Ее плечи гордо расправились, и она умчалась сделать именно это. Страйдер бросил Парису свое пиво. - У меня только что возникла лучшая идея,- сказал Уильям в момент, когда они были одни. Ну, так одни, как могут быть три парня с задним двором, заполненным стриптизершами. Он злобно усмехнулся. - Давайте позвоним Мэддоксу. Парис бросил немного амброзии из мешочка в новую бутылку и сделал глоток. Жидкость, попавшая в его горло, заставила его задохнуться. Постучав кулаком по груди и восстановив дыхание, он сказал: - Что ты хочешь предложить ему? - Сварливому старому Мэддоксу? Дерьмо, Уилли, почему ты не сказал нам, что ты мазохист, кто замахнулся таким образом? Ты такой нежный, он разорвет тебя на клочки в момент, когда ты заберешься в его кровать. Плюс, он привязал себя к Эшлин. Ты попробуй положить движение в него, и это сладкое дело будет менять твое лицо. Закатив глаза, Уильям вытащил сотовый телефон Париса из кармана плавок, которые он позаимствовал. - Я имею в виду позвонить ему, ты, идиот. Что с тобой сегодня? Необратимые повреждения мозга? Мы тяжело подышим и спросим его, что он носит. Держу пари, никто из телефона - его раньше. - Эй!- Париc нахмурился, посмотрел на маленькое черное устройство. - Я спрятал это в моей спальне. - Я знаю. Вот где я нашел ее, когда шнырял в твоих вещах.- Как всегда, Уильям был нераскаявшимся в своих грехах. - Итак, кто имеет титановые шарики, чтобы на самом деле сделать это, а? Поражение поднял руку, как школьник, единственный ребенок в классе, который знал ответ на, казалось бы, невозможное математические уравнения на доске. Хватит с тебя уже! Ты получил свое - больше. - Почему Мэддокс?- спросил Страйдер. Если кто и мог надрать ему задницу по телефону, то это был хранитель Насилия. Воин, вероятно, нашел бы способ добраться по линии и задушить его, как только он начал бы описывать все пикантные вещи, которые он предположительно собирался с ним сделать. Уильям сверкнул идеально белыми зубами. - Потому что он будет ругаться больше всех и это заставит меня смеяться в наибольшей степени. Теперь, ты в деле или нет? - Дай мне этот гребаный телефон,- проворчал Страйдер открывая ладонь и размахивая пальцами. - Гребаный?- Уильям искренне рассмеялся, развлекаясь. - Ты хотя бы представляешь какой ты вежливый когда напьешься? И ты знаешь, что они говорят. Истинный характер человека проявляется в напряженной ситуации. Так что, тебе лучше смотреть в лицо фактам, парень. - Ты законченный джентльмен.- Он вздрогнул. - Неудачник! - Черта с два! Даже Парис рассмеялся. Страйдер выхватил телефон из рук Уильяма и начал набирать номер. Мэддокс, как и другие воины, был в быстром наборе, но Страйдер не знал, как Парис записал его и не хотел спрашивать. Если Страйдер не был первым, он не хотел давать повод ублюдку заметить ошибку. Несколько секунд спустя, Страйдер понял, что набрал неправильный номер, потому что какой-то тупой ребенок ответил - Что случилось, парень? Страйдер быстро повесил трубку и попытался еще раз, тщательно нажимая на кнопки. После первого гудка, он соединился с собеседником. Мэддокс ответил несколькими секундами позже, его голос скрипел от тяжелого дыхания. - Что-нибудь случилось, Парис?- Уильям и Парис были на краях своих мест, глядя на Страйдера с полным ликованием. Он не видел обоих воинов такими счастливыми или расслабленными в течение длительного времени и понял, что они нуждались в этом отпуске также сильно, как он сам. Страйдер подул в трубку, потом застонал, как будто был погребен глубоко в женском теле. Он старался не улыбаться. - Парис?- спросил обеспокоенно Мэддокс. - Ты там? С тобой все в порядке? Оба воина пробовали отрезать их смех, разбивая их суставы в их рты, но фырканью удалось убежать. - Ты голый, большой мальчик?- Страйдер спросил в своей лучшей имитации возбужденной женщины. - Потому что я голая. Больше фырканья последовало за его словами. - Поражение? И не пытайся это отрицать. Я узнал твой голос. Какого черта ты делаешь с телефоном Париса? Я думал, ты в Риме. И более того, какое к черту это имеет значение голый я или нет? У тебя есть ровно две секунды, чтобы объяснить или я достигну тебя через линию, вырву твой язык изо рта и… Последовала пауза, неподвижность, бормотание возмущенной женщиной: - Дай мне это.- Затем обычно тихая и сдержанная Эшлин потребовала: - Ты что пьяный набрал номер моего мужа? - Да, мэм,- сказал Страйдер, и двое других окончательно расхохотались, падая назад в свои кресла, их тела дрожали от силы смеха. - Парни должны немного повеселиться. Даже если этим весельем он приближает свои собственные похороны. - Ну так что он? Голый, я имею в виду. - Нет, к твоему сведению, он не голый. Он работает на улице. Я, ну, в некотором роде подстрекала его к ярости, так что он выбивает дерьмо из кирпичной стены. Смех продолжался в течение нескольких минут, пока даже Эшлин захихикала. - Вы, ребята неисправимы. Это не смешно! Он, наверное, уничтожит другую стену, когда мы повесим трубку. - Хорошо. Ему нужно было встать с постели и, наконец, сделать что-то кроме…- Страйдер остановил себя, прежде чем сказал что-то еще, над чем Мэддокс будет бушевать. - Кроме ублажения меня?- Эшлин все же закончила за него. - Ты изменишь свое мнение когда увидишь его в следующий раз. В последнее время он сильно нервничает из-за детей. Затевает драки с каждым, кого видит и даже уже был арестован. Дважды. Мы собираемся вернуться обратно в крепость на следующей неделе или около того. Он нуждается в вас, ребята. Потому что, и, пожалуйста, не смейтесь, когда я скажу вам это, если мы останемся наедине гораздо дольше, я убью его, когда он будет спать. Страйдер усмехнулся. - Держу пари, твое желание, чтобы ты не спасла его от проклятия смерти.- Когда-то, Рейес был вынужден убивать Мэддокса каждую ночь, а Люциен был вынужден сопровождать его душу в Ад. Эшлин удалось остановить проклятие, избавляя их всех… - Немного мира и спокойствия - это не так уж и много, что можно просить, ты знаешь?- громко сказала она. Затем, в более мягком тоне, добавила. - Так что, все в порядке? - Не будь милой с ними,- сзади рявкнул Мэддокс. - Тебе нужно отдохнуть, а они помешали. - О, замолчи,- ответила она. - Если дать тебе волю я буду отдыхать каждую минуту каждого дня. И как будто я могу отдыхать пока мы на улице, в центре города, пока ты разрушаешь очередное здание. Кроме того, я соскучилась по ним и хочу с ними поговорить. Это заставило Мэддокса замолчать. Он ни в чем не мог отказать своей драгоценной Эшлин. - Мы отлично. Я, Уилли и Парис в отпуске. Вместе, - добавил Страйдер. Он расслабился напротив своей гостиной, его свободная рука подпирала голову, гадая, знал ли он хоть когда-нибудь, что у него будут такие легкие отношения с женщиной. - Вы, ребята, хорошо? Никаких неприятностей в последнее время? - Кроме характера Мэддокса? Нет даже намека на это. Он не спросил, где они были и что именно делали. Кроме уничтожения государственной собственности. Он не хотел знать. Незнание было блаженством. Кроме этого, если Ловцам когда-нибудь удастся вытащить головы из их задниц и захватить его, он не будет иметь никаких секретов, чтобы проболтаться. Секреты. Амун. Экз. Его челюсти сжались. Ты не собирался думать о них, помнишь? - Как Страйд и Страйдетт?- Будучи другом, которым он являлся, он взял на себя огромное бремя выбора имен для близнецов. - Он имеет в виду Лиам и Лиама,- сказал Уильям, но затем тень прошла по его чертам лица, его улыбка затухла. - Мэд и Мэддер, с ногами, как профессиональные футболисты, - ответила она, понизив голос, с любовью и нежностью. - Клянусь, мы собираемся иметь уйму хлопот, когда они, наконец, появятся здесь. -Между прочим, ты разрушила совершенно хороший телефонный розыгрыш со всем этим детским лепетом, Эш, - ругал ее Уильям. - Серьезно, - Парис кивнул. Она смеялась с неприкрытым восторгом. - Не более, чем вы заслуживаете, мальчики.- - Повесь трубку, женщина,- Мэддокс вдруг сказал мрачно. - Кто-то идет. - Ой. Я должна идти,- сказала она и повесила трубку, прежде чем кто-либо успел ответить. Страйдер бросил телефон Парису, который скучал. - Думаешь они в беде? - Неа,- сказал Парис, хватая устройство, прежде чем Уильям смог. - Тот, кто идет - это, вероятно, Мэддокс сам. - Да, наверное, он тащит ее обратно туда, где они находятся, где он может сделать собственный телефонный розыгрыш, - сказал Уильям, добавляя, - на ее теле. Прежде, чем Поражение мог добавить собственную гипотезу, Страйдер сменил тему. - Итак, что же мы будем делать? По привычке он отсканировал окрестности. Девочки наблюдали за ними, он понял, что смущен их развлечением, но явно очарован этим. У них были мечтательные выражения лиц, как будто они уже планировали тройную свадьбу. - Я предлагаю схватить женщину или двух и идти в наши спальни.- У Париса это казалось не вызвало энтузиазма. По крайней мере, он не собирался все же отказывать себе в своей ежедневной дозе. - Да,- ответил Уильям, но он казался фактически подавленным. Страйдер знал о проблеме Париса. Женщина, которую он желал больше всех других, первая женщина, с которой он когда-либо смог бы заняться сексом не раз, умерла у него на руках, расстрелянная своими собственными людьми. Ловцами. Как Экз. В этот раз Страйдер даже не пытался отбросить мысли о ней. Все же. Была ли она среди стрелков? Возможно. Не было суки с более холодным сердцем. Буквально. Он никогда не встречал кого-то, чье тело было бы таким холодным, как у этой девушки, кроме тех, кого он отправлял в морг, конечно. Как однажды он послал Экз. Была ли она холодной, потому что была все еще мертва? Была ли она сродни ходячим мертвецам? Возможность была достойна рассмотрения. Позже. Прямо сейчас он хотел выяснить необычную мрачность Уильяма. Намного более безопасная тема. Действительно ли там был кто-то, кого воин хотел, но не мог иметь? Кого-то он потерял? Может, именно поэтому он так безразличен, хотя он раньше был худшим выродком, чем Страйдер? Серьезно, он не коснулся одной стриптизерши. Даже не хлопнул по ягодице. - Та-ак я единственный кто, видит мертвую девушку в ногах Париса или как?- спросил Уильям как бы, между прочим. Страйдер и Парис застыли в унисон. - Мертвая девушка? Страйдер первым обрел свой голос. - Что ты имеешь в виду? Он посмотрел, тяжело, но не увидел, ни намека на мертвых... ничего. - Это шутка?- потребовал Парис, и нельзя было отрицать угрозу в его голосе.