К полудню следующего дня пришло сообщение от Киры – готовность к моменту 23.30. До выхода «на дело» оставалось десять с половиной часов. Время для Александра застыло как патока. Нет, он что-то делал, с кем-то умудрялся разговаривать, даже успел пожаловаться на якобы ноющее сердце, но минутная стрелка лежала на циферблате как приклеенная, при том что сердце и впрямь выбивало неровную барабанную дробь. Десять тридцать. Пора. И Лавров в комбинезоне цвета хаки аккуратно выскользнул из бокового окна дома тетушки Полли. Вот теперь все волнения остались позади, а впереди – только работа. На память пришли строки любимого поэта: «Угроза ползет сквозь подвальные двери из ада; потешную ночь обещают кривые клинки. …Вселенная на волоске, и все то, что ей надо, – находится в ножнах на голени правой ноги…»[51] * * * – Вам не кажется, мадам, что ситуация с Вашими подопечными выходит из-под контроля? – Мне кажется, гранмастер, что соответствующего контроля над проектом «Патриа» как не было, так и нет! И это несмотря на все обещания! Я смотрю, кто-то в Совете считает, что сам факт второго шанса на жизнь уже настолько большое счастье, что нет необходимости заморачиваться удачностью этого самого перемещения. Швырнули несколько человек неизвестно куда, и вперед, выживай как знаешь. Барахтайся как получится! А еще мне кажется, что в процессе нашего многолетнего спора мы как-то незаметно поменялись местами! – Вы на что намекаете? – Я не намекаю. Я прямо говорю, что, когда зверски убили Лейлу, именно Вы отказывались вмешиваться, мотивируя тем, что право на наказание – прерогатива местных властей. А когда мои подопечные показали зубки, причем, заметьте, именно в ответ на чью-то агрессию, Вы попытались возмутиться. Мне открытым текстом сказать, как называется подобное поведение? – Эээ… не надо, иначе мы поссоримся. Ну, допустим, только допустим! даже если признать их право на выживание… не слишком ли радикальные методы они используют? А как быть с тем, что к перемещению примкнули не только Ваши спасаемые девушки, но и вполне себе взрослый и опасный мужчина, заточенный под отнятие чужих жизней! Вы же видели, что он хладнокровно сотворил перед переходом! Интересно, а это было во славу какого бога? – Он убежденный атеист. Но если бы верил… выбрал бы того, кто отвечает за справедливость. – Вы считаете произошедшее справедливым? – Он их даже не убил, как они того заслуживали. И, знаете, гранмастер, даже рискуя выслушать обвинение в излишней жалости или склонности к поведению наседки… я склонна поддержать решение Киры и тетушки Полли. – А что так? – А то, что в связи с изменившимися обстоятельствами мы не можем в очередной раз обеспечить девочке соответствующую, причем, заметьте, обещанную защиту. Идею Ваших сестер Богинь Воды насчет подкладывания невест под нужных людей пока никто не отменял! Маркграф по-прежнему рвется к контролю над Марханой через них. – Да, это, конечно, совершенно не то, что изначально предполагалось… – Да еще этот пронырливый марханский крысеныш со своими амбициями спутал нам все карты! Гранмастер, давайте вернемся к тому факту, что мы не можем в очередной раз обеспечить девочке обещанную защиту. Но это мы не сможем. А вот этот «защитник» со спецподготовкой – сможет. Так что пусть займется делом, для которого его вполне квалифицированно готовили. Если что, мы всегда успеем вспомнить обязательства Совета и вмешаться… – Что ж… полагаюсь на Вас… Во славу Бэндзайтэн В индийской мифологии она являлась божеством рек («Сарасвати» на санскрите означает «текущая вода»), поэтому ассоциируется со всем, что «течет»: музыка, красноречие, литература. В её руках японская лютня – бива. Рядом с Камакурой есть известный островок Эносима. Легенда гласит, что когда-то давно жил в пещере ужасный дракон, который глотал детишек из ближней деревни. В VI-м веке Бендзайтэн пришла на японскую землю, чтобы защитить людей от страшного монстра. Зависнув в облаке над пещерой, она вызвала сильнейшее землетрясение. После этого она вошла в жилище перепуганного дракона и… вышла за него замуж. Любовь преобразила дракона: он стал послушным и в корне изменил свое поведение. В память об этом событии вырос из моря остров Эносима. Он удивительной скалою возвышается над окружающим песчаным мелководьем. Здесь, посреди морских просторов, и находится главное святилище богини. Рядом с фигурой богини всегда плещется вода, и часто в храмах можно встретить колодец – там живет белая змея, являющаяся предвестницей удачи, когда приходит во сне. Несмотря на то, что Бэндзайтэн символизирует дружелюбие, она также известна, как очень ревнивая богиня. Для изображения ревности иногда рисуют белых змей, которые обвивают богиню. В прежние времена музыканты, играющие на биве, предпочитали не вступать в брак, так как боялись, что богиня начнёт ревновать их и лишит способности играть. Те семьи, которые желали иметь красивых дочерей, также – молились Бендзайтэн, но муж с женой должны были читать молитвы отдельно и никогда не делать этого друг с другом. Существовало поверье, что если пара молится этой богине вместе, то им суждено будет расстаться. Однако, несмотря на свою ревность, богиня нередко проявляла сочувствие. Считается, что она помогала бездетным парам среднего возраста зачать ребёнка в ответ на их молитвы. Льена сидела на задворках учебного корпуса и злилась. Не так она представляла себе свою жизнь, совсем не так! Почему к бочке меда всегда прилагается ложка дегтя? А в ее случае и бочонок не крупный и дегтя черпак литров на несколько! Нет, она понимала, что сплошных плюшек не будет, чем-то расплатиться по любому придется, но хоть предупредить-то могли! А вот теперь сиди и думай, как жить дальше. С трудом, но последствия травмы убрали, ходить на своих ногах научили, но дальше-то что? Это здоровье у нее есть, а вот статус… он у нее ниже плинтуса. Какой может быть статус у сироты, подброшенной к храму сестер Богинь Воды? Правильно, никакой. Спасибо, документы сделали, правда, даже имя перекорёжили в угоду местным правилам. А, главное, ей с сестрами храма даже расплатиться за двухлетние лечение, учение, проживание и кормежку нечем! Нет у нее способностей, хоть тресни. Изготовлять амулеты и талисманы у нее не получается. Нет, работу с кожей она освоила, но все, на что она способна – сделать основу. А вот как заходит речь о придании изготовленной вещи хоть каких-то полезных свойств, все, наступает полный «конец обеда»! Она даже готовыми изделиями воспользоваться не способна, она не чувствует мощи и направленности действия артефактов, у нее просто нет ни малейшей склонности к магии, и все тут. Даже заучивание кодов активации не помогает ей применять известные артефакты. Травница? Ну, выдолбила она здешний язык, ну, выучила она местные травы и то, что из них готовят… и что? Получится из нее слабенькая лекарка для отдаленного гарнизона, на большее она не тянет. Не то, чтобы хотелось, как та старуха сразу во владычицы морские, но хоть бы капелюшечку какого-то умения, чтоб совсем обузой для окружающих себя не считать! Допустим, выход есть. Правильно говорят: не бывает безвыходных ситуаций, бывают неприятные решения. Именно к такому решению ее постоянно пытаются подтолкнуть сестры – склонить к служению одной из богинь. Опять мистрис Рогнеда будет зудеть: «Выбирай покровительницу!» И мистрис Клелия ей поддакивать. А не хочется. Вот не лежит у нее душа делать обязательный выбор. Ну не нравятся ей обе возможности! А выбор-то невелик. Либо домашняя клуша, пришибленная общественным положением и гениталиями мужа до полной потери самоуважения, либо одна из тех, кто даже при кратковременном незаполненном межножном пространстве ощущает дискомфорт. Какая-то все-таки странная… и порочная система верований, при которой отношение к женщинам варьируется от абсолютного плюса, до глубокого минуса: посвященная Илиенари почитается независимо от внешности и способностей, поклоняющаяся Алиенэри втихую априори презирается, несмотря на внешность и способности. Либо черное, либо белое. Либо святая, либо шлюха. Либо восхищение, либо ненависть. А середины, что, совсем нет?! Но тут есть и еще один момент. Выбор – это всегда монета с двумя сторонами. Это не только аверс, но и реверс, это и приобретение, но и одновременно потеря. Остановившись на чем-то одном, мы отказываемся от другого варианта, и зачастую именно с этим связаны наши колебания. Люди склонны переживать потери интенсивнее, чем получаемые выгоды. Наше внимание не «застревает» на том, что мы считаем практически достигнутым, оно концентрируется на том, что мы упустили: начинаются сомнения в верности своего решения, сожаления об упущенной возможности, самоугрызения в собственной недальновидности… и вернуть обратно, как правило, ничего нельзя… а что делать, если обе стороны монеты, в смысле оба предложенных варианта кажутся одинаково тупиковыми? Понятно, почему люди часто не торопятся делать выбор, они сталкиваются с ощущением, что после принятия решения их активная роль заканчивается, и дальше события будут развиваться по некой не всегда заранее известной схеме. А собственное существование и поведение отныне будут целиком и полностью зависеть от каких-то сторонних факторов, которые, собственно, сейчас и следует выбрать. Другими словами, человек практически лишает себя завтрашней свободы воли фактом сегодняшнего выбора. Но ведь не хочется! Выберешь поклонение Илиенари – мгновенно выпихнут замуж, причем, неизвестно за кого, и даже не спросят, хочет ли она этого. Выберешь посвящение Алиенэри – так же быстро выпихнут работать, причем, незнамо куда, а она и не умеет толком ничего по здешним меркам. Как бы все-таки узнать, нельзя ли пойти третьим путем? Не может быть, чтоб за столько лет никто не попытался отвергнуть стандартный выбор и принять индивидуальное решение… Может, удрать? А документы? Эх, и тут вилы… Да еще мужики. Кто б ей объяснил, что конкретно им всем от нее неожиданно понадобилось? Вернее, известно, что, но почему именно сейчас? Зимонт Лийо. Охранник при Центральном храме сестер. Настырный и неприятный змееныш. Настаивает на выборе покровительства Илиенари и зовет замуж. Шахтан Вилозо. Кузнец-оружейник при храме. Солидный и серьезный человек. Хочет аналогичного. Одной грядки перцы. Но Вилозо хоть поприятней. Вильен Эрдаль. Один из телохранителей местного градоправителя. Рубаха-парень с ярким румянцем и рыбьим взглядом, такой типаж правильно называется «скот в сапогах». Предпочел бы, чтоб она выбрала Алиенэри и могла спокойно развлекаться. С ним. Свиян Фирнеж. Торговец средней руки, занятый перепродажей книг. Обыкновенный, не вызывающий отторжения. Цветочки дарит, книги редкие дает почитать. Не настаивает ни на чьем покровительстве и просто намекает на замужество. И на отъезд отсюда, чтоб больше никто не смел тянуть к ней конечности. Франтек Морен. Временно свободный воин-контрактник из Галии. Такой шутник, раздолбай и всеобщий любимчик. Плевать он хотел на ее выбор любой из Богинь Воды, но судя по намекам, надеется, что до этого успеет просто затащить ее в постель. Так что, либо храмовая кабала, либо мужики. И неизвестно, что хуже. Хватит рассиживаться, вставай, иди ужинать и грызть гранит, потому, как и еда сама себя не съест, равно как и практикум по жидким лекарственным формам у мистрис Клелии сам себя не сдаст… Льене и тут не повезло, потому что возле столовой ее перехватила мистрис Рогнеда, нигде от нее не сныкаться. И та, уже не пытаясь прикидываться доброй и ласковой, предупредила, что долги храму следует отдавать. И срок для выбора сестры-Богини ей определяется в неделю. Да что ж такое-то? Если отвлечься от безапелляционных храмовых предложений, что у нас в сухом остатке? Три варианта замужества и два – в любовницы. Обалденный спектр. Наверное, надо радоваться… да вот не получается. Чуется подводный камень. Вернее, чуется целый Большой Барьерный риф, а в чем конкретно подвох – неизвестно… Понятно одно, из всех предложений идея Фирнежа ей пока больше всего по душе. А еще понятно, что с кем-то нужно срочно поговорить. Послание для тетушки Полли Льена в оговоренном месте на всякий случай вывесила, даром что слабо верила в возможность помощи издаля, а для беседы удачно словила ирну Улину. Вот ей она и задала тот вопрос, на который у нее самой не находилось ответа: – А чем Вы, ирна Улина руководствовались, когда не мешали… или помогали дочери делать выбор в храме сестер Богинь Воды? – Наверное, тем же, чем и моя матушка, когда не лезла в мой выбор. Я же выросла в семье потомственных циркачей, у меня четыре старших брата… а когда с детства работаешь на манеже, выбор небольшой. Постоянные переезды и представления, а иначе откуда возьмутся деньги на еду. И храмовых сестер видишь редко, а работу каждый день. Я с трех лет в семейных номерах верхним[52] задействована была, а потом, как подросла, и свой номер с напарницей поставила: акробатические трюки и жонглирование всем чем в голову может прийти. Шары, булавы, кольца, кинжалы… даже горящие факелы… Ну, и когда нас начали храмовницы потихоньку доставать, мол, возраст подошел, пятнадцать исполнилось, пора определяться, я, естественно, выбрала Алиенэри, потому что кроме своих цирковых трюков и не умела ничего, да и путешествовать привыкла… а в одночасье все бросить и незнамо кому похлебку варить и портки стирать, да еще слова сказать поперек не сметь – о, нет, я вам не безъязыкая прислуга! И никто из семьи, особенно моя матушка, тоже когда-то выбравшая Алиенэри, мне слова поперек не сказали! – Но это Вы. А Нира? – С Нирой все по-другому получилось. Я, когда сообразила, что беременна и ее рожать надумала, поняла, что придется осесть и профессию сменить. Какая мне, беременной, акробатика? Да и потом, если после родов с цирком на гастроли ездить, на кого ее оставить? Вот и пришлось со временем в здешний бар устраиваться, флейрингом[53] народ радовать. Поэтому она в отличие от меня кочевой жизни не нюхала. Нира росла тихой, домашней, из всех ремесел если чем и увлекалась, так исключительно вышиванием… да еще несчастье с ней приключилось, как ей шесть лет исполнилось: говорить перестала, когда увидела волчий прорыв Аль-Финега… какого нечистого я вообще ее с собой потащила в городище Мусальф? …и когда время пришло выбирать, она решила, что ей больше подойдет Илиенари и стезя замужества… Я еще, дура старая, когда-то вместе с мистрис Рогнедой уговаривала ее не возмущаться выбором Богини, а спокойно ехать к соседям в качестве дихэ герцога Идано Теорана, самого Сердца Марханы… и не потому, что это честь стать парой аж самому правителю, а потому что по происхождению она наполовину марханка… кто же знал, насколько плохо это закончится… – А наполовину марханка… это как так вышло? Разве ирн Люций… – Да нет, за него я замуж уже потом вышла, через добрый десяток лет после рождения Ниры! А ее отцом был прошлый Щит Марханы, чтоб ему на том свете вечно гореть и мучиться! – Так он умер? – Не знаю. Слышала, что его изгнали, надеюсь, что сгнил в какой-нибудь канаве. Потому что жить такая пакость не должна… – Понятно… Так к вопросу о выборе: мне сегодня диакониссой Рогнедой был поставлен буквально ультиматум и велено в кратчайшие сроки определиться с покровительницей. Поскольку я пришлая, меня не заставляли делать выбор в возрасте пятнадцати лет, но теперь мне двадцать один, и минимальный уровень подготовки при храме мною пройден. Или есть шанс выскочить замуж без благословления сестер храма Богинь Воды. Вы бы что посоветовали? – А вот даже не знаю… Может, выбрать Алиенэри? Пусть работа, но на свободе. А насчет замужества по собственному выбору, без давления извне, это хорошо, но не забывай, без посвящения одной из сестер механизма перемещения в безопасное место, ну, обратно в храм, у тебя не будет. А мало ли как там, за мужем, сложится… мне в свое время пригодилось. И, кстати… пока есть время на размышление… постарайся в храм лишний раз не заходить. А вечерами лучше приходи ко мне в бар, представление посмотришь… Утешила. Но хоть что-то помогла для себя определить, просто куда-то сбежать не получится, Илиенари точно побоку, значит, либо Алиенэри, либо замуж за Фирнежа. Можно даже совместить на тот самый упомянутый ирной Улиной случай. А в бар, наверное, лучше не ходить, там есть шанс наткнуться и на Зимонта Лийо, и на Вильена Эрдаля, и на Франтека Морена. Ее присутствие там подвыпившие парни могут расценить как приглашение… к чему-либо. Что абсолютно лишнее. То, что Улина не то что-то знала, не то что-то чуяла, выяснилось быстро, потому что она оказалась права. Буквально через пару дней неприятности в лице Зимонта Лийо подобрались совсем близко. Кто же знал, что наглый змееныш, получив от нее в очередной раз отказ связываться с Илиенари вообще, и с ним в частности, озвереет? И озверение выльется в то, что к Льене будет применен артефакт подчинения. А потом ее, спелёнатую, змееныш с напарником потащит глухим переулком в сторону храма, не переставая шипеть, что ему надоело слушать псевдококетливые отговорки и сейчас ее посвятят Илиенари, а потом их быстро объявят мужем и женой, после чего некоторым придется забыть, что такое неповиновение, засунуть ядовитый язык максимально глубоко внутрь организма и доставать его только для того, чтоб сказать «да, мой повелитель». Вот и все, отрешенно подумала Льена, отпрыгалась. Как говориться, как ни болела, все-таки померла. Обидно, что может измениться все, вплоть до мира, а грабли в очередной раз остаются прежними: никому ее мнение и желания не интересны, окружающие опять поступают с ней как капризные избалованные детишки, углядевшие новую игрушку, и орущие «волшебное» заклинание «хочу-дай!» Помощь пришла, откуда не ждали. Льена, конечно, многое могла предположить, даже то, что явятся Чип и Дейл, но то, что спасателем окажется раздолбай Франтек Морен – в последнюю очередь. Потому так и удивилась, когда в какой-то момент времени почувствовала, что ее неподвижные ноги потеряли опору в виде тащащего их напарника Зимонта и она вместе с ним падает на землю. А потом из-под ее неподвижной тушки кто-то выдернул Лийо буквально за шкирку, крепко приложил по зубам и издевательски пропел на редкость знакомым голосом: – И кто ж у нас тут такой бравый охотник? Зимонт, ты ли это? И пока Лийо булькал и собирался с силами для ответа, не менее издевательски добавил: – Ты лучше подумай, как в управе оправдываться будешь за применение боевого артефакта к мирному населению без явной угрозы извне. Лийо дернулся и что-то нечленораздельно прохрипел, а Франтек аккуратно поскладировал умыкателей вместе, набросил ни их тандем свое заклинание обездвиживания и злорадно пообещал: – Отдохните, я сейчас я к вам патруль пришлю. Причем выберу не абы кого, а ту тройку, куда сегодня Эрдаль напросился кулаки поразмять, у вас найдется, о чем с ним поговорить… Саму Льену он аккуратно приложил чем-то, от чего она чуть не упала, но по крайней мере начала хоть как-то ощущать конечности, медленно довел до бара Улины, попросил ту вызвать тройку Эрдаля в переулок, где лежали Лийо с напарником, а саму ее бережно усадил на лавку и присмотревшись, сообщил: – Тебе не помешает выпить. Льена сумела собрать прыгающие губы и простонать подбежавшей Улине: