Скарлет закричала так сильно, что стены храма задрожали, её собственные барабанные перепонки чуть не лопнули. «Нет! Нет!» «Да.» Без всяких колебаний Зевс поднял меч и нанес удар. Гидеон с криком проснулся и резко сел на кровати. Слезы катились по его щекам потоками кислоты. Он поднял дрожащую руку и вытер их. О Боги. Он только что видел, как Зевс перерезал горло его сыну. Он чувствовал боль и беспомощность Скарлет. Её отчаяние. Вот как все произошло, он знал, что так оно и было. Скарлет показала ему. Он почувствовал ее во сне. Ее сладкий аромат, глубину ее эмоций. Она действительно сделала бы все, чтобы спасти мальчика. Абсолютно все. Вот как сильно она любила его. И ей пришлось оправляться от его потери в одиночку. Гидеон был бы не способен на такое. Он с трудом сдерживался, и все еще не мог вспомнить мальчика. Это красивого мальчика. Какой сильной духом была Скарлет. Какой находчивой. Она была борцом до глубины души. Его уважение к ней удвоилось. Его вожделение к ней утроилось. Она заслуживает, чтобы ее баловали. Она заслуживает, чтобы за нее дрались как за приз. Ну, так он будет баловать ее. Будет драться за нее. Он не мог изминить прошлое, но он мог устроить ей лучшее будущее. Запереть ее снова? Никогда! И он будет долбанным идиотом, если будет думать иначе. Опасная или нет, она была его. Он убьет любого, даже своих друзей, если они будут угрожать ей. Все-таки, он должен найти ее. Конечно, это трудная задача, учитывая, что она не захочет его видеть. И… Его взгляд осмотрел спальню, удостоверяясь, что поблизости не скрывались враги — привычка, укоренившаяся из-за войны, длившеся столетиями. Теперь он резко остановился. Скарлет. Здесь. Спит. Нереально. Она прижималась к нему, ее ноги вытянуты, одна рука покоилась над ее сердцем, другая лежала на ее лбу. Масса шелковых, черных волос окутывала ее плечи, мерцая словно гладкое черное дерево. Она была воплощением женственности, сотворенная любить и быть любимой. Он протянул руку, заметив, что его дрожь усилилась — проклятая слабость из-за того, что он сказал правду — и ласково провел кончиком пальца вниз по её носу, прежде чем его мышцы ослабели и рука безвольно упала на постель. Ему хотелось прикасаться к ней. Всегда. В настоящий момент он должен бы быть доволен тем, что она была здесь. Как? Почему? Важно ли это? Она была здесь! Они могли говорить, и он мог начать баловать её. Массаж ног каждый день, головы ее врагов, доставляемые к ее порогу как утренние газеты. Давай, детка. Просыпайся. Через стеклянные двери, которые вели на балкон, он увидел, что солнце уже садилось, его свет был приглушенным, темнело. Нужно как можно скорее начать её баловать. В любой момент, как и сейчас, Скарлет была бы — Её веки дрогнули и она открыла глаза, резко сев на кровати, так же как он это сделал. Её голова врезалась ему в подбородок и он поморщился. Когда она потерла ушибленное от удара место, их взгляды встретились. Её глаза…такие темные, такие таинственные. Они были полны боли, надежды и сожаления. Эта женщина, столь же бесценная как и сокровище, должна выглядеть только удовлетворенной, всегда. Она облизнула губы и медленно легла обратно на матрас, повернувшись к нему лицом. Ее рот на мгновение открылся и снова закрылся, как будто она искала, что сказать, подбирая нужные слова. Он не хотел, чтобы она вспоминала тот сон. Не сейчас. Это было слишком тяжело, а сейчас им обоим нужно расслабиться. Или, точнее, ему нужно было успокоить ее, чего он прежде не делал. «Итак, кем же ты не будешь сегодня?» спросил он, ложась так, чтобы их глаза оказались напротив друг друга. Вспышка облегчения промелькнула на её лице. «Скарлет…Лонг,» ответила она. Лонг. Значит на сей раз она с Джастином. Мужчиной с темными волосами и карими глазами. Гидеон почти улыбался. До чего сладкий прогресс. Будем надеяться, что она больше никогда не выберет себе блондина. И возможно, в один прекрасный день она назовет себя Скарлет Повелитель. Хотел ли он этого? Да, хотел, он понял это почти незамедлительно. Ему нравилась мысль о том, что эта женщина принадлежит ему. На самом деле принадлежит, и весь мир знает об этом. «Как ты себя чувствуешь?» мягко спросила она. «Хуже.» Она с облегчением выдохнула. «Хорошо. Это хорошо.» Из последних сил он положил руку на изгиб её талии. Она не сопротивлялась и не стала его упрекать за столь интимный жест, и это прибавило ему смелости. «Когда мне будет еще хуже, мне бы не хотелось добраться до спальни Кроноса.» Ему нужно заполучить ошейник заключенного. Тогда двери Тартара открылись бы прямо перед ним. Эти ошейники был вроде ключа к воротам. Чтобы войти внутрь. С выходом всё было иначе. «Но черт, у меня есть моё ожерелье, благодаря которому я могу свободно перемещаться.» Без этого ожерелья Кронос бы знал, где он находится и чем занимается. Царь богов смог бы остановить его и отправить обратно в Будапешт, до того, как Гидеон переступит порог тюрьмы. Одна из бровей Скарлет изогнулась. «Ты говоришь, что у тебя нет ожерелья-бабочки, и поэтому ты не можешь свободно передвигаться по дворцу?» Он кивнул, пытаясь понять, что означает выражение её лица. Она вытащила обе цепочки из ножен кинжала, закрепленного у неё на талии, позволив им свободно повиснуть на пальцах. «Они у меня. Я нашла ожерелья на месте, где ты выкинул их, словно мусор.» Её голос был почти резким. «Так они не просто красивые украшения?» Теперь в её голосе было…разочарование. Он заставил её думать, что ожерелье — это его подарок. И когда она нашла их, она подумала, что он «выкинул их словно мусор». Как будто она сама была для него мусором. Он не может позволить ей так думать. Я никогда не буду ей снова лгать, поклялся он. Затем он моргнул. Стоп. Он никогда не будет намеренно вводить её в заблуждение своей ложью. Так лучше. «Они не мешают богам наблюдать за нами. Слушать наши разговоры.» Как он и думал, её глаза широко открылись. В этих широко раскрытых глазах должно быть легко прочитать её мысли. Но в выражении её глаз не было ни намека на эмоции. «Значит ожерелья — это защитное прикрытие.» По крайней мере, она не набросилась на него за обман. «Абсолютно неверно.» «Хорошо. Очень умно.» Она попыталась закрепить одно из ожерелий на своей шее, но он покачал головой, останавливая её. «Но зачем ждать?» Чудно, теперь она выглядела так, словно готова была взорваться. Её глаза сузились, почти…полыхая огнем, зубы обнажились, её вид был просто зловещим. «Я слишком силен, чтобы отправиться прямо сейчас — " слишком слаб «- и мы не должны подождать, пока мы будем готовы стащить что-то из дворца, чтобы попасть на радар Кроноса.» Они определенно должны подождать. В тот момент, когда Кронос потеряет связь с Гидеоном, он станет догадываться об истине и сделает всё от него зависящее, чтобы остановить Гидеона и не позволить ему добиться успеха. «Так ты собираешься улизнуть чтобы — " Он снова кивнул. Она вся была в ожидании. Они оба собираются пойти в Тартар, и они собираются убить Зевса. «Как долго ты будешь восстанавливаться?» спросила она. «Не еще один день.» Еще день. Она прищурилась. «И чем мы будем заниматься всё это время?» Целоваться. Прикасаться друг к другу. Заново узнавать друг друга. Заниматься любовью. «Не разговаривать.» Она закатила глаза, как будто он только что пошутил. «Ты и я? Разговаривать? Я так не думаю. Мы уже сказали друг другу всё, что нужно. Мы собираемся работать вместе, потому что в паре мы сильнее, но на этом всё. Работать вместе. Убивать вместе.» Здорово. Она избегала любой близости с завидным упрямством. Но он не возражал. Она могла говорить ему всё что ей вздумается и делать что угодно. Он уже решил приклеиться к ней намертво словно блестки к стриптизерше. «И вообще,» решительно продолжила она, «давай действительно останемся здесь. Но мне то не нужно ждать. Я могу проникнуть во дворец и убить любого бога или богиню, на которых наткнусь. На самом деле, я тебе же оказываю помощь.» Рычание зародилось в глубине его горла и усилилось. Мысль о Скарлет, крадущейся в одиночестве через залы дворца, не нравилась ему. Она противостояла бы не людям, а бессмертным. Более сильным, более жестоким бессмертным. Чистый мужской инстинкт хотел, чтобы она была в безопасности, счастливой, а не подвергалась постоянной опасности. Спокойно. Он должен был только занять ее. И если она не заинтересовалась разговором, то осталась только одна альтернатива. То, что он хотел сделать в первую очередь. Он думал, что слишком истощен, но мысль об обладании ею, пробудила каждую его клетку, мышцу и кость, что позволило ему лечь на неё. Она выдохнула под его весом, но он не отступил. Нет, он прижался сильнее, отдавая ей больше. «Повтори это позже,» сказал он, и как в прошлый раз, чтобы смягчить её, он впился в её губы своими. ГЛАВА 12 СКАРЛЕТ СОБИРАЛАСЬ запротестовать. Однажды она уже поцеловала Гидеона, и теперь его опьяняющий вкус вновь обжигал её губы и тело, после столетий борьбы за избавление от этого. Столетия борьбы, чтобы забыть тяжесть его тела, его тепло и силу. Ей не нужно было делать это снова, не нужно еще одно напоминание. Нельзя допустить, чтобы её жажда вернулась. Не то, чтобы она когда-нибудь прекращалась. Она намеревалась оттолкнуть его. Прямо сейчас он был ослаблен и не смог бы остановить её, когда она выскочит из постели и покинет спальню. Он не смог бы привлечь её обратно в свои объятия, прижать ближе, затмевая боль удовольствием. Но когда его язык переплелся с её, это было так чертовски сладко, что она чуть на зарыдала. Затем он прошептал «Скар», словно её имя было молитвой, и вместо того чтобы запротестовать, вместо того, чтобы оттолкнуть его, она одной рукой обхватила его за шею, а другой рукой притягивала его голову, запутавшись пальцами в его волосах. Поцелуй углубился от легкого до разрушающего в секунду. Спичка была зажжена и брошена. Разгорелся пожар. Неистовый. Не осталось никаких мыслей. Здесь и сейчас ничего не имело значения. Только эти двое и их страсть. Прошлое исчезло. Мысли все еще пытались сформироваться. Что ты делаешь? Жаждущие губы. Наслаждение. Дыхание смешалось. Теплое, затем горячее, потом обжигающее. Толкая её в пропасть. Возрождая обратно. Проблеск разума. Не пытайся просто запротестовать. Сделай это! Протестуй. Не просто думай о том, чтобы оттолкнуть его прочь. Сделай это! Оттолкни его. Леденящее пламя. Обжигающий лед. Да, да. Это то, что ей нужно сделать. Сопротивляться, оттолкнуть его. Она не потеряет снова контроль над собой. Она умнее на этот раз. Докажи это. Скарлет увернулась от его губ. Задыхаясь, она сказала, «Ты хочешь говорить, значит мы будем говорить.» Все ее тело протестовало против этого. Однако, она продолжала. «Я — дочь Реи, и я родилась в Тартаре. В течение тысяч лет это было все, что я знала.» Слова, сказанные ею, были пропитаны отчаянием. Конечно, эта тема должна полностью погасить ее страсть Гидеон замер. В его ярких глазах было видно разочарование, но также остатки желания. Наконец, он получил то, что действительно хотел. Информацию. «Не продолжай.» Он не отодвинулся от нее, тем не менее, хоть это было и глупо, она и не настаивала. «Я не хочу знать все о тебе.» Насколько слабой она была. Другое заявление, подобное этому, и она могла бы снова поцеловать его. «Сначала, Рея любила меня, заботилась обо мне. Но когда я стала взрослеть, она начала рассматривать меня как угрозу. Она хотела видеть меня мертвой. Это было ужасно.» Эта тема должна была охладить ее страсть, но этого не случилось.