Плевать я на все хотел. И вертел я их всех на известном месте. — Я тоже надеюсь, — бросаю в ответ и прячу телефон в карман. Я откровенно не люблю женщин, поэтому список моих бывших можно пересчитать по пальцам одной руки. И всех их объединяет одно: они никогда не любили меня больше, чем мои деньги. Хотя с рожей у меня полный порядок, а благодаря спортзалу четыре дня в неделю мое тело в прекрасной форме. Но любой мужчина, если он не полный кретин, умеет чувствовать, когда самочка прибежала на запах из его кармана, а не поддавшись зову сердца. Так что, когда речь зашла о моей «золушке», первое, что я сделал — отправил всю пятерку в пешее эротическое. Мне нужна зайка, а не акула. По этой же причине отпали и девушки категории «А как все хорошо начиналось…» И те, с которыми я просто флиртовал — дочери бизнесменов средней руки, певицы, модели и актрисы — тоже вышли вон. Таким образом я оказался у разбитого корыта: охуенно богатый, красивый и в полном вакууме, куда в принципе не могла попасть простая, наивная малышка, влюбленная в меня просто так. Я смотрю в окно, по которому внезапно начинает барабанить дождь, и мысленно спрашиваю себя, как я докатился до такой жизни. И где бродит та самая, которую я с чистой совестью использую и отпущу на свободу с хорошим приданым. — Где моя… — Лиза застревает в дверях моего загородного дома, куда я пригласил ее погостить на время бракоразводного процесса. — Не могу найти сумочку. Посмотрю в машине. Няни сгребают близнецов в охапку, а я расслабленно опускаюсь в свое любимое жесткое, как осиновый кол, кресло. В таком хрен уснешь или расслабишься, зато почти наверняка можно получить порцию мыслей, просветленных болью в копчике. Лиза возвращается через пару минут, бледная и с красными глазами. — Ее там нет. — Наверное потому, что ты забыла ее в магазине, — подсказываю я. Еще один врожденный бонус — хорошая память. И умение подмечать детали. Я читаю людей, словно бесхитростные детские писульки: по морщинам, улыбкам, глазам и жестам. Замечаю детали одежды, форму сережек и тонкости бижутерии. Минутного взгляда обычно достаточно, чтобы в следующий раз заметить все несоответствия. Как игра в «найти десять отличий». И сейчас на экране моей памяти хорошо видно, что Лиза вышла из магазина без сумки. — Купишь новую, — пожимаю плечами. — Кир, ты просто… Я успеваю заарканить ее взгляд за миг до того, как сестра успевает казать глупость. — Бессердечная тварь? — подсказываю я. Лиза морщится. Хорошо, признаю, моя формулировка грубовата, но, ей-богу, мне проще назвать себя бездушной, не умеющей чувствовать скотиной, чем каждый раз объяснять, что у меня — половинчатый синдром Аспергера[1]. И что даже когда в один день я лишился обоих родителей, мне было все равно. Не потому, что я их не любил, а потому что просто не мог их полюбить. Как не могу полюбить вообще никого. Меня не умиляют пушистые котята, я срать хотел на толстых щеночков и мне фиолетово до розовых младенцев. Я — эмоциональный импотент. И мир, чтобы не охуеть окончательно, отвечает мне взаимностью. — Успокою детей и вернусь за сумкой, — на длинном медленном выдохе озвучивает свои намерения Лиза. — Там остался мой телефон. Она поднимается по лестницу вслед за няньками. Цок-цок-цок, каблуки достают до мраморных ступеней, прокалывая дорогую ковровую дорожку ручной работы по индивидуальному заказу. Мне все равно, даже если бы сестре вздумалось свернуть ее и поджечь, словно сигару. Только немного зудит в затылке. Ядовитая мысль, которая снует в хитросплетениях моих мозговых извилин и намекает, что я что-то упустил. Мелочь, штрих, деталь. Что-то важное. Невозможно объяснить это чувство словами: это почти непосильная задача для здорового человека, а для аспи[2] — абсолютная «миссия невыполнима». Я просто знаю, что рядом мина, но пока не могу ее найти. Это словно гнать по проселочным дорогам, которых нет на карте, выйти в незнакомом поле и понять — где-то здесь зарыт клад. Ну или полная жопа. Цок-цок-цок. Звуки шагов сестры ускользают, и моя зудящая пчела тоже начинает затихать. Я жмурюсь, пока за веками не растекается подкрашенное кровью молоко. И из него, словно в сюрреалистическом видеоклипе, выныривает лицо: выбеленное, но хорошо узнаваемое. Та замарашка из книжного. Ее серебристый взгляд с дымкой. Нервно подрагивающие кончики пальцев. Поплывший голос. Кончик языка на полураскрытых губах, когда она смотрела на мой кадык. — Лиза! — Поднимаюсь, стряхиваю пиджак и небрежно закатываю рукава рубашки. — Что случилось? — Сестра смотрит с лестницы второго этажа и явно не понимает, почему я снова иду к выходу. — Съезжу за твоей сумкой. А заодно проверю, на самом ли деле замарашка — съедобная, влюбленная в меня по уши дурочка. Хоть, ответ очевиден, и он у меня в кармане. [1] Синдром Аспергера — форма высокофункционального аутизма. Это расстройство сказывается на поведении человека, его восприятии мира и процессе формирования отношений с окружающими. Люди с синдромом Аспергера испытывают сложности в трех областях: коммуникации, взаимодействии и социальном воображении. Так же синдром Аспергера — скрытая дисфункция, при которой по внешнему виду человека нельзя понять, что у него аутизм (от автора: привет, Шерлок^^!) [2] Аспи — сокращенное от «аспергер» Глава третья: Катя Глава третья: Катя Расставить книги обратно на полку получается только с третьего раза. У меня дрожат руки, а мир то и дело превращается в соленую лужу моих слез. Это было так унизительно. Я миллион раз укорила себя за то, что взяла деньги, хоть сначала это казалось логичным и правильным: мне не платят за то, чтобы я ликвидировала последствия двойного торнадо. С другой стороны — в наше время электронных книг и удобных читалок консультанты книжных не то, чтобы завалены работой. Зачем я взяла те деньги? Становлюсь на носочки, пытаясь дотянуться до самой верхней полки, куда нужно вместить последнюю книгу. Вроде все расставила, убрала лестницу и только потом заметила еще один экземпляр двухкилограммового экономического справочника. Нужно было отвернуться и уйти. Мой внутренний голос в ответ на это невразумительное «уйти» издает нервный смех. Кого я обманываю? Я еще минут пятнадцать не могла оторвать ступни от асфальта, а взгляд — от черного внедорожника, хоть его уже и след простыл. — Катенька, закроешь магазин? — Из-за полки появляется жалобное лицо Марины Сергеевны. — У меня дочка приехала на выходные, а так толком и не поговорили еще ни разу. Даже неудобно отказывать: все знают, что дома меня никто ждет, парня у меня нет и вся моя личная жизнь уместится на одной странице тетрадки в косую линию. Но как раз сегодня я собиралась в кино. — Я… не знаю… Марина Сергеевна складывает ладони в умоляющем жесте, и я согласно киваю. В кино можно и на следующей неделе сходить, и даже со скидкой. Когда до закрытия остается полчаса, я делаю стандартный обход: проверяю все окна, слежу, чтобы в магазине не осталось посторонних, разношу на места стопку книг у кассы, выравниваю журналы на стеллаже, поливаю наши цветы-водохлебы. И чуть не падаю, спотыкаясь об еще один справочник-невидимку. Как не заметила? Он же лежит практически на лбу. — А потому что нужно меньше думать об одном красавчике, — журю себя вслух, проталкивая книгу на законное место на полке. Приходится приложить усилия: плашмя, двумя ладонями, словно нажимаю на кнопку застаревшего от времени механизма. Еще чуть-чуть — от усердия даже прикусываю губу. И с удивлением гляжу, как поверх моих пальцев ложится крепкая и крупная мужская ладонь.