— Примерно представляю. Ты была ее компаньонкой. — Николас сделал еще один глоток виски и резко выдохнул, едва не закашлявшись. — Ну же, — подбодрил он Ройан хрипловато. — Сначала, пока я не оставила их вдвоем, мы обсуждали праздник Тимкат. На пятый день аббат несет табот в ущелье. Мек говорит, что к воде ведет тропа. — Да, мы тоже это знаем. — Здесь начинается самое интересное. Все отправляются процессией к реке. Все. Аббат, все священники, послушники, верующие, даже Мек и его люди… Все идут вниз и проводят ночь у воды. Монастырь стоит пустой целые сутки. Пустой! Там никого нет. Николас посмотрел на Ройан поверх стакана, начиная улыбаться. — Действительно интересно, — признал он. — И не забудь, я иду с тобой, — сурово заявила Ройан. — Даже и думать не смей оставлять меня в лагере. Вечером, после ужина, Николас снова зашел в домик к Ройан. Это было единственное место в лагере, где их никто не мог подслушать и где легко было остаться одним. На сей раз Харпер не стал совершать ошибку и садиться к ней на кровать. Она сидела на краешке, а он пристроился на стуле напротив. — Перед тем как начать планировать операцию, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты подумала о последствиях? — Ты имеешь в виду, что будет, если нас поймают? — По меньшей мере нас выгонят из ущелья. Аббат пользуется большим авторитетом. В худшем можно ожидать физического нападения. Это одно из самых священных мест в их религии, не стоит недооценивать этот факт. Мы затеяли очень опасное дело. Может дойти до ножа под ребро или какой-нибудь дряни в еде. — Кроме того, мы поссоримся с Тессэ. Она очень религиозна, — добавила Ройан. — И что еще важнее, мы скорее всего разъярим Мека Ниммура. — При этой мысли Николасу становилось грустно. — Не знаю, что он сделает, но вряд ли наша дружба выдержит такое испытание. Они помолчали, обдумывая возможную цену затеи. Наконец Николас нарушил тишину: — Кроме того, подумала ли ты о своей собственной позиции? В конце концов, это и твоя церковь тоже. А мы собираемся чуть ли не осквернить ее. Ты же верующая христианка. Сможешь ли простить себе такой поступок? — Я подумала об этом, — созналась Ройан. — И хотя не очень рада такому положению вещей, это все же не моя церковь. Это другая ветвь коптской церкви. — Тебе не кажется, что ты оправдываешься? — В египетской церкви не запрещается входить даже в самые священные части храма. Лично я считаю, что запрет аббата меня не связывает, а как верующая христианка я имею право входить в любое помещение собора. — И кто-то еще говорил, что мне надо было стать юристом, — присвистнул Николас. — Пожалуйста, перестань, Ники. Не стоит шутить над этим. Я знаю одно: надо попасть туда, невзирая ни на что. Даже если при этом оскорбятся Тессэ, Мек и все священство, я сделаю это. — Ты могла бы не принимать в этом участия и дать все сделать мне. В конце концов, я — старый язычник. Мои шансы на спасение нельзя ухудшить, поскольку они равны нулю. — Нет, — возразила Ройан. — Если там есть надпись или что-нибудь в этом духе, мне надо увидеть ее. Ты хорошо читаешь иероглифы, но все же не как я. И не знаешь иератический шрифт. Я специалист, а ты лишь одаренный любитель. Я нужна тебе. И пойду вместе с тобой. — Хорошо, тогда решили, — подытожил Харпер. — Начнем составлять план. Лучше написать список нужных вещей. Фонарик, нож, фотоаппарат «Полароид»… — Художественная бумага и мягкие карандаши, чтобы снимать копии любых надписей, — добавила Ройан. — Черт! — с досадой воскликнул Николас. — Я и не подумал их взять с собой. — Видишь, о чем я говорила. Любитель. А я взяла. Они проговорили допоздна, и наконец Харпер бросил взгляд на наручные часы и поднялся. — Полночь давно миновала. Я могу превратиться в тыкву в любую минуту. Спокойной ночи. — До праздника, когда табот понесут к реке, остается два дня. Нам нечем заняться до этого момента. Что ты собираешься делать? — Завтра я вернусь за проклятым Бемби. Он уже дважды умудрился оставить меня в дураках. — Я пойду с тобой, — твердо заявила она, чем доставила Николасу немалое удовольствие. — Но Тамре мы с собой не возьмем, — предупредил англичанин, выходя за дверь. Маленькая антилопа выступила из тени колючего кустарника на свет, и в раннем утреннем свете блеснула ее шелковистая шкурка. Она не торопясь шла по узкой полянке. Николас, часто дыша от возбуждения, наводил на нее прицел. Казалось, смешно волноваться, охотясь на такого маленького зверька, но предыдущие неудачи обострили желание достичь успеха. Кроме того, им руководила особая страсть, ведомая только настоящим коллекционерам. Потеряв Розалинду и девочек, Николас направил всю свою энергию на расширение коллекции в «Куэнтон-Парке». Поэтому дик-дик стал неожиданно значить так много. Харпер положил палец на спусковой крючок, хотя не собирался стрелять, пока зверек не остановится. Антилопа шла медленно, но все же существовала возможность промаха. Ему надо было попасть особенно точно, чтобы как можно меньше повредить шкурку и моментально убить животное. Для этой цели Николас зарядил «ригби» цельными металлическими пулями, которые не разрываются при попадании, оставляя широкие отверстия. Эти твердые пули пробьют в шкурке маленькую дырочку диаметром с карандаш, которую таксидермист в музее сумеет как следует замаскировать. Нервы охотника натянулись еще сильнее, когда Николас понял, что дик-дик не собирается остановиться на полянке, а идет к густому кусту на противоположной стороне. Значит, это последний шанс подстрелить его. Баронет отверг искушение выстрелить по движущейся мишени, и чтобы снять палец со спускового крючка, потребовалось огромное усилие воли. Антилопа добралась до стены из колючей поросли, но за мгновение перед тем, как исчезнуть, неожиданно остановилась и сунула голову в один из низких кустов. Стоя боком к Николасу, она начала щипать листики. Голова оставалась скрытой, так что в нее стрелять было никак нельзя, но плечо торчало наружу. Охотник видел контур лопатки под сияющей красно-коричневой шкуркой. Выстрелить в сердце дик-дика было совсем несложно — надо лишь целиться пониже плеча. Николас неторопливо навел прицел на нужную точку и мягко нажал на спусковой крючок. В тяжелом душном воздухе прогрохотал выстрел. Маленькая антилопа высоко подпрыгнула и помчалась со всех ног. Пуля ударила подобно рапире, не сбив животное с ног. Опустив голову, дик-дик понесся прочь, как обычно делают подстреленные в сердце. Он был мертв, но бежал на остатках кислорода в крови. — О нет, только не туда! — вскричал Николас, вскакивая на ноги. Зверек мчался прямо к краю пропасти. Наконец он прыгнул вперед и, кувыркаясь на лету, исчез из виду, падая вниз на две сотни футов в ущелье Дандеры. — Вот ведь невезуха. — Англичанин выскочил из-за куста, за которым они прятались, и подбежал к краю. Ройан последовала за ним. Оба принялись вглядываться в бездонную пропасть. — Вон он! — указала она. — Вижу, — кивнул Николас. Тело лежало прямо под ними, выброшенное на каменный островок в середине реки. — Что ты собираешься делать? — спросила Ройан. — Спуститься и достать его. — Харпер выпрямился и отступил от края. — К счастью, еще довольно рано. У нас хватит времени закончить работу до темноты. Мне придется сходить в лагерь за веревкой и помощниками. Они вернулись после полудня, вместе с Борисом и его следопытами, прихватив четыре бухты нейлоновой веревки. Николас заглянул в пропасть и облегченно вздохнул: — Что ж, тело еще там. Мне все это время представлялось, как его уносит вода. Он принялся наблюдать за охотниками, разворачивающими веревку и раскладывающими ее по поляне. — Понадобятся две бухты, чтобы спуститься вниз, — оценил расстояние англичанин, проверяя, как завязан узел, соединяющий веревки. Потом он принялся измерять глубину, спустив связку со скалы, пока она не коснулась воды. После этого Харпер вытащил ее и померил руками. — Тридцать морских саженей. Сто восемьдесят футов. Я не смогу залезть обратно, — сказал он Борису. — Вам и вашим людям придется вытаскивать меня. Николас закрепил конец веревки беседочным узлом на стволе одного из колючих гибких деревьев, которое тщательно испытал на прочность, заставив четырех охотников навалиться на него изо всех сил. — Довольно, — заявил Харпер, снял с себя все лишнее, оставшись в рубашке и шортах, и стянул тяжелые ботинки. На краю обрыва он развернулся и отклонился назад, держа верхний край веревки на плече, а нижний пропустив между ногами, как делают альпинисты. — Что ж, лечу на крыльях молитвы, — сказал Николас и спрыгнул спиной вперед, в пропасть. Он контролировал спуск, постепенно вытравливая веревку через плечо, притормаживая, вращаясь, раскачиваясь как маятник и отталкиваясь от скалы обеими ногами. Так он быстро продвигался вниз, пока не коснулся воды ногами, где течение подхватило его и закрутило. Харпер был в нескольких ярдах от выступа, на котором лежал мертвый дик-дик. Англичанину пришлось опуститься в воду, проплыть это расстояние, зажав кончик веревки в зубах и делая невероятно сильные гребки, чтобы его не унесло вниз по реке. Николас вылез на островок, перевел дыхание и только потом залюбовался прекрасным маленьким существом, которое он убил. Гладя прекрасную шкурку зверька и рассматривая красивую голову с длинным носом, охотник почувствовал знакомую меланхолию и вину. Однако времени на сожаления и муки совести не оставалось. Он поднял дик-дика, надежно связал все четыре ноги, закрепил узлом и, когда поднял голову, увидел, что Борис смотрит на него. — Тащите! — закричал Харпер и трижды потянул за нижний конец веревки, как договаривались. Снизу следопытов видно не было, но провис исчез, дик-дик постепенно оторвался от острова и рывками начал подниматься наверх, вдоль стены. Николас с волнением наблюдал за этим. Что-то заело, когда зверька подняли на две трети, но потом движение продолжилось. Наконец дик-дик исчез из виду, и через некоторое время веревка снова начала спускаться. Борис предусмотрительно привязал к ее концу круглый камень размером с человеческую голову. Русский наблюдал за спуском, слегка свесившись с обрыва и подавая знаки своим людям. Когда привязанный камень коснулся воды, Николас не смог до него дотянуться. Борис принялся раскачивать веревку, пока англичанин не схватился за нее. Сделав широкую петлю и затянув ее на уровне подмышек булинем, Харпер посмотрел на Бориса. — Тяните! — крикнул Николас, трижды потянув за узел. Его подняло в воздух и начало крутить и дергать. Постепенно смыкающиеся стены ущелья приблизились к Харперу. Он оттолкнулся от камня босыми ногами и перестал наконец вращаться. Ему оставалось подняться на какие-нибудь пятьдесят футов, когда подъем неожиданно прекратился. Николас повис, беспомощно болтаясь рядом с каменной стеной. — Что происходит? — крикнул он Борису. — Проклятая веревка застряла! — заорал тот в ответ. — Ты видишь, где это случилось? Николас поднял голову и увидел, как крученый нейлон застрял в вертикальной трещине в скале. Должно быть, той же самой, что едва не помешала дик-дику достичь верха. Вес Харпера был раз в пять больше, чем у маленькой антилопы, и веревку заклинило куда сильнее. Он висел в воздухе на высоте сотни футов.