– Есть Кейн, но он... – Печаль притупила блеск янтарных глаз Эшлин. – Он не ходит на свидания. Говорит, что это не стоит тех страданий. – Конечно же, ради меня он бы передумал, но не из-за этого тебе так грустно, да? Кажется, я слышала, что он пропал. – Да. – Не волнуйся. Как только он узнает, что я здесь, сразу же найдёт дорогу обратно. Даже если мёртв. Не люблю хвастаться, но такое уже случалось несколько раз. Стоит мне только бросить клич, и бум – начнётся гонка за место со мной. Вместо того, чтобы ободрить, это заверение добавило к буре печали беспокойство. – Гм, ты не можешь разместить подобное объявление на своём сайте, помнишь? – Напомнила Эшлин. Плечи Виолы поникли. Верно. В течение пяти минут после её прибытия сюда, Люциен притащил её в роскошную спальню Торина и приказал парню проверить её блог и веб-сайт. Очевидно, тот был местным компьютерным гуру. Позже оба мужчины сделали ей одно и то же предупреждение: хоть одно объявление или сообщение на сайте о её местонахождении и новых соседях, и она никогда не вернётся. – Кто ещё? – Спросила Виола. Эшлин закусила нижнюю губу. – Камео, но я почти уверена, что ей нравятся мужчины. Виола покачала головой. – Нет проблем. Я могу изменить её мнение, но это будет слишком на этом этапе моей жизни. Ещё кто? – Есть "Вечно Похотливый" Уильям. Он не хранитель демона, но своего рода бессмертный. Уильям "Непослушный Мальчик Игрушка". О, да, Виола знала его. Как и Анью, она встретила Уильяма в Тартаре. – Он больше, чем бессмертный, но не будем об этом. – Он также был высокомерным, тщеславным и очень раздражающим. – Я занесу его в категорию "возможно". – Больше, чем бессмертный? Что это значит? Уильям несколько раз утверждал, что является своего рода богом, но я всегда считала, что он хвастается, преувеличивая правду, и на самом деле... – Хватит о нем. Мы говорим обо мне. С кем ещё я могу встретиться? Ииии вернёмся к разговору, не вдаваясь в детали. – Есть Парис, но, кажется, сейчас он одержим другой женщиной. – Мёртвой. Ага, знаю. Я могу изменить его мнение, но не думаю, что захочу этого, потому что... – Есть же какая-нибудь причина? Обдумывая ответ, Виола клацала зубами. Парис спросил у неё, как увидеть мёртвых, и Виола рассказала ему. Затем он спросил что-то ещё, но появился Люциен, и им пришлось закончить разговор. Что же он спросил? Виола мысленно вернулась к их последнему разговору, и её глаза расширились, когда всё встало на свои места. Последствия. Парис хотел знать, будут ли последствия после нанесения татуировок прахом Сиенны. Упс. Она позволила ему уйти, так и не сказав, что они будут. Ладно. Это не её проблема, а его. Глава 14 Ошеломлённая Сиенна шагала по длинному коридору. Так же, как её прошлое играло на стенах замка, прошлое Париса играло здесь буйством цветов, лиц, голосов... конечностей. По обе стороны от неё, над головой и под ногами, извивались женщины. Их было очень много. Сначала Сиенна видела, как они улыбались, слышала их смех. Все они жаждали того, что Парис предлагал, быстро влюблялись в его очаровательную внешность. А почему бы и нет? Независимо от того, что они хотели, он им это давал. Прикосновение, поцелуй, облизывание. Нежный секс. Грубое вколачивание. Парис занимался любовью со всеми ними, точно зная, где погладить, а где вкусить для максимального удовольствия. Он точно знал, с какой силой массировать их груди и бёдра: одним нежно, другим жёстко. Парис знал, в какой позиции их брать: на спине, на четвереньках, на боку или вверх тормашками. Знал, что одни хотели медленно, а другие быстро. Они любили его за то несравненное удовольствие, которое он им дарил. А затем он покидал их, и они кричали с причиняющими душевную боль рыданиями. От охватывающего горя, их тела корчились в муках, и разбивались сердца. Среди женщин было немало мужчин. Парис занимался сексом и с ними, оставляя их в таком же состоянии, как и женщин. Мужчины хотели его, и хотя они не были его предпочтением, Парис брал их для того, чтобы выжить. После, они просили его остаться, и он спасался бегством. Была одна женщина, Сьюзан. Красавица, которая действительно имела значение для Париса. Он пытался построить с ней отношения, но будучи неисправимым собой, причинил ей боль худшим способом, по обыкновению отдав предпочтение выживанию, а не её сердцу. Увидев собственный образ, Сиенна, ахнув, остановилась. В этом видении, которое практически затмило остальные, Парис лежал, привязанный к столу её босса, обнажённый, в тусклом свете, а Сиенна сидела на нём верхом. Ей не требовалось подобное видение в качестве напоминания. Она и так этот момент никогда не забудет. Сиенна не могла смотреть на него. Она нуждалась в темноте, чтобы расслабиться. А Парис поочерёдно огрызался на неё, ненавидя Сиенну, ненавидя себя, и помогал ей, двигая бёдрами, увеличивая её удовольствие. Теперь же она пробралась в его сознание. Одна часть Париса надеялась отомстить ей; другая – самая глубокая и сокровенная – хотела заключить Сиенну в объятия и никогда не отпускать. В отличие от остальных, она была для него бальзамом. В желудке поднялась тошнота, вот-вот грозя извергнуться. Парис думал о ней такие прекрасные вещи, а она всё ещё осуждала его. Демон Гнева ударил в её лобную долю, подталкивая Сиенну вперёд, желая увидеть больше, увидеть всё. Она споткнулась, словно ноги превратились в тяжёлые валуны. В её видение с Парисом вторглись другие сцены, и кто-то, должно быть, повернул регулятор звука, потому что внезапно Сиенна услышала ворчания, тяжёлые вздохи, стоны и крики. Крики наслаждения, боли и даже ярости. За обвинениями последовали мольбы. За мольбами последовали проклятия. Порой, когда Парис не мог найти партнёра для секса, его сила ослабевала, желание жить увядало, и демон брал над ним вверх. Тёмный, насыщенный аромат сочился из пор Париса, опьяняя всех поблизости, заманивая их. В таких случаях люди стекались к нему, не обращая внимание на его репутацию или своё отвращение к случайному сексу. Они брали его или позволяли Парису брать себя. Когда это случалось, Парису всегда приходилось бороться с чувством вины, потому что он знал, что совершает подлые вещи... но независимо от этого, всегда брал то, что предлагали. Эти секс-партнёры не плакали, когда Парис покидал их. Они провожали его прищуренными взглядами, питая к нему отвращение, стыдясь того, что сделали с ним и для него, находясь в ужасе от скорой потери. Потери уважения любимых. Парис разрушал браки, становился причиной супружеской неверности, занимался сексом, который оставлял его холодным и потрясенным. Затем он позволял те же сексуальные действия совершать с собой. "Разновидность добровольного наказания", – подумала Сиенна. Обо всём этом она могла лишь догадываться. Но что поразило её? Он ненавидел себя гораздо сильнее, чем любой из людей когда-либо мог. "О, Парис", – подумала Сиенна. Как сказал Гнев, он был раем и адом, завёрнутым в привлекательную обёртку. Сиенна хотела закрыть глаза и отгородиться от этих видений. Она хотела кричать, кричать и кричать, чтобы заглушить звуки. Сейчас вся толпа плакала. Даже Парис. С потолка хлынули слёзы, обрушившись на Сиенну дождём, но её руки продолжали безжизненно висеть вдоль тела, рот оставался закрытым, а ноги двигались автоматически. Тело Сиенны больше не подчинялось разуму. Демон Гнева хотел, чтобы она всё это знала, значит, она узнает. Громкость возросла. Слева от Сиенны раздался пронзительный крик, ужасающий, тошнотворный. Потоки слёз прекратились. Прозвучал ещё один пронзительный крик, а затем одна за одной начали оживать сцены сражений, на которых всё, как алый холст, покрывала кровь. Угрожающе сверкали клинки. Один за одним звучали выстрелы. Взрывались бомбы. От тел отделялись конечности, повсюду разлетались внутренности. Смерть, так много смерти. И каждая исходит от рук Париса. Парис – служба экспресс доставки наслаждения и гибели. Однако, во всём этом не было вины. Никакого стыда. Лишь холодная, жёсткая логика. Убей или будь убитым. Никакого места для эмоций или сожалений. И нет надежды на лучшее. Вот и всё; это карты, которыми Парис должен постоянно играть. Сражаться за желаемое или пасть духом или умереть. Он не хотел падать духом и умирать. Хотя собственный демон Сиенны, казалось, каким-то образом симпатизировал Парису, Гнев, все же оставаясь Гневом, хранил надежду наказать его за всё совершённое им зло. Демон заставлял её переспать с ним, и затем бросить. Разбить его сердце. Заставить рыдать, страдать и умолять о ещё одном шансе. Потом, разумеется, нанести ему сокрушительные удары, ранить так больно, как и он ранил многих других. Нет! Нет, нет, нет. Сиенна из-за всех сил пыталась освободиться от цепи, которую демон использовал, чтобы подчинять её своей воли, а руки накрыли живот, словно это ничтожное действие могло унять боль, всё ещё бушующую там. – Я не стану его наказывать, – крикнула Сиенна, испытывая гордость за свою силу и уверенность. Да, Парис всё это сделал, и нет, не было ему оправдания. Хотя он находился под влиянием злого существа внутри него, он нёс ответственность за свои решения. Парис мог найти другой способ. Но кто она такая, чтобы кого-то осуждать? Она нашла другой способ? Нет. Демон Гнева не стал спорить, и Сиенна нахмурилась. Это было так на него не похоже. Обычно он бесновался, пока она не сдавалась. А может Аэрон – бывший хранитель демона Гнева – уже боролся и выиграл это специфическое личное противоборство. В конце концов, Аэрон и Парис жили вместе на протяжении нескольких столетий – достаточно времени, чтобы демон пресытился вкусом того, что так жаждал, или же был подчинён. Если Сиенне когда-нибудь посчастливится повстречать Аэрона – и если он действительно сможет её увидеть и не попытается убить – она спросит об этом. А также сделает всё возможное, чтобы вернуть Гнев ему, независимо от того, что подобное действие может её уничтожить. – Сиенна. – Тепло коснулось её щеки, скользя вдоль линии подбородка. Её нервные окончания ожили, разжигая в ответ огонь к жизни, заставляя её кожу покалывать. – Очнись же. Ну, давай, да, правильно, вот так.