Обычно она защищалась в подобных ситуациях с помощью теней. Она просто мысленно чертила пальцем вокруг себя воображаемый круг перед тем, как заснуть и они окутывали ее полностью в то время, когда она спала, делая ее невидимой. Но как только она поняла, что находилась в доме у Гидеона, она перестала вызывать эти тени. Наверное, в какой-то степени, она надеялась, что глядя на нее спящую, у него восстановятся воспоминания о ней. Возможно, она надеялась, что он снова будет желать ее и умолять стать частью ее жизни. Это было глупо. Этот ублюдок бросил ее гнить в Тартаре; не стоит ей хотеть, чтобы он желал ее. Ей стоит желать его полного уничтожения. «Так, так. Я очень огорчен тем, что ты, наконец, проснулась.» При звуке его голоса, глубокого и грохочущего, Скарлет застыла, взгляд снова стал блуждающим. Затем она увидела его, и её сердце внезапно остановилось. Он стоял в дверном проеме спальни, мускулистые руки свободно свисали. Он был воином, чье свирепое лицо обещало бесподобные ночи полные греховного удовольствия, его глаза сияли с застывшим в них предвкушением, противореча его небрежной позе. Гидеон. Некогда любимый муж, теперь заслуживал лишь ее презрения. Ее сердце заколотилось, быстро набирая скорость, а кровь закипела от узнавания. Она знала, что такую же реакцию испытала, когда впервые увидела его, много лет назад. В этом не было ее вины, ни тогда, ни сейчас. Не было мужчины более красивого, и мужественного, словно ангел и демон сошлись в нем. Не такой мужчина, который соблазнял, зная, что потом отвергнет. Что-то глубоко внутри женщины предупреждало об опасности, которая ожидала ее, если она поддастся его очарованию. Опасности, которой она не могла избежать, но страстно желала. На нем была черная футболка с надписью " Ты Знаешь Ты Хочешь Меня», черные, немного мешковатые штаны и серебряная цепь вместо пояса. На правой брови было сделано три пирсинга, и еще один на губе. Колечко. Серебряное. В комплект к поясу, ехидно подумала она. Он всегда заботился о своей внешности и не любил, когда его дразнили этим. Это то, что когда-то позабавило её, потому что показало его более мягкую сторону. Намек на уязвимость. Однако сегодня у неё не было поводов для веселья. В то время как он стоял там и выглядел таким же съедобным как шоколадный трюфель, вымоченный в карамели, она, вероятно, напоминала водосточную крысу, вымоченную в сточных водах. Она имела возможность вымыть себя водой, которую Повелители приносили ей каждый вечер, её одежда была измятой и грязной, а волосы были перепутанной массой. «Есть что сказать, да?», пробормотал он. «Значит мы на правильном пути.» Она точно знала, что он думает, потому что он мог говорить только ложь. Он же хотел, чтобы говорила она. Сдержись. Не позволяй ему узнать, какое влияние он оказывает на тебя. Она изогнула бровь, изображая беспечный вид. «Помнишь меня?» Хорошо. В ее голосе не было ни тени обиды. Его глаза лихорадочно блестели, выдавая волнение. «Конечно, помню.» Значит, нет. Он ее не помнил. Ублюдок. Она не позволила эмоциям отразиться на своем лице, чтобы он не понял, как сильно расстроил ее. «Зачем же тогда ты забрал меня из крепости?» Нарочито медленно, она провела пальцем вниз по своей шее, между грудей, интересно, что, если — да. Он пристально следил за тем, как она это делала. Неужели отчасти он все же находит ее привлекательной? «Я очень опасная женщина.» «Меня уже не предупреждали об этом», сказал он, разделяя слова, его дыхание становилось хриплым. «Я уверен, что не переносил тебя, чтобы было легче общаться.» Не потому что он хотел ее, а только чтобы она удовлетворила его любопытство. Ее рука упала на колено. Она не была разочарована. Это было больше чем всегда, и она ожесточилась, как и раньше, испытывая душевные муки. Еще один раз вряд ли уже будет иметь значение. «Ты идиот, если думаешь, что смена обстановки развяжет мне язык.» Не смотря на то, что он продолжал молчать, его челюсть дернулась. Он явно был смущен. Она приторно улыбнулась ему, наслаждаясь моментом. И было какое-то удовольствие в том, что она предоставила ему блуждать в темноте, оставляя в неведении, как и он, заставлял ее ломать голову о том, где он был в течение наполненных тревогой тысячелетий. Как напоминание о ее тревоге, той повсеместной тревоге глубоко в душе, ее улыбка, насквозь фальшивая, исчезла. Ей даже пришлось прижать язык к нёбу, чтобы не скрежетать зубами от ярости. «Я вернусь за тобой», сказал он ей однажды ночью. «Я клянусь, что освобожу тебя.» «Нет. Не уходи. Не бросай меня тут.» Боги, она была такой плаксой тогда. Но она была лишена свободы, и он был ее единственной надеждой. «Милая, я люблю тебя слишком сильно, чтобы быть вдали от тебя так долго. Ты знаешь об этом. Но я должен сделать это. Для нас обоих.» Естественно, она не видела и не слышала его после этого. До тех пор пока Титаны не сбежали из Тартара, тюрьмы для бессмертных, и вырвали контроль над небесами у Греков. До тех пор пока она не прибыла сюда на Землю и обнаружила… только для того чтобы найти его пирующим вместе с отбросами в каком-то жутком ночном клубе. Ее ярость росла, застилая глаза красной пеленой. Глубокий вдох, выдох. Постепенно пелена с глаз начала спадать. «Мы закончили здесь» сказала она, хотя сама осталась, просчитывая его реакцию. «Ты не получишь того, что хочешь, и ты естественно не сможешь держать меня здесь» «Не стесняйся бежать от меня.» Он скрестил руки на его массивной груди, плотно натягивая ткань рубашки на мышцах. «Ты не пожалеешь об этом.» И снова, она знала, что он имеет в виду. Если она убежит, он заставит ее страдать. Но она сказала, «Скорее всего, я преувеличиваю, я приму это предложение и уйду. Кстати, спасибо за совет. Я никогда не задумывалась об этом. " Он зарычал разочарованно и яростно, все намеки на небрежность исчезли.» Я был жесток, принеся тебя сюда. Ты не обязана быть любезной в ответ, так что тебе будет лучше не оставаться здесь.» «Мы договорились. Ты жесток, и я ничего тебе не должна, так что я не обязана тут оставаться.» Снова рычание. Она попыталась не смеяться. Проклятье, его все еще забавно было поддразнивать. Забавно? Её ухмылка исчезла в следующий момент. Она должна ненавидеть то, что он говорит только ложь, а не наслаждаться этим. Этот его лживый язык однажды уже разбил её хрупкое сердце. «Этого недостаточно от тебя,» съязвил он. «Вау. Уже просишь о большем.» Когда-то она считала его особенным. Но он доказал, что такой же, как другие. Её мать, её король, её предполагаемые друзья. Они должны были заботиться о ней, но они предали её, каждый из них. Они были преступниками, конечно, но даже преступники могут любить. Правильно? Правильно. Так почему же они не могли любить меня? Она провела всю свою жизнь, запертая в Тартаре, потому что у ее матери Реи, жены Крона, была связь со смертным, незадолго до того, как Королеву лишили свободы. Что в конечном счете привело к тому что Скарлет родилась в ее камере. Камере, которую она делила с несколькими другими богами и богинями. Скарлет выросла среди них, и поначалу они любили её. Однако, чем взрослее она становилась, тем сильнее росла ревность в некоторых из них. А в других похоть. Плен, ненависть и горечь вскоре стали её верными товарищами. Пока не появился Гидеон. Он когда-то был в элитной гвардии Зевса, и каждый раз, когда он привозил новых заключенных, их взгляды встречались. Она ждала этих моментов, отчаянно нуждаясь в них. Он тоже наслаждался ими, потому что стал регулярно посещать Тартар. Не для того, чтобы запереть очередного преступника, а просто чтобы увидеть её, поговорить с ней. Не думай о времени, проведенном с ним. Ты смягчишься по отношению к нему. А ты не можешь быть мягкой, идиотка. После обретения свободы она должна была остаться на Олимпе, переименованном теперь в Титанию благодаря Крону, и найти хорошего бога, обосноваться с ним вместе. Но нееет. Она должна была увидеть Гидеона в последний раз. Тогда, увидев его, она должна была остаться рядом с ним. Тогда, решив остаться, она должна была убедить себя держаться подальше от Повелителей, так как она слышала, что они выслеживают каждого бессмертного в паре с демоном из ларца Пандоры, с целью их вербовки…или их убийства. Ублюдок, она снова подумала о Гидеоне. Отлично. Так мне больше нравится. Он грязный лжец, хладнокровный убийца, и ты его ненавидишь. Он запланировал убить ее после того, как он получит свои ответы; она знала, что он сделает это. Потому что она никогда не будет помогать ему, и это была ее обязанность. «Эта тишина пугает», заметил он. «Рада, что тебе нравится,» ответила она. Его лицо выражало досаду, и она еще раз задиристо улыбнулась. «Потому что я готова дать тебе намного больше этого.» Еще одно рычание. «О, и для твоего душевного спокойствия, ты должен знать, что я не собираюсь бежать.» Пока что. Она тоже хотела поговорить, хотя удовлетворять его любопытство она не собиралась. Слишком долго она она задавалась вопросом, нашел ли он кого-то нового. Кого-то постоянного. Она знала, что так и было в прошлый раз. Конечно, если он сделал это, то Скарлет должна была бы убить сучку. Не потому что Гидеон все еще волновал её — а он не волнует, напомнила она себе — а потому что он не заслуживал такого счастья. Это не месть. Как его отвергнутая бывшая, она просто имела на это право. «Не благодарю за то что не собираешься убегать,» облегченно вздохнув, ответил он. Он хотел сказать ей спасибо. " 'Пожалуйста' ты от меня не дождешься.» Да пошел ты, хотелось ей ответить. Его глаза сузились, сделав его похожим на ребенка, топающего ногами от недовольства, он провел языком по зубам. Один-ноль в пользу Скарлет. «Как это возможно, что мы не женаты, тем не менее мои друзья все об этом знают?.» Как получилось, что никто не знал о том, что они женаты? Очень просто. «Мы поженились в тайне, тупица. " В этот раз он никак не отреагировал на ее насмешку. «Разве я не стыдился тебя?» О, она могла бы дать ему пощечину за это. Конечно, он думал, что он стыдился ее, а не наоборот. Она была узницей, а он, в конце концов, свободный человек. Не то, чтобы он вспомнил об этих незначительных подробностях, но несомненно, он все-таки был весьма высокого мнения о себе. Ублюдок — это было еще мягко сказано. «Нет, ты не стыдился меня, но тебя бы казнили, если бы уличили в связи со мной,» огрызнулась она. Он опустил голову, как будто только сейчас осознав, что она была Титаном, заключенным в Тартаре, что это лучше, чем если бы она была настоящей преступницей. Что создавшие его Греки, покарали бы его, самым жестоким образом за «знакомство» с одним из их ненавистных врагов. «И так. Если все это время мы не были женаты, то какое имя ты не использовала?» Ах, это? Он что, уже успел забыть ее чертово имя, которое она сказала ему, когда он впервые пришел к ней в темницу? С тех пор прошло всего несколько недель. «Мое имя Скарлет.» Ты сукин сын! «Но я уже говорила тебе это.» Козел, козел, козел. Она сжала простыни под собой в кулаки. Он взмахнул рукой останавливая ее. «Это я уже не знаю. Но мне не хотелось бы знать, какая у тебя сейчас фамилия.» Чтобы успокоить ее, этого было мало. Ее кулаки сжались еще сильнее, а глаза превратились в маленькие щелочки. Все понятно, это не просто любопытство, теперь он перешел к части по вытягиванию у нее информации, и уверен, что она такая тупая и не заметит его уловки. Значит, он не был уверен, была ли она одной из богов или их слуг. У богов не бывает фамилий. А у слуг, фамилии были, так как они указывали на более низкий статус, как если одно твое имя никак не отличало тебя от других. Люди тоже использовали фамилии. Гидеон размышлял методом исключения. Ему это особо не поможет, ведь она не была ни тем ни другим. Даже не человеком. Она была чем то средним среди всего этого. «Моя фамилия меняется очень часто, точнее каждый раз, как посмотрю кино и увижу там нового сладкого мужика,» с приторным тоном сказала она, подходящим к ее ухмылочке. У него отвисла челюсть, колечко в губе блеснуло в фиолетовом свете. Интересно он взбешен этим? Ха, не нравиться представлять, как твоя предполагаемая жена пожирает глазами других мужчин? «Сладкий член? Словно ты что-то купила в пекарне?» Он говорил с презрительным тоном, стараясь пристыдить ее. «Черт, нет.» Так или иначе, он тоже так не думал, потому что не потерял сознание, сказав это. Значит, она взбесила его. Отлично. Наконец-то. Настоящий кайф. Счет два — ноль. «Ну, ты знаешь… сладкий мужчина. Мужчина, которого ты страстно желаешь, и хочешь облизнуть. Мужчина, которого ты хочешь обсосать и откусить от него кусочек. Ну, точнее я, а не ты.» Ни в коем случае ей не хотелось бы, чтобы он подумал будто она тосковала по нему все эти годы. Что просыпаясь, она лежала, желая его, отчаянно нуждаясь в нем. Не важно, как это было на самом деле. Его глаза сузились еще больше, и ресницы опустились, скрывая выражение его ярко-синих глаз. «Ты не Повелитель. Не такая как я. Тебе не стоит называть себя Повелительница Скарлет.» «Ты называешь себя Повелитель Гидеон?» спросила она. Она этого не знала. «Нет.»