Тем не менее, ангел упорствовал. – Я думаю, что ты чувствуешь себя виновным за каждое сердце, которое ты разбил, за каждую мечту «жили-они-долго-и-счастливо», которую ты разрушил, и за каждую частицу отвращения к самому себе, которую ты поощряешь, когда твои партнеры понимают, насколько легко ты преодолеваешь их барьеры. Я также думаю, что ты избалован и жалок, и тебе больше делать нечего, как жаловаться о своих проблемах. – Эй! Я никогда не жалуюсь. – Парис со стуком поставил бокал на барную стойку с такой силой, что она раскололась по центру и бокал разбился. Кровь хлынула из порезов в его ладони, но эта боль была ничтожной – А знаешь что? Я думаю, что ты находишься в нескольких шагах от поиска частей своего тела, разбросанных по всем углам этого бара. "Зато, когда он будет в отклучке, мы можем поиметь его!" – просвистел Разврат. – Э-Э, вот, – сказал бармен Джонни на месте и сунул чистую тряпку в направлении Париса. Его рука тряслась. Он все еще боялся Париса. "Я хочу..." " Я сказал, заткнись"! – Спасибо, старик.– Парис зажал в руке материал, надавил на разрез разорванной кожи, прежде чем кто-либо мог учуять аромат его специальных «Ах» феромонов, которые выделяет его демон. Одно дуновение пьянящего аромата, и все вокруг него стали бы непростительно возбуждёнными, забыв о том, где они и кто они были. В основном их голод будет направлен на Париса, и хотя это было бы особенно дерьмовым окончанием сегодняшнего дня, но зато он бы насладился, давая волю своим кулакам. Кроме того… феромоны никогда не окутывали его. Он нахмурился. Разврат хотел всех, кого он встретил сегодня вечером. Почему бы не воспользоваться случаем и не заставить правителей пожелать вернуть его обратно? Парис вернул своё внимание к Захариилу, задаваясь вопросом, был ли ангел как то за это ответственен? Эти глаза из редчайших нефритов превратились в узкие щелки. – Я думаю, что ты надеешься спасти Сиенну, и это хорошо. Я понимаю, что ты имел в виду, чтобы сохранить ее, и что это не так. Независимо от того, как сильно ты жаждешь ее, независимо от того, что она могла бы быть твоей единственной возможностью, твой демон в конечном счете разрушит ее, поскольку люди никогда не предназначались, чтобы бороться против демонов, и в глубине души, она – все еще человек. – А что касается её собственного демона?– отрезал Парис. – Один демон – плохо, а два еще хуже. – Достаточно! – если они продолжат, его ярость и разочарование восстанут и поглотят его. Он потеряет из виду сегодняшнюю цель. – Я не собираюсь держать ее. Но он будет. Он должен, если бы ему предоставили шанс, и если бы он у нее был, то конечно. Но, черт возьми, шанса не будет. – Хорошо. Потому что эта особенная женщина не захотела бы мужчину, которым ты стал. Фыркнув, Парис запустил свободную руку в волосы. – Ей не нравилось то, кем я был, – а уж теперь, после того как он окончательно переступил черту между добром и злом? И подавно. Он знал, что его действия достойны осуждения, и он поступил бы так в любом случае. Он убивал безжалостно. Соблазнял регулярно. Врал, обманывал и предавал. Все это он будет делать снова и снова. – Но ты все равно спешишь спасти ее,– сказал Захариил. Да. Он был большой придурок, как падшие, которые часто посещали это место. Да как угодно. Он знал об этом. Плевать. – Послушай, я не в ответе перед тобой. Я не обязан оправдываться. А что касается всех этих вопросов? Ты же говорил, что у тебя есть только один. – Я задал только один вопрос. Все остальное – это замечания. И я хотел поделиться ещё одним. Захариил прижался к нему и прошептал: «Я думаю, что если ты продолжишь идти, поэтому разрушительному пути, ты потеряешь все, что ты любишь». – Это что, угроза? – Парис ухватился руками за воротник платья Ангела, – Пойдешь вперед и попробуешь напасть... Посмотрим, что... Воздух. Он бил кулаками и кричал на воздух. Небольшое рычание выскочило из его горла, когда он опустил руку. Единственная причина, почему он знал, что Захариил был здесь, была температура его рук. Они практически были отморожены. – Э-Э, с кем вы разговаривали? – спросил бармен, притворяясь работающим, так как он надраивал уже чистую стойку. Если Ангел не хотел, чтобы его видели, Ангела не было видно. Даже его братство, падшие или иные. Поэтому только Парис видел Захариила. Прекрасно. – С собой, по-видимому, и мы предпочитаем, болтать без зрителей. Был ли Захариил все еще здесь? Парис задался вопросом. Или он материализовался где-нибудь еще? И какова цель всех этих разговоров, что Парису необходимо держаться подальше от Сиенны? Ангела не должно волновать. Парис отбросил тряпку и обернулся к толпе. Несколько воинов хмуро глянули на него – с чего бы? Они так опасно близки к тому, чтобы Повелитель не устоял перед искушением испортить эту изысканную обстановку их кровью. Он массировал шею, пытаясь запрятать, глубоко внутрь мысли о Захарииле и его угрозы. Воину приходилось иметь дело с противниками побольше и погрознее. Он был здесь ради Виолы, второстепенной богини Загробной жизни и хранителя демона Нарциссизма. Она должна была уже появиться. Может быть, она услышала, как он пришел, и ушла, и если бы это было так, он не мог ее винить. Он и его друзья однажды украли и открыли ящик Пандоры, выпустив зло изнутри. В качестве наказания они были прокляты, хранить в себе демонов, которых они выпустили. К сожалению, демонов было больше, чем непослушных мальчиков и девочек, поэтому, когда ящик исчез в хаосе, оставшимся демонам необходимо было пристанище. Кого еще могли выбрать боги греческого пантеона, как не несчастных, неспособных сбежать пленников Олимпа – ныне Титании – бессмертных заключенных Тартара? Так что, да, Парис был частично ответственен за темную сторону Виолы. Она была одной из тех несчастных заключенных. Хотя он не был полностью ответственен, принимая во внимание то, что девушка была раньше опасной преступницей, из-за чего её насильственно держали подальше от всех богов и богинь, которых часто хвалили в книгах о мифологии за их самые порочные дела. Какое преступление совершила Виола, он не знал и его это не волнует. Она могла бы порезать его в клочья, при условии, что даст ему информацию, которую он жаждал. Последний кусочек головоломки, необходимый для спасения Сиенны. По словам ловца, которого он убил сегодня утром, Виола приходила сюда каждую ночь пятницы, заставляя бессмертных объединяться и восторгаться её крутизной за несколько кружек пива. Судя по всему, этот ловец наблюдал за ней, намереваясь схватить её и "убедить" вступить в свои ряды. Таким образом, она в некотором смысле, задолжала ему. Где же она, чёрт побери? Он задался вопросом снова, ища предательские длинные светлые волосы, глаза цвета корицы и убийственное тело, которое могло... …Появиться в клубах белого дыма. Там, перед единственным входом в бар стояла роскошная женщина с длинными светлыми волосами и глазами цвета корицы. Парис выпрямился, его нервы напряглись в предвкушении. Вот так, без малейшего труда. Добыча обнаружена. Цель намечена. Глава 2 "Я ХОЧУ ЕЁ", сказал Разврат, пока Парис изучал Виолу. "Конечно да", ответил он сухо. Клубы дыма, которые сопутствовали появлению Виолы, теперь рассеивались от неё, редея, открывая на показ облегающее чёрное платье. Две толстые бретели ниспадали с ее плеч и сходились чуть ниже проколотого пупка, образуя сверхглубокий вырез. Очень короткая юбка едва прикрывала трусики. Она что, носила трусики? Парис зевнул. Он был с очень красивыми женщинами, уродливыми женщинами, и с теми, что были чем-то средним между ними. Один урок, который он хорошо усвоил: красота могла скрыть зверя, и зверь не мог скрыть красоту. Сиенна принадлежала к категории чудовищ под маской красавицы, по крайней мере, для него. В то время, как он находился во власти безумного вожделения, единственным желанием Сиенны было посодействовать его скорейшей гибели. Наверное, он был ничем не лучше своего демона, потому что часть его даже это находила сексуальным. Тонкая как тростинка женщина перехитрила закалённого в боях воина, и он посчитал это чертовски возбуждающим. Парис знал, что Сиенна считала себя простушкой, и, насколько помнил, когда-то он даже разделял это мнение. И все же с самого начала было в ней что-то манящее. Это привлекало, пленяло его. Теперь же, думая о ней, Парис представлял бриллиант чистой воды, не имеющий себе равных. Сосредоточится. Командовал Разврат, который все еще хотел незначительную богиню и подчинения от Париса. Виола перекинула шелковистые волосы через загорелое плечо и стала осматриваться. Мужчины открыто таращились на нее. Женщины пытались безуспешно скрыть свою ревность за бесстрастными масками. Взгляд богини задержался на Парисе, пробежавшись по нему с головы до ног, потом она прищурилась и отвергла его, переключив свое внимание на других. В прошлый раз, вскоре после того, как его демон не смог привлечь потенциальную любовницу, Парис познакомился с Сиенной. Неужели это означает… что если… Его предвкушение возросло настолько, что завибрировали кости. Воин добьется ответов, сегодня же – чего бы это не стоило. Он направился к Виоле, стараясь всем своим видом изобразить восхищение и в то же время мысленно составляя план дальнейших действий. Сначала очарую. Если только сможет вспомнить, как очаровывать. Затем воспользуюсь силой. О, да, этот способ Парис не забыл. Не обращая внимания на приближение Париса, Виола наклонилась и вытащила блестящий розовый телефон из черного кожаного сапога. Одобрительные стоны раздались у нее за спиной, и мужчины раздавали пять друг другу, как будто только что увидели кусочек рая. Даже бессмертные могли вести себя как дети. Но не я. Ее быстрые пальцы запорхали по маленькой клавиатуре телефона. Парис нахмурился и выпалил: – Что это ты делаешь? И сам все испортил этим вопросом, произнесенным обвиняющим тоном, но если богиня решила позвать кого-то на помощь, чтобы проучить воина, или даже найти ловца, чтобы тот прикончил Париса, то вскоре Виола станет не только информатором повелителя, но и его заложницей. – Это скричинг. То же самое, что твиттер для бессмертных. Или как там вы, низшие существа, это называете, – откликнулась она, не отрывая глаз от телефона. – У меня свыше семи базиллионов подписчиков.