переглянулись и спешились. Подошли к юркому. Влепили пару оплеух, приводя в чувство. Спросили, откуда платок взялся. – Не знаю, о чем вы говорите, – стонал Жангак и бессильно ронял голову на грудь. Атымтай улыбнулся. Повернулся, заприметил Серке и его дружину. Улыбка исчезла, вновь копьем ощетинился. Серке подъехал ближе. – Успокойся, парень. – Мне понравилось, как ты копьем работаешь. – Интересно, откуда платок так вовремя появился, – тихонько сказал рядом Кармыс. Ерофей и не заметил, как стрелок ближе подобрался. А насчет платка, и впрямь, не все так гладко показалось. – Ты на что намекаешь, тощая задница? – нахмурился юноша. – Что я подкинул платок? Серке поднял руку. – Э, полегче. Тебя никто не обвиняет. Я ясно видел, что платок был у того парня, Жангака. Так что остынь, юноша. Слез с коня. – Меня зовут Серке-батыр. Я к тебе по делу. Юноша опустил копье. Захлопал глазами с длинными, как у девушки, ресницами. – Чего хотел, Серке-батыр? – Людям помочь надо. О Шоне и Кокжале слышал? Атымтай наморщил лоб. Черные кудри поправил. – Я нездешний. Но кое-что знаю. – Шоны больше нет. А Кокжал на аул Абдикена ополчился. – И что? – Помощь нужна. Людей собираем. Покачал юнец головой. – Я в другой аул еду. Жангак его ограбил. Им табун отогнать надо. Вздохнул Серке. – Не поможем, Кокжал всех перебьет. Атымтай плечами пожал. – Не могу, батыр. Времени нет у меня. – Сейчас на доброе дело трудно время найти, – сказал Серке. Отвернулся, пошел к Журдеке. Ерофей направился за Сивкой и Кауркой. Когда вернулся, Кармыс собрал с оглушенных барымтачей два колчана стрел. Довольно улыбался. Атымтай тоже двинул к табуну. Бакай с братом отрубили Жангаку голову. Сели на коней, поехали прочь. Серке неподвижно сидел на коне. Ерофей заметил неподалеку Таумана. Откуда взялся, Бог весть. – Кушать охота, – пробасил великан. Глава 6. Сабля ярости Серке закатил глаза и напомнил: – Ты же недавно чуть ли не целого быка умял. Неужто проголодался? Тауман кивнул. Лошадь под ним тяжело дышала. Ноги великана не уместились в стремена, свисали под брюхом лошади. – У меня в животе бурчит от голода. – Не желудок, а бездонный колодец, – пробормотал Серке.