Через минуту тяжёлые боевые машины девятого батальона дивизии «Хамураппи» взревели моторами, и, пачкая весеннее небо чёрными облаками выхлопов, резво побежали на запад. До Эль-Харры всего каких-то десять километров. По грунтовой дороге танку всего четверть часа. А там и до границы демилитаризованной зоны рукой подать. Вид посёлка привёл иракских танкистов в удивление. Глинобитные мазанки местных жителей были превращены в груды развалин, пыль стояла над этими грудами, похоже, что со вчерашнего дня. Ни единой живой души не было видно, только собачий вой доносился откуда-то с окраины. Хотелось верить, что жители успели покинуть дома. — Из сирийцев артиллеристы, как из навоза снаряд! — В сердцах выругался Аль-Хашим. — Это же надо, так по своим отработать. Стоял батальон на окраине Эль-Харры недолго. Через полчаса — приказ о выдвижении к границе 1948 года. Цель — израильское военизированное поселение Кацрин. Это было задание потруднее, поскольку все помнили уроки 1973 года, когда армада сирийских танков так и не смогла преодолеть невысокие холмы Голан. Минные поля, насыщенность местности средствами ПТО и мужество еврейских танкистов и лётчиков не позволили сирийцам пройти даже до границы. Зато удар ЦАХАЛа был таким мощным, что, если бы не иракская танковая дивизия на окраине Дамаска, то евреи вошли бы в столицу Сирии без особенных проблем. Вот и сейчас три иракских дивизии овеянных славой августовских боёв в Аравии, должны были показать всему миру, чьи танкисты самые лучшие. Маршрут движения сегодня предстоял сложный. Впереди маячили невысокие, но довольно крутые склоны древних вулканов. Между ними прятались израильские укрепления насыщенные противотанковыми средствами, среди которых особенно выделялись американские тяжёлые ПТРК с ракетами TOW. Вид пустыни, покрытой зелёно-красным весенним ковром, портили десятки мёртвых обгорелых, и просто брошенных Т-62 и Т-54, ржавевших здесь ещё с 1973 года. Часть ещё дымилась после вчерашнего сирийского наступления. Судя по количеству брошенной техники, история избиения повторилась. По спине иракского майора пробежал предательский холодок. Батальон стремительно проскочил узкую полоску демилитаризованной зоны, оставив южнее по ходу заброшенное селение Ар-Рафид. В мирное время здесь располагались посты сил ООН, что с ними стало после вчерашней огневой обработки, Аль-Хашима не интересовало. Позади танков тащились, покрываясь коричневой пылью БТРы с бойцами поддержки. Пока батальону везло, на мину напоролся только одна машина. На окраине брошенного селения Ар-Рафид виднелся невысокий конус холма. Дорога на запад шла как раз мимо него. Майор заметил огонёк вспышки у подножия холма и далёкий приглушённый дистанцией хлопок. В сторону батальона потянулся дымный след. «Ракета ТОУ» пронеслось в голове у майора. На занятиях по вооружению противника русский полковник рассказывал, что лобовая броня Т-72 спокойно держит удар этой опасной игрушки на расстоянии до двух километров, но как же не хочется проверять на себе! Аль-Хашима так и подмывало бросить всё, выскочить из машины и упасть ничком на землю, но собрав волю в кулак, он даже не стал спускаться в башню. — Осколочно-фугасным…! Заряжай! — крикнул он наводчику в микрофон ТПУ. — На десять часов! Дистанция 1000! Огонь! Танк резко остановился, скрываясь в облаке коричневой пыли. Это неожиданно спасло его от попадания ракеты. Она в этот же миг пролетела прямо перед самым обрезом ствола. «Хвала Аллаху!» — пронеслась краткая молитва в голове майора. Сила инерции толкнула его вперёд, он крепче сжал пальцами крышку люка, одновременно левой рукой отирая пот со лба. Танк слегка присел, словно готовясь к прыжку. Пушка его выплюнула сгусток пламени, и снаряд ушёл к цели. — Давай-давай-давай, Ятыз эль химар![141] двигай быстрее! — Заорал Аль-Хашим мехводу. — На месте не стой! Танк дёрнулся, сдал назад, замер на мгновение и рванул с места, словно выпущенный из пращи камень. Майору опять пришлось пружинить корпусом и ловить равновесие, от чего больно приложился биноклем по носу. Наконец, поймав амплитуду, Аль-Хашиму удалось всмотреться в то место, откуда работала еврейский ракетный комплекс. Судя по оседающему облаку пыли метрах в пятидесяти от замеченного места пуска, Абд-аль-Керим промахнулся. Двум соседним машинам повезло гораздо меньше. Справа чадил чёрным мазутным дымом борт командира первой танковой роты Кабира, слева раскатал гусеницу ещё один подстреленный танк. «Недолго ему осталось… Стоящий борт — готовый крематорий. Хорошо бы парни успели удрать…» пронеслась мысль в голове Аль-Хашима. И тут же в соседа прилетела очередная ракета. Чёрный столб дыма, взметнувшийся метров на десять факел огня, грохот взорвавшегося боекомплекта и кувыркающаяся в воздухе башня… Такая картина не придавала бодрости иракским танкистам. Им хотелось всё бросить и повернуть назад. Удерживало только понимание, что тогда они получат ракету прямо в жопу с гарантированным поражением. Через минуту танк Аль-Хашима уже крутился на месте где только что располагался ПТРК. Сами ракетчики смылись в облаке пыли, не заморачиваясь с погрузкой установки, просто её подорвав. Мехвод, в порыве гнева, крутанулся гусеницами по захваченному окопу, но майор не позволил ему развлекаться, а приказал продолжать движение. Успокоившись немного, он связался со штабом и запросил поддержку с воздуха. — Если дело и дальше пойдёт такими темпами, то уже к вечеру в батальоне не останется ни одной машины, — резко бросил он полковнику. — Мы за одну атаку потеряли пять танков и три БТР. Здесь этих гнёзд шайтана, как песка в пустыне. — Не забывайся, майор, — осадил его начальник. — Твоя задача — выйти к Кацрину, максимально сохранив коробочки. Брать Кацрин пока не надо. Отдохнёшь там. — Невесело пошутил комполка. Подумав немного, полковник Наср-аль-Садат пообещал поддержку с воздуха выделить. — Не стой майор, главное, не стой! К этому времени в небе над Голанами показались израильские F-16. Майор Аль-Хашим понял, что это конец. Спрятаться на ровном месте от удара «Мавериком» с самолёта просто негде. «У каждой шайтан-птички по шесть штук таких «подарков. В небе два звена, простая арифметика говорит, что даже если летуны окажутся мазилами, то …» Довести до конца расчёт майор Аль-Хашим не успел. НУРС с неба влетел под погон башни командирского танка и на этом эпопея девятого батальона бесславно завершилась. Оставшиеся без командира машины повернули обратно и были потеряны и от ударов авиации, и от старых мин. Но танков у арабов было много. 10 марта 1981 г. бульвар Шауль Ха-Мелех, штаб-квартира «Моссад». Министр обороны Израиля Бегин, директор «Моссад» Хофи, главком танковых войск Пелед, главком ВВС Иври. — Ваше превосходительство, господин министр, осмелюсь вам напомнить, как я и предупреждал, налёт на реактор обернулся весьма неприятными последствиями, — голос директора «Моссада» был на удивление спокоен. — По данным полученным от американцев, зафиксированы скопления войск к западу от Дамаска и в районе нашей границы с Иорданией. Похоже, что эти сукины дети готовятся ударить и на Иерусалим, до него всего 25 миль от границы. До Иерихона всего пять, его вообще можно обстреливать, не переходя через Иордан. Если иорданцы ударят там, нам крышка… — Так надо ударить первыми! — лицо Бегина налилось кровью. Он был в гневе со вчерашнего дня, когда арабы начали массированный артобстрел Голанских высот. — Какого чёрта?! До Аммана от нашей границы тоже 15 миль, наши танки пройдут их как нож сквозь масло… Так ведь, дорогой Моше? — К сожалению, у нас в Иудее и Самарии не так много танков, чтобы удар получился достаточно мощным. К тому же сейчас идёт сражение с атакующими сирийскими танковыми армадами, которые снова пытаются отбить Голаны. Все силы мы направляем туда. Спасибо лётчикам, — Пелед повернулся к Давиду Иври. — Твои парни очень хорошо нам помогают, если бы не поддержка с воздуха, сирийцы были бы уже в Кирьят-Шмоне. — Что? Почему мне не доложили, что эти сукины дети уже прорвались… — Бегин опять начал выходить из себя. — Я сказал «если бы не помощь лётчиков», — Пелед пытается успокоить министра. — Сейчас сражение в самом разгаре, но по последним данным сирийская танковая дивизия полностью разгромлена, отброшена к Кунейтре и частично драпает к Дамаску. Эти ослы потеряли кучу машин на собственных минах. Вчерашний обстрел им помог продвинуться миль на десять не больше. Сейчас наши парни дерутся с иракскими танками. Значительных потерь нет. Но пока об окончательном успехе говорить рано, а военное счастье переменчиво. К тому же мы теряем много противотанковых ракетных комплексов. — Дорогой Моше, не надо меня пугать. — Бегин пришёл в себя. — Значит, ты утверждаешь, что сирийцев опять удалось разгромить? Может быть, тогда сосредоточить мощный танковый кулак и бросить его на Дамаск? Пока эти поцы не ударили на Иерусалим. Что на это скажет дорогой Рафаэль? — Я бы не стал так делать в первый же день войны. — Начальник генштаба Рафаэль Эйтан, собран и спокоен. — Надо чтобы противник раскрыл карты. Мы знаем, что готовится второй фронт, но не знаем, будет ли он открыт для поддержки наступления на Голанах, или тогда, когда наши танки в полном составе бросятся в атаку на Дамаск. Я бы на месте Асада сделал именно так. Имитировал бы наступление на Цфат — Кармель — Хайфу, а когда противник, то есть мы, собрав все силы, ударил бы там, я бы вышел на Иерусалим — Тель-Авив, и одним броском разрезал бы Израиль пополам. — Есть такой риск, но чтобы додуматься до такой комбинации, арабы должны стать евреями, — рассмеялся Бегин. — В принципе, я согласен. Мы не можем рисковать нашей страной, и мы не будем выводить все войска в Галилею, но максимум надо направить туда, надо наказать этого глупца Асада. Хорошо бы его вообще поймать, судить и повесить на воротах Дамаска. Уже к 12 марта арабское наступление на Голанах выдохлось. Танковые дивизии Сирии и Ирака, как и восемь лет назад, так и не смогли выйти даже к границам 1948 года. Маневренная противотанковая оборона в сочетании с применением авиаударов до вечера 14 марта успешно противостояли бесконечным танковым полчищам арабов. Вечером четырнадцатого в дело вступил собранный со всей страны танковый кулак чудовищной силы. Малые размеры страны позволяли быстро перебрасывать технику на опасное направление. Четыре танковых дивизии двинулись на территорию Сирии, сметая всё на своём пути. Особенно хорошо показал себя полк из новейших танков «Меркава». Арабы пытались отвечать, но не выдерживали координированного напора авиации, ПТРК и танков. Уже к полуночи головные машины вышли на горящие огни военно-воздушной базы «Аль-Мазех» на южной окраине сирийской столицы. «Лучшее средство ПВО — танки на взлётной полосе противника» — шутили танкисты. Вот тут у них не сложилось. Сирийцы успели заминировать подходы к базе так плотно, что израильтяне потеряли в темноте аравийской ночи стразу три машины. К тому же по ним начала работать противотанковая артиллерия базы. Командир дивизии «Кирьяти» бригадный генерал Яков Хадар приказал отступить к ближайшей деревне, где замаскироваться и ждать утра. Однако утро для израильтян было совсем не добрым. Перед самым рассветом с территории Ливана начался мощный артиллерийский обстрел собственно Израиля. Под удар попали города Кирьят-Шмон, Маалот-Таршиха, Цват и прочие расположенные вдоль границы. Не дожидаясь окончания огневого налёта, на территорию Израиля вторглись силы сирийской армии, которая оккупировала территорию Ливана с 1975 года. Силы, оборонявшие границу, были сметены в течение получаса. Наступлению арабов больше ничего не мешало и вскоре первые танки дивизии генерала Духама гремели по мостовой Эль-Кунейтры, выходя на прямую наводку к линии обеспечения израильских дивизий, что остановились у Дамаска. Налет ВВС Израиля на Дамаск был успешно отбит поставленными осенью русскими «Шилками». Не вернулись из боя три «Миража» и два F16. Зато еврейским лётчикам удалось отбомбиться по резиденции Хафеза Асада на западной окраине Дамаска. Командиры всех четырёх дивизий получили приказ срочно возвращаться на территорию Израиля и отбросить наступающие сирийские войска от Галилеи. Короткие расстояния этого региона и этой войны позволяли сделать это без особого напряжения, но иракцы и сирийцы получили теперь преимущество. Они могли бить по отступающему противнику со всех сторон и с воздуха тоже. Настал черёд гореть израильским «Паттонам» и «Меркавам». Как бы «Меркавы» не были защищены, но когда заканчивается горючка и боекомплект, любой танк превращается в ловушку. Так в руки арабов попали целых пять новейших израильских стальных колесниц. К полудню изрядно потрёпанные дивизии вышли к почти родным Голанам. Сирийцев удалось к вечеру оттеснить из Эль-Кунейтры к виноградникам Кирьят-Шмона. На последних каплях горючего танкисты генерала Хадара вечером вернулись в Эрец Израиль. Они как дети радовались, что им удалось вырваться из западни. Когда все заворожено следили за развитием событий на Голанах и прилегающих территориях, началось тихое наступление на Иерихон. Город был взят без шума и пыли всего за час после форсирования иорданскими и иракскими войсками Иордана. Не задерживаясь в городе ни на минуту, танки дивизий «Вавилон» и «Новохудоносор» двинулись на священный город трёх религий Ершалаим-Эль-Кудс-Иерусалим. Город обошли с севера со стороны Рамаллы, чтобы исключить повреждения святынь. К тому же проход через территории, занятые палестинцами позволял немного расслабиться. В два часа пополудни по широкому шоссе Ха Нетив, что протыкает Тель-Авив словно шампур, грохотали гусеницами сотни танков. Ломая асфальт и сдвигая с дороги легковушки местных жителей, танковая армада двигалась неумолимо в центр города. — Занять порт, телеграф, телецентр, центральный банк, вокзалы и хранилища топлива. — Приказ главнокомандующего объединёнными силами арабской коалиции был понятен, но трудновыполним в силу плохого знания города и слабого умения читать карту. Через час гарнизон города опомнился и попытался оказать сопротивление. Так как половина гарнизона была отправлена на Голаны, то оставшихся войск оказалось недостаточно для эффективного противодействия агрессорам. Танки Корпуса стражей исламской революции, выйдя из Тира, уже в полдень штурмовали Хайфу. Мотострелковые иранские части продвигались, занимая поселение за поселением на территории Галилеи. Из Иордании нескончаемым потоком шёл караван грузовиков с мотострелками, боеприпасами, амуницией и всем необходимым. Губернатору Эль-Кудса был предъявлен ультиматум с требованием сложить оружие, дабы исключить разрушение святых мест города. После получения известий о взятии Тель-Авива, губернатор городского округа Иерусалима приказал гарнизону сложить оружие. Вечером по сирийскому ТВ выступил объединённый антисионистсткий комитет Арабского Возрождения. Под бравурную музыку президент Ирака объявил, что бандитского гнезда под названием Израиль больше не существует. Есть федеративное арабско-еврейское государство Палестина, в котором равны все граждане независимо от их национальной или конфессиональной принадлежности. Временным главой государства назначен, до проведения выборов, Ясир Арафат. Война закончилась так быстро, что союзники Израиля ничего не успели понять и тем более предпринять. Словесная реакция последовала незамедлительно, но до активных действий дело не дошло. В историю эта последняя аробо-израильская война вошла под именем «Молниеносная война». Конечно, объявление об окончании войны ещё не значило, что все евреи с этим согласны. Около месяца шло сопротивление в районах размещения ЦАХАЛ, но без снабжения и единого центра управления эта партизанщина долго продержаться не могла. Гарнизон ядерного центра взорвал всё, что можно было взорвать и арабы всё-таки не смогли осуществить мечту об овладении «Гневом Аллаха». Покинуть территорию страны никому не возбранялось. Из портов потянулись пассажирские суда с еврейскими семьями. Начался очередной Исход многострадального еврейского народа. Палестинское государство было признано буквально на следующий день всеми социалистическими странами, а также большинством стран третьего мира. На территории Франции Менахем Бегин начал формировать правительство в изгнании, которое было официально признано странами членами НАТО и Китайской Народной Республикой. ООН в сложившемся виде новое Палестинское государство признавать отказалось. Против выступили четыре из пяти постоянных членов Совета Безопасности. Президент Рейган выступил на заседании Объединённого комитета начальников штабов с гневной речью и призывом как можно скорее сосредоточить бронированный кулак для наказания зарвавшихся исламских агрессоров. — К сожалению, мистер Президент, у нас сегодня в этом регионе отсутствуют плацдармы на суше, — голос министра обороны Каспара Уа́йнбергера был по-деловому сух. — Турки наотрез отказываются от предоставления нам своей территории, несмотря на их членство в НАТО. От наших баз в Катаре и Фуджейре[142] слишком далеко до Багдада. Сегодня мы ничего не можем сделать арабам и персам. Мы даже не можем наложить на них санкции, так как от их чёртовой нефти зависит мировой рынок топлива. — И что вы, мистер Уайнбергер, предлагаете? — зло бросил Президент. — Сидеть и любоваться, как эти грязные погонщики ослов гонят нас поганой метлой? — Я предлагаю не спешить с решениями. На сегодняшний день у нас там только одна АУГ с «Эйзенхауэром». В Бахрейне у нас есть база пятого флота с РЛС и узлом связи, там же группа обеспечения довольно большая, но это в основном тыловики и интенданты. В Омане, Катаре и Абу-Даби совсем небольшие контингенты. Нам потребуется не менее полугода, а скорее даже дольше, чтобы разместить там достаточно сил и средств для полноценной атаки. Тем более, что, я повторюсь, у нас нет сегодня плацдарма на материке, а это значит — десантирование наших зелёных беретов. — Почему нельзя договориться с Турцией? — Рейган потихоньку начинал закипать. — Пообещать ей льготные кредиты, поставки вооружения, помощь в войне с курдами. Что нам об этом может рассказать наша доблестная разведка? — Мы работаем над этой проблемой, — проскрипел плешивый старик в больших очках. Директор ЦРУ Эдвард Кейси был в приятельских отношениях с новым президентом, и позволял себе некоторые вольности. — Через неделю я как раз лечу в Стамбул. Перспективы пока не очень. Турки по привычке боятся негативной реакции русских, которые их всегда били, у них национальный комплекс на эту тему. Но мы будем надеяться, что удастся кого надо испугать, а кого можно купить. — Обещайте, что в голову придёт, потом как-нибудь выкрутимся. — Рейган держал чисто актёрскую паузу. — Джентльмены, я призываю вас от имени Америки, надо подготовиться к удару возмездия как можно более оперативно. Мало ли, что может произойти за полгода. Мы не успеваем за Советами. В мире творится зло, и нам предписано Писанием и Иисусом Христом всеми силами противостоять ему. ГЛАВА 23 ТРИ МЕСЯЦА СПЯЧКИ, НЕДЕЛЯ ГОРЯЧКИ 25 мая 1981 г. Новосибирск, Сибстрин, аудитория дипломного проектирования 513 группы. Инструктор райкома КПСС Октябрьского района Новосибирска Русаков В.С. доцент кафедры планировки Албаутский Г.П. Студенты 513 группы. — Хорошо, давайте посмотрим, насколько актуальны темы дипломных работ студентов, — вальяжная фигура старшего инструктора отдела образования Октябрьского райкома едва протискивалась между подрамниками, установленными вертикально на рабочих столах. — Товарищ Албаутский, вы в курсе какие решения по этому поводу принял только что завершившийся съезд Партии? — Конечно, у нас не только студенты, но и все преподаватели прослушали курс «Решения XXVI съезда в жизнь», — Албаутского страшно утомил, ничего не понимающий, ни в проектировании, ни в образовании чиновник. — Темы всех дипломных проектов наших студентов строго увязаны с решениями съезда. Все нацелены на более глубокий поворот к повышению благосостояния советских людей. — Вот, это правильно! Благосостояние надо повышать. Сейчас мы посмотрим, что вы тут рисуете. Я, конечно, понимаю, что от дипломного проекта до реальной постройки как до Луны. Тем не менее, эти мальчики и девочки скоро должны будут проектировать что-то реальное. Он повернулся к ближайшему подрамнику. — Так, что тут у нас? — Русаков склонился к одному из планшетов и зачитал вслух. — «Общественный центр города Жайрем, Карагандинская область, Казахская ССР».