Вместо лица у него было зеркало. — Я знаю тебя, — сказала она. — По крайней мере, знаю о тебе. — Все в Ильдакаре наслышаны обо мне, — ответил мужчина, голос которого был приглушен гладким зеркалом с прорезями для глаз и рта. — Каждый раб и каждый угнетенный житель Ильдакара знает, кто я такой. Мы сражаемся за свободу. Некоторые открыто поддерживают нас, другие делают это в своих умах и сердцах. — Волшебники тоже знают о тебе, — сказала Никки, — И хотят убить. — Многие пытались, но, как видишь, не преуспели. Мои последователи освобождают рабов, с которыми плохо обращаются их ужасные хозяева. У нас есть тайные укрытия в городе, и мы можем вывести рабов из Ильдакара. Они уходят в горы, находят другие поселения и начинают там новую жизнь. Пока саван не восстановлен, мы должны сделать как можно больше. Если мы освободим достаточно рабов, то у волшебников не хватит жертв для кровопролития. — Тогда почему они все не ушли? — спросила Никки. — Почему ты остался? — Потому что настоящая битва здесь. Я останусь до тех пор, пока мы не покончим с репрессиями и не свергнем палату волшебников. Такова моя цель. — Достойная цель. — При мрачном воспоминании о невольничьем рынке она почувствовала, как искра негодования внутри нее разрослась до бушующего пламени. — Я и мои спутники поддерживаем вас и можем помочь, если есть план. Народ Ильдакара сильно угнетен. Человек в маске медленно кивнул. — Да, но не окончательно. Мы наблюдаем за тобой. Никки удивилась. — У тебя есть последователи в главном особняке? В палате волшебников? — Наши последователи повсюду, — ответил Зерцалоликий. — Мы видим тебя насквозь. Ты одна из нас, колдунья Никки. Никки все еще была настроена скептически. — Союзников найти непросто. Кто ты такой? Правда ли ты носишь маску потому, что твое лицо обезображено повелителем плоти? Из-за зеркальной маски раздался странный приглушенный смешок. — Они так говорят? Возможно, это правда. А возможно, я ношу эту маску, чтобы люди вместо моего лица видели свое отражение и понимали, что они могут внести свой вклад в восстание. Этот некогда величественный город превратился в болото за долгие столетия в ловушке савана. — Снова раздался приглушенный смех. — «Саван» — очень подходящее слово, ведь им укрывают мертвецов. Его последователи забормотали и закивали. — Мы делаем, что можем, но ты, Никки, обладаешь огромной силой и способна нарушить равновесие этого города. Мы давно наблюдаем за тобой. Люд в плащах загомонил, соглашаясь с ним. — Мы давно наблюдаем за тобой. Зерцалоликий поднял своей тонкой белой рукой осколок зеркала и вложил его в ладонь Никки. — Будь готова. — Он сжал ее пальцы вокруг осколка: не так сильно, чтобы она порезалась, но так, чтобы она почувствовала острые края. — Подумай об этом. Он развернулся, и его темно-серый балахон взметнулся. Его последователи бросились в темноту, и Зерцалоликий исчез, оставив Никки с осколком зеркала в руках. Она держала этот кусок зеркала, радуясь тому, что пришла сюда поздней ночью. Теперь будущее Ильдакара не казалось ей таким безнадежным. Она нашла союзников. Глава 31 Спящий город по-прежнему был погружен в тишину, пока Никки возвращалась на верхние уровни плато. Впереди, недалеко от огромного особняка, виднелась внушительная пирамида, освещенная волшебными факелами. В серебристом устройстве на ее вершине отражалась алмазная россыпь звезд, проглядывавших через тонкую пелену облаков. Никки вернулась в особняк, осторожно проскользнув через арку в коридоры с причудливыми скульптурами. Наверняка эти статуи были окаменевшими жертвами разгневанного волшебника. Когда осадившая город армия обратилась в камень, жители Ильдакара радовались свободе, но со временем спасшая их сила превратилась в угнетателя. Взгляд Никки наткнулся на статую злобной старухи, и она вспомнила свою беспомощность, когда Судия заточил ее в каменную ловушку, заставив переживать момент величайшей вины. Никки не могла сопротивляться этому заклинанию. Она была уверена, что властительница Тора или любой из палаты волшебников окажутся куда худшими противниками. Ей придется найти способ бороться с ними. Возможно, Зерцалоликий и его восстание смогут помочь. Проходя мимо покоев Натана Рала, она заметила свет. До рассвета было еще несколько часов, но волшебник уже не спал. Никки помедлила, раздумывая, стоит ли его беспокоить. Он мог бы почувствовать ее своим даром, но после утраты магии все равно что ослеп. Никки постучала. — Я отдыхаю. Не беспокойте меня, — в его голосе слышался испуг. — Это Никки, — сказала она. Раздался удивленный возглас, и волшебник распахнул дверь. — Колдунья! А я уж решил, что кто-то из знати пришел требовать моего присутствия на их разнузданном вечере удовольствий. Никки вскинула брови. — Они беспокоили тебя прошлым вечером? Натан отвернулся, двумя пальцами поглаживая чисто выбритый подбородок. — Не то что бы, но я набирался смелости на случай, если мне придется им отказать. У меня свои принципы. Никки проскользнула в его покои. На маленьком письменном столе были разбросаны бумаги, залитые теплым желтым светом ламп. — Я записываю в книгу жизни то, что мы увидели и узнали, — пояснил Натан. — Когда-нибудь мы доставим этот том в Д'Хару, и Ричард удивится нашим приключениям. Он опустился на стул у письменного стола и жестом предложил Никки сесть. Колдунья примостилась на углу на его кровати и разгладила черную юбку. Натан закрыл книгу с кожаным переплетом, которую дала ведьма. — Я не сожалею о том, что вызвался быть послом. Я уже повидал гораздо больше, чем ожидал. — Его тонкие губы изогнулись в улыбке. — На протяжении столетий во Дворце Пророков я мечтал о приключениях и страстно желал исследовать неизведанные земли. Я сочинял и записывал истории. Даже сейчас меня удивляет, насколько популярными стали некоторые мои рассказы — например, «Приключения Бонни Дэя». Но теперь, когда я сам стал искателем приключений, часть меня — небольшая, но растущая с каждым днем, — хотела бы вернуться домой. — Искатель приключений сам выбирает, где его дом. — Никки убрала с лица отбившийся локон и заправила его за ухо. — Но я отправилась не в приключение, а на задание магистра Рала. Он хотел, чтобы я удостоверилась, что другие следуют его принципам, что люди вольны стремиться к своим мечтам и исполняют свои обязанности. — Никки понизила голос, хотя прекрасно знала, что для Натана это не секрет. — Я люблю Ричарда, и всегда его любила, так или иначе. Что важнее, я дала ему клятву, поэтому должна помогать людям и учить их свободе. Мы обязаны свергать тиранов, где бы они нам ни встретились. В том числе и здесь. — Всецело согласен, дорогая колдунья, — произнес Натан. — Если бы не моя беспомощность, мы бы с тобой возглавили низложение правящего совета и освобождение народа Ильдакара. — Мы все еще можем это сделать, — сказала Никки. — Мы должны найти способ свергнуть правительство города. Натан прижал кулак к груди и крепко надавил, словно пытаясь выжать из себя немного силы. — Если бы только Андре сделал меня цельным. — Он покачал головой и посмотрел в книгу жизни. Никки заметила, что та открыта на первых страницах, где были записаны слова Рэд: Волшебник узрит то, что поможет ему вновь обрести целостность. Никки знала продолжение, явно предназначенное ей: А колдунья спасет мир. — А если повелитель плоти не восстановит твое сердце волшебника, Натан? — спросила Никки. — Возможно, где-то в Ильдакаре кроется другой ответ. Может, чтобы исцелиться, тебе нужно вернуть целостность этому городу. — А ты планируешь спасти мир, колдунья? — Я посмотрела в глаза тем, кто сидит в палате волшебников, — сказала Никки. — Я рассказала им о магистре Рале и его замыслах и увидела в их взглядах насмешку, потому что Ричард невероятно далеко. — Она стиснула зубы и понизила голос: — Но я-то рядом, и именно этого им следует бояться. Да, они прибыли в этот город за помощью для Натана, но после разговора с Зерцалоликим она уже не стремилась уйти. Может, ее миссией был Ильдакар. Когда Никки изучала надменных волшебников, заседавших в башне властителей, она не просто пыталась их понять. Она искала их слабые места. Натан казался печальным и неуверенным. — Опять-таки, колдунья, я бы с радостью поклялся тебе помочь, но сила не на нашей стороне. Никки сузила глаза. — Когда мы поступаем правильно, сила оказывается на нашей стороне. Правящий совет падет. Она поднялась и прошла через комнату к установленной на стене чаше для умывания. Рядом стояла небольшая ваза с травами — розмарин, судя по запаху. Никки взглянула на свое отражение в воде и повернулась к пророку. — Может, пока не стоит отсюда уходить. Лучше остаться и убедиться, что город изменится к лучшему. Как колдунья я уверена, что смогу противостоять любому члену палаты волшебников. Возможно, мне стоит бросить им вызов и стать одним из правителей Ильдакара. — Ее губы сложились в недобрую улыбку. — Свергнуть их, если они не будут содействовать. Так мы смогли бы изменить Ильдакар. — Смогли бы, дорогая колдунья, — сказал Натан, хмуро глядя в книгу жизни. Он переворачивал страницы и искал конец своих записей. — Действительно смогли бы. Глава 32 Переполненный зловонным грузом корабль для охоты на кракенов шел, низко погрузившись в воду. Паруса и канаты жалобно застонали, когда корабль, наконец, вошел в гавань Графана. Матросы улюлюкали, размахивая руками и шапками, хотя никто на берегу еще не мог их разглядеть. Грязные паруса были залатаны разномастными кусками серой и коричневой ткани. Среди заплаток выделялся невесть откуда взявшийся квадрат белой парусины. Оливер перегнулся через поручни, и его в очередной раз вырвало, хотя желудок уже давно опустел. Море было спокойным, и корабль медленно покачивался на волнах. Живот Оливера скрутило не столько от морской болезни, сколько от смрада, пропитавшего корабль.