— Если он непокорный раб, почему бы нам не посадить его в тренировочные ямы? Избавимся от него. — Раб, которого невозможно контролировать, бесполезен для Ильдакара, — согласилась Тора. — Я не непокорный, — вызывающе крикнул молодой человек. — Я борюсь за свободу! Адесса искоса взглянула на главного укротителя, но сосредоточила свое внимание на властительнице. — Мы схватили его возле клеток с животными, рядом с загонами арены. Он явно намеревался освободить зверей, чтобы создать хаос среди добропорядочных горожан, — как это уже делали повстанцы. — Животных нужно натаскать на кровь аристократов! — Раб безуспешно пытался высвободиться из хватки двух Морасит. — Увы, зверям придется довольствоваться горьким мясом рабов, — сказала Тора. — Клыки и когти освободят тебя. — Я уже свободен, — настаивал погонщик яксенов. — Зерцалоликий освободил меня, и он освободит всех нас. Среди советников прокатился ропот. Эльза выглядела глубоко обеспокоенной, а Ренн, Деймон и Квентин тихо переговаривались. — Почему они называют его Зерцалоликим? — спросил Натан. — Необычное имя. — Потому что он прикрывает лицо маской, сделанной из зеркала, — ответил Квентин. — Это же очевидно. — Это не отвечает на вопрос «почему», — сказала Никки. — Говорят, его лицо было жутко изуродовано повелителем плоти, — пояснил Максим. — Его облик настолько чудовищен, что люди предпочитают смотреть на отражение своих лиц. — Возможно, он хочет отразить окружающее его уродство, — предположила Никки, заслужив раздраженный взгляд Торы. Максим усмехнулся: — Или ему просто нравится, что люди рассказывают о нем истории. Он кажется более загадочным и могущественным, чем есть на самом деле. — Он скрестил ноги, облаченные в шелковые черные штаны. — Какова бы ни была причина, я не стал бы относиться к его мелочным выходкам всерьез. Это придаст Зерцалоликому слишком много уважения. — Вы слышали его претензии? — спросил Натан. — Повстанцы обычно бунтуют против чего-либо. — Недовольство подпитывает само себя. Лучше просто морить его голодом, — сказала Тора. Никки шагнула вперед, глядя на пленника: — Я хотела бы поговорить с этим мальчиком. Простой погонщик яксенов? Он не похож на героя или мученика. Неплохо было бы понять, почему он демонстрирует неповиновение, зная, что это приведет к его смерти. — В этом нет необходимости, моя дорогая колдунья, — сказал Максим. Он поднялся с трона и развел руками. — Мы и раньше справлялись с подобной ерундой, и я могу позаботиться об этом быстро. Никки посмотрела на дерзкого, но испуганного пленника: — И все же это случилось снова. — Вам не стоит вмешиваться, — холодно произнесла Тора. — Разве вы не хотите узнать, что можно у него выяснить? — Никки не могла поверить, что они упускают такую возможность. — Нет необходимости и интереса. — Максим согнул пальцы, концентрируясь, и вокруг него закружилась извлеченная из воздуха сила, напоминавшая затаившуюся грозу. Короткие волосы волшебника приподнялись от возрастающей энергии, образуя подобие короны. — К тем, кто нарушает совершенный порядок Ильдакара, должны быть применены соответствующие меры. Я не только главнокомандующий волшебник, но и главный скульптор города. Адесса и две другие Морасит отступили от пленника, предоставив Максиму пространство для работы. Молодой погонщик яксенов боролся с веревками на запястьях. Он распрямил колени, насмехаясь над советниками, Торой и над самим Максимом. Он скривил губы, собираясь плюнуть. В этот момент волшебник выпустил свой дар. В воздухе закружилось мерцание, точно невидимые отражения. Завихрения ветра уплотнились в надежные оковы. Запачканная рубаха раба стала белой, словно покрылась гипсовой пылью. Его кожа затвердела и посерела, буйные непослушные волосы кристаллизовались. С гулким потрескиванием раб застыл в своей вызывающей позе, и теперь на полу зала стояла новая статуя. Заклинание окаменения оказалось в точности таким же, как то, что обезумевший Судия использовал против жителей Локриджа и Никки. Однако Судия был порабощен своей магией. Максим управлял останавливающей время магией легко и непринужденно. Айвен встал с каменной скамьи, стиснув кулаки. — Ты потратил силы впустую, Максим. Нам стоило отвести мальчишку в тренировочные ямы, где он мог бы стать прекрасным развлечением. И что нам теперь с ним делать? Тора окинула мужа хмурым взглядом, затем медленно кивнула. — Смерть на арене превратила бы мальчишку в мученика и спровоцировала бы больше глупостей от Зерцалоликого и его сброда. Хорошо, что мы избавились от него вот так. — И мне так редко удается попрактиковаться, — сказал Максим. Он посмотрел на Никки, и в его тоне появился явный оттенок бахвальства. Она предположила, что он пытается произвести на нее впечатление или даже заставить не отказывать, когда он пригласит ее на ильдакарский вечер удовольствий. — Я мастер магии окаменения. Я создал и контролировал заклинание, столетия назад превратившее в камень всю армию генерала Утроса. — Да, ты был ключом, — сказала Тора. — Но все мы помогли повернуть замок. Ты не единственный, кто может использовать эту магию. Я сама позаботилась о Лани, когда она продемонстрировала несносное неповиновение. — Она посмотрела на каменную колдунью у стены палаты властителей. — Конечно, моя дорогая. Я бы никогда не стал принижать твои способности. — Максим сложил руки, выглядя удовлетворенным от того, что превратил мятежного раба в камень. — Предлагаю поместить новую статую на видном месте… возможно, на рынке рабов, где она послужит прекрасным украшением — и явным предупреждением. После, как рабочие унесли статую юного погонщика яксенов, Тора откинулась на спинку трона, оглядывая палату властителей. — Главный укротитель Айвен прав. Прошло слишком много времени с тех пор, как мы смотрели представление на боевой арене. Давайте устроим его при первой же возможности. Айвен, когда ты будешь готов? В башню вошел повелитель плоти Андре, опоздавший на заседание. Его просторный белый балахон был покрыт выцветшими пятнами от проделанной в его «студии» работы. Он вытер пот со лба и широко раскинул руки. — Кажется, я как раз вовремя, ммм? Мой эксперимент закончен — работа с плотью прошла успешно. Наш новый воин готов дебютировать на боевой арене хоть завтра. Главнокомандующий волшебник Максим не скрывал восторга: — Тогда устроим представление завтра! Глава 18 Великодушно улыбаясь, Максим предложил Никки место в зрительской башне знати над огромной городской ареной. Теперь, когда Андре озвучил перспективы вернуть Натану дар, остальные советники позволили ему присоединиться к ним в особой ложе, расположенной высоко над грязной и неуправляемой толпой. Амос и его товарищи звали Бэннона составить им компанию на среднем ярусе, поближе к полю боя, но он предпочел сидеть со своими друзьями: Никки и Натаном. Волшебники были несколько недовольны присутствием неодаренного, но уступили, хотя и с явным нежеланием. Когда солнце над Ильдакаром достигло зенита, толпы людей расселись на зрительских местах, расположенных кольцами над боевой ареной — широким глубоким кратером, выкопанным в песчанике. Поле для сражений, усыпанное песком и гравием, было окружено отвесной стеной. Зрительские места для низших сословий шли вдоль края арены, а одаренная знать наблюдала за представлением из лож, которые возвышались над песчаником. Башни обеспечивали хороший обзор и полную безопасность. Никки догадалась, что некоторые животные на арене настолько опасны, что могут ворваться на зрительские трибуны и бесчинствовать там. В видениях, переданных от пумы посредством связывающего их заклинания, она видела воспоминания Мрра о сражениях здесь. Сидевший рядом с Никки Максим отметил, что она вновь в своем черном платье, хотя ей были предложены разнообразные наряды. — Не нравится ильдакарский стиль? У нас много разных нарядов, от длинных платьев до довольно коротких шелковых сорочек. Уверен, если бы вы облачились в такое одеяние, все были бы в восторге. Она твердо посмотрела на него: — Я предпочитаю носить черное по личным причинам. — Вот в чем дело, — усмехнулся Максим. — Я поручу лучшим портным нашего города предоставить сотни нарядов из черной ткани. Для меня будет честью помочь вам примерить их и выбрать тот, что лучше всего подходит. — Мое платье подходит мне как нельзя лучше. — Да, вполне, — признался он, — хотя оставляет слишком много простора для воображения. — Тогда я надеюсь, что воображение у вас отменное. По нижним рядам прошел гул предвкушения, который все нарастал с приближением к времени представления. — Уже полдень. Где наше угощение? — требовательно обратилась к прислуге властительница Тора. — Или вы хотите, чтобы вас скормили боевым тварям? — Тогда хоть кто-то пообедает, — пробормотал волшебник Деймон, поглаживая свои длинные усы. Рабы в серых туниках, прихваченных поясами, поспешили принести на пробу небольшие порции разнообразных изысканных яств. Тут были нанизанные на шампуры и зажаренные певчие пташки, политые медом; малиновые кубики сырой яксеновой печени и тонкие, как бумага, ломтики вяленого мяса яксена; мотки сахарной ваты, напоминавшие гусеничные коконы; кисловатые дольки мандаринов; тарелки с рубиново-красными зернами граната. Тора первой взяла то, что ей понравилось, а Максим галантно предложил угощение Никки. Она сделала выбор без особого интереса. Натан проявил больше любопытства и попросил прислугу рассказать о каждом блюде. Он попробовал по кусочку, затем выбрал те блюда, которые ему больше понравились. Сырая печень яксена пришлась ему не по нраву, в отличие от фруктов. Когда советники насытились, остатки еды предложили Бэннону. Он весело улыбнулся и поблагодарил слуг, которые от этого смутились, а потом вспомнил, что благодарить надо хозяев. По периметру боевой арены через равные промежутки стояли высокие каменные колонны, увенчанные бронзовыми чашами в форме пламени. Одаренные дворяне стояли у подножия колонн и после звуков фанфар коснулись каменных столбов, выпуская свою магию. В бронзовых чашах зажглось ослепительно-белое пламя, напоминавшее сигнальные огни. Толпа на трибунах разразилась приветственными воплями. Настороженная Никки сидела молча, пытаясь распознать разновидность используемой здесь магии. Древние волшебники заложили узоры заклинаний и сложные магические сети в архитектуру города — словно акведуки, по которым течет вода. Коренастый мужчина с бритой головой и в свободном желтом одеянии сидел на высокой платформе над полем боя. Он говорил в большой кристалл на серебряной подставке, и его голос гремел из волшебных огней, как будто его слова исходили из колонн. — Обожаемый нами чемпион остается непобежденным последние пять месяцев. Он защищает свой титул и занимает наши сердца. Пусть он выйдет на арену, чтобы согреться лучами солнца Ильдакара, радостными возгласами нашего народа… и кровью очередного побежденного врага.