Верховный капитан Эйвери прошествовал в зал, сопровождаемый скрипом кожи и звоном стали своего доспеха. Шестеро городских стражников вели опасного на вид воина, все тело которого имело блеклый оттенок, словно его доспехи и кожа были присыпаны белесой пылью. Короткие темные волосы мужчины казались посыпанными тальком. Пленник двигался с трудом, пошатываясь под тяжестью массивных железных цепей на плечах и вокруг груди. Эйвери мрачно смотрел перед собой, и Никки поняла, что он напуган. — И что это? — Властительница Тора, наконец, поднялась на ноги. Узнав стилизованный символ пламени на нагруднике пленника, Никки раньше волшебников догадалась, что случилось. Эйвери приблизился к возвышению. — Властительница, главнокомандующий волшебник. Один из окаменевших воинов очнулся. Ваш сын и его друзья были среди каменных солдат, когда это произошло. — Меня зовут Ульрих, — раздался низкий голос с сильным акцентом. Странный воин попытался скинуть цепи. — Что вы сделали с моими товарищами? Что вы сделали со мной? Обычно высокомерное выражение лица Максима сменилось тревогой, а его кожа стала почти такой же бледной, как у древнего солдата. — Заклинание развеялось? Как такое возможно? — Что натворил Амос? — рявкнула Тора. — Это дело рук нашего сына? — Властительница, кажется, это произошло случайно, — сказал Эйвери. — Юноши привели солдата к городским воротам, где мы его и схватили. — Мудро, — изрек Айвен. Повелитель плоти Андре не стал сдерживать свое любопытство и заспешил к пленнику по голубой плитке пола. Напряженные и настороженные стражники окружали воина в старинных доспехах, но Андре действовал решительно. Он потыкал и пощупал доспехи, а затем дотронулся до щеки мужчины. Ульрих поморщился, мотнул головой и клацнул зубами, пытаясь откусить пальцы повелителя плоти, но Андре оказался проворнее. — Кожа жесткая и твердая, все еще бледноватая. — Он поднял взгляд. — Хмм, хорошие новости, главнокомандующий волшебник — твое заклинание развеялось не полностью. — И в самом деле, новость неплохая. — В голосе Максима не слышалось ни капли удовлетворения. — Будем надеяться, это не повторится. Квентин постучал пальцами по столу и упрекнул Эйвери: — Ты привел в палату волшебников вооруженного врага? Почему его не раздели донага? — Мы не могли снять доспехи, — стал оправдываться он. — Мы забрали щит, шлем и меч, но остальное… словно приплавлено к коже. — Его кожа еще твердая как камень. — Андре постучал костяшками пальцев по бицепсу Ульриха над кожаной полосой с шипами. — Очень интересно. Такого противника весьма непросто убить. — Ульрих вздрогнул и свирепо посмотрел на Андре, но повелитель плоти словно и не заметил этого. Айвен стукнул мощным кулаком по каменной столешнице. — Он враг Ильдакара. Этот человек намеревался уничтожить наш город, насиловать наших женщин и истязать наших детей. Деймон взглянул на властительницу с непочтительной усмешкой. — Я всегда думал, что твой сын и его друзья поступают глупо, когда отправляются крушить статуи. Но теперь я понимаю, что нам следовало бы поощрить их и отправить на уничтожение каменной армии целые отряды. — Пустая трата времени, — пробормотал Квентин. — Там сотни тысяч… Все еще злившийся Айвен поднялся и скрестил руки на безрукавке из шкуры пумы, выставляя напоказ накачанные мышцы. — Превратив эту армию в камень, мы одержали неслыханную победу, но лишились возможности свершить правосудие. Теперь в наших руках оказался один из врагов! — Он оглядел зал и хмуро глянул на растерянного древнего воина, который едва стоял под тяжестью оков. — Давайте бросим его на боевую арену и заставим сражаться. Все ильдакарцы смогут увидеть, как его разорвут в клочья. — Его следовало бы допросить и вызнать все о планах генерала Утроса. — Когда Никки заговорила, все удивленно повернулись к ней. — Вам представилась исключительная возможность сделать это. — Это важно как для истории, так и для защиты города, — заметил Натан. — Пустая трата времени, — сказал Квентин. — Какая польза от его знаний, устаревших на столько столетий? Император Керган давно мертв, его войско — просто камень. — Кроме того, это обычный пехотинец, — добавил Деймон. — Вряд ли он что-то знает. По собственному опыту Никки знала, что пехотинцы часто знают то, о чем не догадываются другие. Один из дознавателей Джеганя мог бы несколько месяцев допрашивать этого древнего воина, и процесс вовсе не был бы тихим и спокойным. Нужно не только понять причину, по которой заклинание рассеялось, но и добыть все сведения, которые мог предоставить этот обычный пехотинец. Избавляться от него было напрасной тратой ресурсов. — Ильдакар — мирный город, — произнес Максим. — Мы мало смыслим в пытках и допросах. — Он фыркнул. — Лучше использовать воина для другой цели. Например, выпустить его на арену. Закованный Ульрих впал в смятение, его лицо исказилось от гнева. — Я сражусь со всеми, кого вы против меня выставите. Во имя Железного Клыка. — Уже что-то, ммм? — сказал Андре. — Принимаю предложение. — Если заклинание окаменения теряет силу, то у нас будут большие проблемы, — пробормотал Максим. Он постучал по левому уголку рта, будто это помогало ему думать. — Мы должны устранить эту аномалию и убедиться, что уязвимость не распространяется. — Он кивнул властительнице. — Да, я согласен. Отправим его на боевую арену, и получим прекрасное представление. Главный укротитель, у тебя найдется для него интересный соперник? — Всегда найдется. — Айвен прищурил глаза с набрякшими веками, будто прикидывая что-то в уме. — Созывайте горожан, — повелела Тора. — Мы покажем им исключительное зрелище. * * * Песок боевой арены искрился на ярком солнце. Купцы, торговцы, садовники, портные и ремесленники бросили свою работу, закрыли лавки и мастерские и отправились смотреть поединок. Много веков назад генерал Утрос едва не разрушил их город, и его древнюю армию ненавидели больше, чем любую другую. Теперь, когда один из каменных воинов освободился от заклинания, у них появился шанс увидеть, как восторжествует справедливость. Люди желали посмотреть, как будет сражен и убит вражеский солдат. Смертельные поединки всегда были неотъемлемой частью культуры Ильдакара, и его жители наслаждались, выплескивая разочарование и гнев. Теперь, когда Никки стала свидетелем нарастающей напряженности среди населения, она задалась вопросом, не специально ли палата волшебника направляла недовольство народа на конкретную цель, тем самым отвлекая его от себя. Натан последовал за колдуньей в зрительскую башню для знати. Вокруг царила толкотня, гудели голоса собирающейся толпы. Проблески ярких тканей и меха богатых посетителей контрастировали с однообразной коричневой одеждой зрителей на нижних скамьях, четко разграничивая классы общества. По милости Максима Никки снова пригласили на одну из высоких платформ. С другой стороны трибуны сидела Тора, окруженная неустанным вниманием Эйвери — хотя едва ли она нуждалась в защите. Натан разговаривал с Андре, но повелителя плоти больше интересовал необычный оживший воин, а не восстановление дара старика. — Мы еще поработаем над этим, мой дорогой Натан. К чему спешить, ммм? На кровавый поединок пришли посмотреть и дюжие норукайские работорговцы. Кор и его покрытые шрамами мускулистые спутники заняли места на нижних уровнях, растолкав зрителей. Они предпочли скамьи на самом краю арены, где сидели простые работники и немытые рабы. Властительница Тора приглашала норукайцев сесть вместе со знатью на верхних уровнях, но Кор отказался: — Я хочу видеть пот, чувствовать запах крови и слышать каждый выкрик боли. Нам надо как следует прочувствовать это развлечение, чтобы рассказать о нем королю Скорбь. Ему должно понравиться. Глубоко встревоженный Бэннон пробрался к Никки и Натану. — Пресвятая Мать морей, какой стыд, — тихо сказал он. — Когда Ульрих очнулся, он был растерян и сбит с толку, и попросил меня о помощи. Амос заманил его к городским стенам своими обещаниями, но как только мы прошли через ворота, его схватили стражники. А теперь его убьют! — Он их смертельный враг, — напомнила ему Никки, — воин армии, которая пыталась уничтожить Ильдакар. — Это было пятнадцать веков назад! — воскликнул Бэннон. — Он больше не опасен. — Может, и не опасен, — сказал Натан, опустив уголки рта, — но, мой мальчик, на протяжении тысячелетий люди в этом городе негодовали от планов императора Кергана править миром. Они видели, как полумиллионная армия превратилась в статуи, и это их первая возможность отомстить. — Все равно это неправильно, — пробормотал Бэннон. — Да, неправильно, — согласилась Никки. — В Ильдакаре много чего неправильного. Мужчины в безрукавках принялись бить в гонги, и раздавшийся металлический звон заставил зрителей затихнуть. Ведущий на высоком помосте заговорил усиленным магией голосом: — Сегодня Ильдакар станет свидетелем казни, весьма необычной. Толпа загудела, но голос оратора заглушил их: — Враг из прошлого получит заслуженное наказание — наказание, которого заслуживают они все! Он умрет на нашей боевой арене. Толпа ликовала, свистела и улюлюкала, выплескивая эмоции и разжигая свой гнев. Главнокомандующий волшебник Максим явно получал удовольствие, а властительница Тора была рада направить гнев граждан в правильное русло. Когда зрители на нижних скамьях поднялись, желая ничего не пропустить, людям позади них тоже пришлось встать, от чего по толпе прокатилась рябь. Норукайцы на передней скамье наклонились вперед. Когда кто-то встал, заслонив Дару вид, налетчик столкнул человека с края, и тот упал в яму. Поспешно встав с песка, мужчина испуганно посмотрел на открывающиеся ворота и прыгнул, пытаясь уцепиться за слишком высокий борт арены. Его друзья потянулись вниз, подхватили беднягу и вытянули с арены до того, как на ней появился древний воин. Ликование сменилось ропотом, когда пробудившийся воин вышел на песок арены. Ульрих медленно шел вперед, его древние прочные доспехи были покрыты серой каменной пылью. Он сжимал в руке свой изогнутый меч, который ему вернули для битвы. Он неуверенно шагал по арене, глядя на толпу, и явно был дезориентирован. Ропот превратился в хор гневных угроз. Ульрих дошел до середины арены и повернулся к высокой трибуне волшебников. — Чего вы от меня хотите? — взревел он. — Мы хотим, чтобы ты сдох, болван! — сказал Максим, а потом хихикнул. Эльза сидела рядом с Натаном, чопорно сложив руки на фиолетовых юбках. — Где главный укротитель Айвен? — спросил ее Натан. — Я думал, он захочет посмотреть на бой. — Он под ареной, — ответила она. — Управляется со зверьми. От воспоминаний о боевом медведе Никки пробрал озноб.