Величайший бабник времён чертовски ревновал женщину, которая когда-то желала его убить. Кстати, о возмездии. Разве не это специализация Гнева? Парис шагнул к Уильяму, усиливая угрозу. – Я задал тебе вопрос. Уильям прекратил улыбаться и поднял руки, признавая поражение. В голове вертелись вопросы. Насколько сильно Парис хотел эту девчонку? Сожалел ли, что пришёл сюда? Какое влияние оказывала Сиенна на его эмоции? Состоял ли план по-прежнему в том, чтобы войти, выйти и избавиться от неё? Лишь один способ это узнать. – Отвечай, – рявкнул Парис. – Нет, – ответил Уильям. – Я не собираюсь таращиться на неё. Воин издал рычание. Они оба знали, что он подразумевал этим нечто большее. Хорошо. Возможно, Уильям выживет после того, что дальше последует, а может и нет. – Мне нравится твоя футболка, – сделал он Сиенне комплимент. – И нравятся твои штаны. На ней была простая, заляпанная грязью, рваная белая футболка и мешковатые штаны. На теннисных туфлях не было шнурков. – Я... Спасибо? – Сиенна в замешательстве нахмурила брови. – Могу я сделать предложение по гардеробу? Не успела Сиенна ответить, как Парис снова зарычал, молниеносно протягивая руку и обхватывая горло Уильяма, а в голубых, как океаны глазах появились вспышки красного. Нет, радужки Париса больше не были голубыми. Они стали чёрными, никакой разницы между зрачками и остальной частью. – Ты сейчас намекаешь на то, что её одежда будет выглядеть лучше на полу твоей спальни? Так. Много. Веселья. – Кто? Я? – Уильям не мог дышать, поэтому прохрипел эти слова. Нет, Парис не сожалел о том, что оказался здесь. – Парис, – совершенно спокойно произнесла Сиенна. – Знаю, что не имею права просить об этом, но мог бы ты не убивать его? Я не фанатка ароматов гниющего тела. Крепче... крепче... затем давление ослабло, и вовсе пропало. – Показывай, что нашёл. Интересно. Сиенна обладала большим влиянием. Уильям задался вопросом, понимал ли Парис насколько большим... и что именно воин думал о развитии событий. Но независимо от этого, Уильям рассчитывал, что план сведётся к варианту избавления от неё. Никакие отношения не продлятся без доверия, а между этими двумя не было и даже искры его. Даже когда Парис смотрел на Уильяма, как на кусок говядины, который требуется нарезать на обед, он продолжал обнимать Сиенну, словно боялся, что она убежит, или сама нанесёт удары. – Пойдёмте, иначе будете злиться, что я не показал это раньше. – Уильям развернулся и зашагал по коридору, а затем по лестнице на третий этаж. Ему не требовалось оглядываться, чтобы знать, что пара следовала за ним. Громкие шаги Париса напоминали бежавшее в панике стадо буйволов. Уильям замедлил шаг, и Парис поравнялся с ним. В какой-то момент воин поднял Сиенну на руки. Она покоилась в колыбели его рук, обернув себя крыльями и положив голову во впадинку между шеей и ключицей Париса. Ещё более интересным являлся тот факт, что она не стала оказывать сопротивление. Сиенна встретилась твёрдым как скала взглядом с глазами Уильяма. – Рядом с тобой Гнев соблюдает тишину. Он не показал мне ни одного из твоих имеющихся грехов. Как такое может быть? О, нет. Уильям не хотел такого поворота разговора. Не с бывшим Ловцом и мёртвой, хотя и воскрешённой к жизни, и недавно одержимой демоном. – Тебе стоит спросить его. – Я спрашивала. Уильям прижал язык к нёбу. – И? – И он не ответил, поэтому я решила, что это из-за того, что тебе приходится жить с самим собой – худшее наказание из тех, что может вершить Гнев. Чудо из чудес. Демон не сплетничал о его душонке. – Тогда оставим ответ тайной. Да, и предупреждаю. Дерзкие людишки бесят меня. Продолжай со мной грязный разговорчик, детка. Она закатила глаза. – Он показывал что-нибудь обо мне? – нерешительно присоединился к разговору Парис. То, что он не бросался угрозами, доказало Уильяму, насколько он обеспокоен тем, о чём мог поведать Гнев. Уильям видел Париса возбуждённым (не намеренно), игривым, разозлённым, доведённым до точки кипения, непоколебимым, под кайфом, расслабленным, напряжённым и во всех состояниях между этими. Но он никогда не видел, чтобы Парис боялся. А сейчас воин испытывал страх. Выражение его лица было тревожным, мышцы – напряжёнными. – Да, – ответила Сиенна так тихо, что Парису пришлось напрячь слух. Наступило напряжённое молчание. – Хочешь, чтобы я опустил тебя? – Нет! – Краска залила её щёки, когда Сиенна поняла, насколько громко выкрикнула это слово. – Нет. Мне нравится там, где я сейчас нахожусь. От мышки до львицы. "Прелестно", – подумал Уильям. Настолько, что он мог бы откровенно подкатить, когда с ней закончит Парис. Потому что, несмотря на ту ярость, которую Парис испытывает по отношению к ней, он Сиенну отпустит. Решительность перемешалась со страхом. Даже если Парис подозревал, что она не захочет, чтобы к ней прикасался мужчина, который сделал то, что сделал он, даже если она доказала ему то, что он не прав и это должно стать облегчением, Парис был полон решимости жить без неё. – Я имела в виду, что, гм, у меня болит спина, – добавила Сиенна. – Мне нужна твоя поддержка. – Как хорошего бандажа, – произнёс Уильям и похлопал приятеля по плечу. – Но Парис полностью в твоём распоряжении. Даже с Сиенной на руках, Парису удалось ему отсалютировать. Мысленно, конечно, но Уильям всё правильно понял. – Мне нужно было попросить его прикончить тебя, а не отпустить, – пробормотала Сиенна. – Мы поднимаемся на пятый этаж? О, так она знала, что там находилось. – Да. – Зачем? – спросил Парис. – Увидишь, – ответил Уильям. Сиенна решила испортить сюрприз. – Здесь есть ещё бессмертные, одержимые демонами. – Другие демоны... – Парис увеличил скорость, оставив Уильяма позади глотать пыль. – Они вооружены? – Нет, – ответила она, – но они в ловушке. – Покажи мне. – Именно это я и пытался сделать, – пробормотал Уильям, устремившись за Парисом. В один прекрасный день было бы неплохо, если бы кто-то позаботился о нём. Не любовница и не девчонка, которая преследовала его во снах. Девушка, которую он будет сейчас и всегда защищать ценой своей жизни. Она не была предназначена для него. Его единственная истинная любовь умрёт... или убьёт его. Это уже предрешено и нет другого варианта. Глава 17 Тщательно концентрируя разум на сложившейся ситуации, а не на ноющем, жаждущем теле, Парис остановился в центре коридора на пятом этаже. Он был потрясён тем, что обнаружил. Только лёгкое тело Сиенны в его руках, её тропический, женственный аромат, щекочущий нос, шелковистые волосы, потирающиеся о его кожу, удержали воина на земле. Забавно. Усиление её наркотического опьянения должно было отправить Париса в полёт прямо в ломку... или заставить впиться в шею Сиенны. Вместо этого, потребность защищать её, даже от самого себя, превзошла всё остальное. На этом этаже были трое бессмертных: двое мужчин и одна женщина. Они стояли в глубине своих комнат, уставившись на Париса, не делая ни шага в его сторону. Он никогда их не видел, что означало, что не мог запереть их в Тартаре, прежде чем стал одержимым. Тем не менее, они пялились на него. Неужели они знали кто он? Что он? "Я хочу их", – сказал демон Разврата. Ничего себе. Поразительно. "С каждой минутой я становлюсь слабее", – послышался плаксивый голос демона.