Нахмурившись, он ударил кулаком в зеркало. И куски стекла полетели на пол, разбиваясь на мелкие осколки, усеивая сброшенное на пол оружие, бриллиантами сверкая в этом море хаоса. Кровь капала с пальцев Париса, пока он подбирал клинки, рассовывал их по ножнам, закрепленным на запястьях и лодыжках, и убирал пистолеты в наплечную и поясную кобуры. В этом случае скоро он будет резать себя как Рейс, хранитель Боли. Что угодно, лишь бы забыться, лишь бы хоть минуту не думать и не тревожиться ни о чем, кроме ран. В любом случае, он свыкся с постоянными размышлениями и тревогами. Они стали его неизменными спутниками, и без них повелитель почувствовал бы себя невероятно одиноким. Парис облачился в новую, купленную им одежду – черную рубашку и черные штаны. Там, куда он собирается, царит вечная ночь. Ему нужно слиться с обстановкой. Недавно воин проник в тайный гарем Крона и соблазнил одну из наложниц, оплатив информацию в ее постели. Теперь Парис знал, что Сиенну держали в царстве Крови и Теней, части Титании… ну, не совсем так. Это было невидимое большинству, охраняемое злом королевство в пределах небесного чертога. Если войдешь туда, то погибнешь, и бла, бла, бла. Парис должен найти это королевство, нет проблем. Он стал настоящим доком, покупая себе пропуск в небеса, забираясь даже в самые укромные уголки. Расчесывая пальцами влажные волосы, он направился к столу в гостиной, которая в то же время являлась и спальней. Парис сел и разложил перед собой новоприобретенное оборудование для нанесения татуировок. В глубине души воин хотел бы оказаться где-нибудь в другом месте: убивать ловцов или отправиться уже в царство Крови и Теней. Эти задержки так достали. К огромному облегчению Париса, вскоре Люциен выследил его и материализовался посреди комнаты. – Мне стало неудобно наказывать тебя обществом Уилли, так что я принес тебе приз. Смерть подтолкнул протестующего Уильима в сторону Париса, а потом указал на Захариила, который стоял по другую сторону от него. – Приз, – словно он был попкорном из коробки Cracker Jack. – Так и есть, – сказал Захариил холодным голосом. – Я перенёсся сам, чтобы Люциен не тратил время и труд на охоту вместе с тобой. У Париса отвисла челюсть. – Огромное спасибо, – поблагодарил он Люциена, игнорируя реплику ангела. – Нет, правда. "Уильям, мой сладкий Уильям! Я хочу его", сказал Разврат, практически брызгая слюной в голове Париса. Секс всегда хотел отхватить кусочек парня. Не то, чтобы Парис, когда то признался об этом в вслух. И вряд ли когда то признается. – Жаль, не могу остаться, – вздохнул Люциен с притворной досадой. – Кстати, питомец Виолы, Принцесса Зефирок – или как там ее – на самом деле тасманский дьявол и по совместительству вампир. Радуйся, что я ухожу, не перерезав тебе на прощание глотку, – воин вновь растворился в воздухе. – Что вы здесь делаете? – поинтересовался Захариил, с отвращением оглядывая комнату, крохотные снежинки кружились вокруг него. – Ты серьёзно, чувак? Это же свалка, – добавил Уильям. – На небесах я всегда останавливаюсь в «Вест Годливуд». Мы можем, по крайней мере, снять многокомнатный номер? Нет, они будут играть с кем-нибудь другим в «вопрос-ответ». Здесь правила устанавливает он, Парис. – Почему это вокруг тебя идёт снег? – спросил он Зака. – Есть причина. Абсолютно бесполезный ответ. – Расскажешь, какая? – Нет. – Ты следишь за мной? – Да. По крайней мере, он не пытался это отрицать. Не то, чтобы он мог это делать. Ангелы говорили правду и только правду всегда, что делало прежнюю угрозу Захариила убить его все более реальной. – Зачем? – Ты еще не готов услышать ответ. Парис не любил всякое загадочное дерьмо такого рода. – Если ты собираешься слоняться поблизости, будь полезным и сделай для начала мне татуировки, – для линий вокруг глаз, ему была нужна устойчивая рука. – Затем ты можешь помочь мне надрать кое-кому задницу, и без лишних вопросов... Захариил посмотрел на него хмурым взглядом, таким свирепым, как и его шквал снежинок, срывающиеся с концов крыльев. – Я никогда никому не делал татуировку. Скорее всего, я всё испорчу. И, тем не менее, он все равно сделает это лучше, чем Уильям, это не обсуждается. – Худшее, что ты можешь сделать, это выколоть мне глаза, но это не проблема, так как они, в конце концов, вырастут снова. Захариил нахмурился еще сильнее и, подумав несколько минут сказал: – Хорошо. Я сделаю это. – Да, принеси немного пользы, ангелочек. Если что, я буду в ванной, – черные как смоль мокрые волосы Уильяма прилипли к его лицу. Пушистое белое полотенце было обернуто вокруг талии, открывая взору мышцы, достойные мускулатуры самого Париса, и вытатуированную карту сокровищ, спускающуюся к его заднице. Глядя на него можно было распознать признаки нрава настолько дикого, что любому, пережившему встречу с ним, понадобилось бы потом лечение. И подгузники. – Я должен закончить глубокое кондиционирование волос. Или, может быть, не таким диким. Всё равно. Парис никогда не был столь близок к тому, чтобы найти и защитить Сиенну. С помощью этих двух воинов на его стороне он точно добьётся успеха. Гарантированно. Глава 5 Сиенна Блэкстоун – новоиспечённая королева зверей, принцесса крови и теней, герцогиня ужаса – стояла, прислонившись спиной к разрушенной каменной стене замка, который неохотно называла своим домом. Её крылья были тяжёлыми, постоянно натягивали недавно сформировавшиеся сухожилия и кости. Они причиняли ей боль, вызывали раздражение и, что было довольно унизительно, временами доводили до слёз. Крылья возвышались над плечами и ниспадали полуночным каскадом до земли, касаясь её своими острыми кончиками. Сиенна вспомнила, что видела такие крылья у Аэрона – предыдущего хранителя демона Гнева. На его мускулистом, покрытом татуировками теле они казались мягкими, лёгкими, как паутинка и прекрасными, как грозовые облака. А её хрупкое тельце они перевешивали, и Сиенна находилась в постоянном поиске равновесия. К сожалению, не это оказалось самой худшей из её проблем. Разражаясь тирадами и буйствуя, перед Сиенной расхаживал Кронос – бог всех богов (как называл себя он) и полная задница (как называла его она). Сказать, что он был "расстроен" всё равно, что назвать Атлантический океан дождевой лужей. Когда Сиенна впервые увидела Кроноса, он со своими седыми волосами, морщинистой кожей и сутулыми плечами напоминал старого чудака. Теперь же он соответствовал мужскому журналу "GQ" – безупречно одетый и грубый варвар. Тёмно-каштановые волосы спадали на мощные, широкие плечи. Гладкая кожа имела идеальный бронзовый оттенок. Кронос также заменил свою чопорную тогу чёрной футболкой в сеточку и чёрными кожаными штанами. Его перемена оказалась гигантской... и жутковатой. Сначала Сиенна хотела спросить Кроноса, почему он решился на всё это, затем – предложить бесплатно наказать его стилиста. Решилась ли она на это? Чёрт возьми, нет, конечно. Тирады и буйство могли перейти в настоящее жестокое избиение. По крайней мере, именно такое впечатление он производил. – Я спас тебя, – рявкнул Кронос со смертельно опасными нотками в голосе, расхаживая вперёд и назад, ставя одну ногу перед другой. – Я сделал тебя сильнее. Одарил тебя демоном. И как ты мне отплатила? Постоянным неповиновением. Это переходит все границы! Одарил? Неужели? Если "одарил" теперь означало "обрёк на вечное проклятие с мучением и болью", тогда да, Кронос прав. – Я подчинялась вам, – напомнила Сиенна. По крайней мере, сначала. – Да, сначала, – подтвердил он её мысли. Его обвинение напоминало порку кнутами. – И только потому, что была вынуждена это делать. Теперь же ты научилась сопротивляться мне. Что верно, то верно. И это лишний раз доказывало её упрямость и твёрдость внутреннего стержня. Но Сиенне не стоило забывать, что одной лишь мыслью этот раздражённый и напыщенный бог мог причинить невыносимую боль, а взмахом руки – стереть с лица земли целые города. Поэтому Сиенна с особой тщательностью подбирала следующие слова. – По правде говоря, вы одурачили меня. Ладно, возможно она не так уж тщательно их подбирала. По крайней мере, её тон был ровным и бесстрастным.