– Где? Показывайте! Зоркий глаз моего подчиненного выявил не только след. В конце концов, мало ли кто тут ходить мог. Главным доказательством была натуральная лежка на дереве. С первого взгляда вроде и не очень приметная, но если узрел ее, то только и будешь удивляться, как раньше такое не заметил. И ветки обломанные, чтобы обзор не закрывали, и грязь на стволе, и даже окурок в кустах, довольно свежий. – Ну что, Василий Григорьевич, вот тебе и карты в руки, – сообщил я младшему лейтенанту. – Проводи мероприятия по поимке вражеских диверсантов. * * * Хорошо мне – скомандовал, и ходи гоголем. Дескать, приехал, глянул, разоблачил. А Бедридзе думать надо. А всё почему: вроде как и место такое… скрытное немного, но засаду организовать негде. Не получается. Там топь, с другой стороны место открытое. Да и неизвестно даже, откуда эти гаврики подойдут. Потому что это можно сделать с любой стороны. Кроме одной, где болотце. А народу, чтобы тут обложить всё, явно не хватает. Младший лейтенант пребывал в раздумьях. Оно и понятно – людей нет, каждый человек на счету. Просить помощи у старших товарищей – с одной стороны, должен будешь, с другой… Всё я понимал. Молодой, проявить себя хочется. И вообще. Надо действовать, а уверенности нет. – Давай, Василий, сделаем вот как. Я сейчас на это самое дерево прицеплю взрывпакет, и мимо него мышь не пролезет даже. А тебе останется только подойти и урожай собрать. – А не убьет его? – Не должно бы. Я гарантии не даю. Это такое дело – чуть недоложишь, пшик получится. Слегка побольше – уноси остатки. А я вообще про объект не знаю ничего. Ни роста, ни веса. Да и расстояние тоже. Короче, задачка с многими неизвестными. Вот уконтрапупить немчика – это пожалуйста, нате вам. А если только слегка, но чтобы не убежал, так кто ж его знает. Но я эти соображения при себе оставил. В конце концов, начальник я, или погулять вышел? Как сказал, так и будет. Ну, и прилаживать я сам не стал. У меня вон целый лейтенант для этого есть. А я контроль потом осуществлю. * * * С утра пришлось тащиться в штаб на доклад – в Вишеру приехал Кирпонос. А это вам не просто так. Для нас он второй человек после Верховного. Царь, бог, и воинский начальник, как говорится. Тот соответственно песочил меня за мелочность и отсутствие масштаба. Опять, мол, поперся пожары тушить и в засадах сидеть. Кстати, про заваруху с поездом ему кто-то другой доложил, я тут ни при чем. Обычное дело – что угодно сотворишь, нагоняй начальник всегда найдет за что сделать. Я молчал большей частью, время от времени вставляя универсальный ответ «Виноват, исправлюсь». Это сработало и меня отпустили. В соседней со штабом землянке я обнаружил Масюка. – Аркаша! Хорошо, что хоть ты приехал. Ты генералу стопку налей, что ли. Чего он такой суровый сегодня? – Да было дело… Получил ускорение, можно сказать… Приехал темнее тучи, сразу сюда засобирался. Вон, Рокоссовского с собой взял. Не помню маршала под Ленинградом, хоть стреляй. Хотя… Это получается, что Константин Константинович заменил здесь Андрея Андреевича? Интересное дело выходит. И Кирпонос вместо Мерецкова. Тот тоже великий полководец, ничего не скажешь. Финляндию завоевывал будь здоров. Разное мне про ту войну говорили, но хорошего среди тех рассказов не припомню. – А новости там какие? – спросил я, будто из Москвы уехал месяц назад. Мы вышли из землянки на свежий воздух, адъютант закурил. Я посмотрел в небо – как приехал Кирпонос так в момент летуны наладили патрулирование станции. Вон «ходит» сразу две тройки МИГов. Ну хоть без бомбежек пару дней проведем – и то хлеб. – Больше амурного свойства, – совсем уж секретным тоном сообщил Масюк. – Думаешь, Рокоссовский здесь просто так? Там такой скандалище, что хоть кино снимай. С актрисой Серовой в главной роли. Что-то в Москве я слышал об этом. Вера рассказывала. Дескать, генерал закрутил с Валентиной Васильевной и даже живет в ее квартире. Но я-то помнил, что Серова выйдет замуж за поэта Симонова. И тот даже напишет ей знаменитый стих, который про жди меня, и я вернусь. Или уже написал? Что же там было? …Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера… Мы этот стих столько раз переписывали в тетрадочки на фронте, цитировали любимым в письмах… – А ну-ка повтори! Изо рта удивленного Масюка выпала папироса. Я даже не заметил, как процитировал стих вслух. – Что повторить? – Вот этот стих! Я прочитал вслух «Жди меня». Аркаша в удивлении покачал головой: – Очень талантливо! Дай-ка я запишу. – А ты разве его раньше не слышал? – Нет, – Масюк покачал головой. – А кто автор? Разве не ты? – Слышал где-то, – отмазался я. – Но написал точно не я. И чтобы побыстрее перевести разговор со скользкой темы, спросил: – Так что там с Рокоссовским? Наш его песочил? – Да не очень, – адъютант почесал в затылке. – Спросил только, правда ли. – Хитер ты, Аркадий, всё слышишь, – улыбнулся я. – Так работа такая, что сделаешь, – изобразил скромнягу Масюк. – Ладно. А что ответил… – я кивнул в сторону начальства. – Как и положено настоящему мужику: что брехня всё. Мол, артистка нравится, а шуры-муры крутить некогда, да еще и семья…. Вот Михаил Петрович и забрал его с собой, мол, раз личной жизни никакой, а жена потерпит. Как заместителю командующего ему работа найдется. * * * Размышлять о стратегических задачах фронта и судьбе Второй ударной мне не очень хотелось. Тут хоть до утра обдумайся, а я изменить ничего не могу. Тем более, что отвлекли меня. Лейтенант Ахметшин, кто же еще. Как черт из коробочки выскочил, и опять без всякой субординации. – Тащ балковник! Баймали! – закричал он, распугивая легших поспать ворон и военнослужащих в окрестностях Вишеры. – Вот как с таким служить, а? – спросил я Масюка. – Подведет под монастырь ведь когда-нибудь. Заберешь себе на воспитание? – И ждать очередного Епишина на пороге? – вспомнил Аркадий историю появления Амхетшина. – А вдруг тот генералом стал? Расстреляет ведь. – Что орешь? Кого поймали? – прикрикнул я на подбегающего татарина. – Диверсантов! Две штуки, тащ балковник! Бривет, Масюк! Как и думали – ждали, они бришли, взрывбакет взрывался, оба живые! Вот! – Ну молодцы. Пойдем к командующему, он тебе медаль даст. Или даже орден. – Мне награду не надо, Бётр Николаевич. Зачем уважаемого человека тревожить набрасно? Ему босле кто-то доложит, без нас. Встречался Ахметшин с Кирпоносом всего один раз. В Киеве еще. И генерал произвел на него неизгладимое впечатление. Парень натурально дрожал весь, вспотел, и как мне показалось, был на грани большого конфуза. Испугался. Наверное, мне тоже надо побыстрее стать генералом, чтобы татарин начал вести себя как следует. – Ладно, сам доложу.