В голове крутились какие-то имена: Мика, Виола, Скай. И фразы: Тьма всегда проигрывает свету, мы любили и были любимы. Он знал её. Каким-то образом знал. Но как? Все стало на место. Хайди, та самая, из его видений, или чем они были. Маленькая девочка, которую он стремился успокоить и женщина, к которой желал прикасаться. Она была здесь. Как она здесь оказалась? Он приподнял свою руку, чтобы пригладить светлые волосы, покрывающие ее щеки, и тут его мышца и кость, как бы сговорившись, заныли в знак протеста. Проклятье. Что, черт возьми, с ним случилось? Очень осторожно он поднёс свою руку к лицу и, хотя это было весьма болезненно, он не остановился, пока не смог ясно её разглядеть. Увидев разорванные мышцы и плоть, он хотел проклясть всё на свете. Он был прикован и, вероятно, подвергнут пыткам. Это сделали Ловцы? Они, видимо, также пытали и девушку, а его друзья помогли ей. Внезапно им овладел гнев, при мысли, что кто-то плохо с ней обходился, и его взгляд снова вернулся к девушке. Она не двигалась, лишь мирно спала. Под глазами залегли тени. Несколько пятен грязи покрывали её лицо, а на скуле был кровоподтёк. Она была сильно вымотана, но не подвержена пыткам. Гнев немного отступил. Она в порядке. Ты защитишь её. Или скорее он будет защищать её до тех пор, пока она не поправится и ему не придётся отправить её восвояси. Находиться рядом с ним больше не было безопасно. Тем более долгое время. Сейчас, однако, она твоя. Внезапно она вскочила, её взгляд метался из стороны в сторону. - Кто это сказал? Не дожидаясь ответа, она спустила ноги с края кровати и встала. Подбежала к окну. Что она делает? Хайди, попросил он мысленно, ты не должна так бегать тут вокруг. Тебе нужно время, чтобы поправиться. Словно услышав его мысль, она обернулась и посмотрела на него. Глаза чудеснейшего жемчужно-серого оттенка расширились, когда она осмотрела его с ног до головы. - Ох, малыш. Тебе лучше. Слава богу! Малыш. Она назвала его малыш. Первая ласка, когда-либо адресованная ему, его уши впитали её, словно божественный нектар. - Я не собиралась засыпать. Мне так жаль. - Она снова плюхнулась на кровать рядом с ним. - Мы должны выбраться отсюда. Ты можешь идти? Я так не думаю. Обе его бедренные кости треснули, если не были и вовсе сломаны. Он чувствовал сильную боль под мышцами. Кроме того, он был дома. Он не хотел уходить. - Хорошо, хорошо. Тогда мы придумаем другой вариант. - Даже когда она говорила, она продолжала во второй раз просматривать комнату. - Я думала, мне придётся отбивать их от кровати, но, должно быть, они не возвращались. - Она одарила его мимолётной улыбкой. Мимолётной, но в то же время похожей на солнечный лучик. - Их ошибка. Он моргнул. Уже во второй раз она - верно - ответила на то, чего он не произносил вслух. Ты... слышишь меня? - Да. Я знаю, знаю. Это странно. - Её взгляд ни на минуту не прекращал изучить помещения. В поисках оружия? Пути побега? - Я тоже удивилась. Я не знаю, как это происходит, но я благодарна. Если бы я не услышала тебя из соседней комнаты, я бы ушла без тебя. Никто никогда не слышал его таким образом. Никто. Это он всегда знал, о чём думают другие, и он обнаружил, что ему... было неприятно это новое открытие. Как она это делает? Могла ли она слышать всё? Все тайны, плещущиеся в его голове? Могла ли она даже услышать хныканье его демона? А как насчёт других, новых, которым нравилось кричать? Или она могла слышать только то, что он проецировал на неё? - Ты всё ещё не можешь говорить? - мягко спросила она. Время проверки. Он позволил ответу сформироваться в его разуме, но мысленно крепко удерживал его. - Не можешь? - настаивала она. Она потянулась и проследила кончиком пальца линию соединения его губ, осторожно, беспокоясь о том, чтобы не причинить ему боль. Прохлада её кожи из серии вы-только-что-достигли-морозильного-отделения восхитила его. Она не услышала, понял он, задрожав от её шёлкового прикосновения. Такой идеальный момент. Она вела себя так, словно знала его... словно он ей нравился. Малыш, подумал он, снова глубоко ошеломлённый. Нет. Я всё ещё не могу говорить. Он направил на неё слова, наблюдая за малейшей реакцией. Она гневно выдохнула, и уголок её губ изогнулся в отвращении. - Вот ублюдки. Они что-то сделали с твоей гортанью? - Нет. В этот раз она услышала. Что значило, что есть ограничения. Слава богам. Никто, особенно невинный человек, не должен слышать зло в его голове. Никто, особенно такая хрупкая женщина, не мог пережить его мрак. Даже сейчас Амун не был уверен, что он смог бы это сделать. - Ты помнишь, что случилось? - спросила она. - Как ты попал сюда? Он покачал головой, медленно, осторожно, пытаясь не потревожить ещё какие-либо раны. Проблема было в том, что он был весь покрыт ссадинами. Малейшее движение разрывало слишком туго натянутую кожу и открывало запекшиеся раны. - Ладно. - Её следующий вздох был печальным. Её рука оставалась на нём, словно разорвать контакт было непереносимо для неё. - Я расскажу тебе, что знаю. Он кивнул, поощряя её, вздрогнул. - Тише, малыш, - сказала она, вся беспокойная наседка и решительный командир одновременно. - Просто слушай, ладно, и постарайся не паниковать. - Она глубоко вдохнула, потом медленно выдохнула. - Нас схватили Повелители Преисподней. Мы в здании на вершине холма. Возможно, их крепость в Буде? Я не увидела никаких ориентиров, подтверждающих мои подозрения. Хотя я не знаю, зачем они пошли на риск, доставив нас сюда. Последнее, что я слышала - это то, что здесь они хранят два артефакта. Казалось бы, они хотели бы держать нас как можно дальше от них. Артефакты. Их было четыре, и все они были нужны для того, чтобы найти и затем уничтожить ларец Пандоры и спасти его и его друзей от верной смерти. Кроме обезглавливания и других жестоких видов смерти, этот ларец был единственным, что могло отделить мужчину от его демона, уничтожая мужчину и высвобождая его демонов в ничего не подозревающий мир. Эта женщина знала, что два артефакта были здесь - Всевидящее Око и Клеть Принуждения - и всё же она ожидала, что Повелителям не понравится, что Амун, сам Повелитель, находился рядом. Она не знала, что он Повелитель, понял он. Она думала, он был... Ловцом? Как и... она? Всё это отвращение, весь этот гнев, направленный на Повелителей... идея казалась правдоподобной. Но если она знала его, почему она не знала, кем - чем - он был? И если она была Ловцом, почему его друзья поместили её в его комнату? Его взгляд скользнул к дыре в стене. Возможно, его друзья не знали, что она здесь. Но... Она думала, что знала его, и он определённо узнал её. По крайней мере, кое-что. Он знал её имя. Хайди. Мог вспомнить её лицо, смягчённое сном, такое милое. Он знал, что они где-то встречались, каким-то образом взаимодействовали, но не знал, где или когда. В кои-то веки его демон не извергал ответы. Это так чертовски смущало, и его ослабленное состояние не помогало. Возможно, она обманом заставила его думать, что они уже встречались, чтобы он более охотно помогал ей. Но опять же, как? Почему? Из-за артефактов? Стал бы кто-либо, кроме Ловца, охотиться за ними? Его желудок скрутило узелками. Был только один способ узнать правду об этой прекрасной женщине, одно только присутствие, которой запутывало и проясняло его мозги. Этот способ был опасен, его возможные последствия - неприятными. Он не хотел следовать этим путём, но не видел другого выхода. Обычно он мог читать мысли окружающих; до сих пор он не слышал её мысли, несмотря на то, что она могла слышать его. Поэтому ему необходимо было углубить связь между ними, проникнуть за все ментальные щиты, которыми она, возможно, обладала, и заглянуть в её разум, взглянуть на её воспоминания. Амун будет осторожен. Он не позволит своему демону начисто стереть её мозг - самое тяжёлое осложнение, какое могло бы быть. Тайны любил играть, красть воспоминания, не оставляя жертвам ничего, кроме замешательства. Амун отстранится в тот же миг, как только демон попытается это сделать. Если не окажется, что она Ловец конечно же; тогда всё будет совсем по-другому. Стиснув зубы в предчувствии боли, которую, он знал, он почувствует, Амун поднял руки. Боги, боль, словно удар копьём, жар, хуже, чем он ожидал. Когда он смог дотянуться достаточно высоко, он позволил своим рукам упасть на плечи Хайди. - Прекрати это, что бы это ни было, - попробовала она уговорить его. - Ты же причиняешь себе боль. Даже это небольшое действие заставило его мысленно стонать и стенать. Нужен... всего момент. Должен... - Должен? Что тебе нужно, малыш? Скажи мне, и я позабочусь об этом. Малыш, снова. Она "позаботится" об этом, о нём, словно ей было не всё равно. Действительно было не всё равно. Он не мог смягчиться, не важно, насколько ему нравилось то, как она с ним обращалась. Дотронуться до твоих... висков, сказал он, и чувство вины внезапно затопило его. Он только что попросил её помощи в её возможной гибели. Имела ли она хоть малейшее понятие о том, что он мог сделать? - Что, у тебя появляются извращённые наклонности по отношению ко мне? - хихикнула она. Вероятно, она хотела отвлечь его от боли. У неё это получилось, но не так, как она намеревалась. Её шутка заставила его остановить свой взгляд на её губах, представляя, как её язык проникает в его рот. Его тело отреагировало, кровь нагрелась, устремляясь ему между ног. Чёрт побери! Просто... нужны... виски. - Хорошо, хорошо. Я помогу тебе. Нет, она не знала. Её пальцы обвились вокруг его запястий, такие прохладные, такие долгожданные - такие спокойные - и поднялись без малейших колебаний. Ни единого вопроса о его мотивах, о его намерениях. Она полностью доверяла ему. Когда его руки достигли её висков, она выпрямила свои ладони, прижимая его ближе, устанавливая контакт кожа к коже. - Так? Да. Такая вера. Это слишком. Он сказал себе, что испытывал из-за этого отвращение, вовсе не удовольствие. Наверняка это была уловка, чтобы сбить его с толку. Её ресницы закрылись, и она прикусила пухлую нижнюю губу. Такие прямые, белые зубы. Его тело снова отреагировало. Он хотел почувствовать эти зубы на себе... ниже... двигающиеся вверх и вниз по его стержню. Он хотел, чтобы она протянула руки, потянув его яички. Хотел, чтобы её язык порхал вокруг щели его эрекции, пробуя. Мне нужно потрахаться, мрачно сказал он сам себе. Уголок губ Хайди приподнялся. - Сейчас? Надеюсь, я приглашена, - спросила она хрипло. Дерьмо. Она услышала. И хотела присоединиться. Хотела, чтобы он был глубоко внутри неё, толчками вознося их обоих к удовлетворению. Не думай об этом сейчас. Он забудет, что должен выяснить всё о ней, и просто усадит её на себя. Кроме того, она могла лгать, намеренно отвлекая его, как он и подозревал. - Если ты не будешь, и я не буду, - сказала она с тёплой усмешкой. Что? - Думать о сексе. Чёрт. Он должен прекратить говорить сам с собой. Она слышала каждую неприкрытую мысль. Как его друзья могли его выносить? Он постоянно читал в их головах, знал все их личные - и по большей части порнографические мысли. Они редко упрекали его, тем не менее, и никогда не заставляли его чувствовать себя занудой. Он всегда считал, что им всё равно. Должно быть, они нашли способ прятать свои истинные чувства от его демона. Вряд ли им нравились его способности. Он должен был извиниться перед каждым в этом доме. Амун заставил свой разум замолчать, а глаза закрыться.