— Вы говорите о господине Маршалле? — Ну конечно. О нем нынче все говорят. Но вы, господин Холмс, последние несколько дней были в Кембридже, и потому до вас не доходили слухи. — В Кембридже я наслушался достаточно, благодарю вас. — Разве это не отвратительно? — продолжала Китти. — Думать о том, что мы сидели за одним столом, а потом танцевали с убийцей! И с каким убийцей! Уму непостижимо — содрать лицо! Отрезать язык! «Я знаю два девичьих языка, которые недурственно бы отрезать», — подумал Венделл. — А я слышала, — сверкая глазами, взволнованно вмешалась Гвен, — будто у него была сообщница. Ирландка. — Понизив голос, она добавила постыдное слово: — Авантюристка. — То, что вы слышали, — вздор! — рявкнул Венделл. Гвен изумленно воззрилась на него — резкое возражение поразило девушку. — Неразумные девицы! Вы не ведаете, что болтаете. Ни та, ни другая. — Боже мой, — тут же вмешалась матушка Эдварда, — похоже, чайник пуст. Думаю, нужно, чтобы принесли еще чаю. Схватив колокольчик, она принялась энергично звонить. — Но, господин Холмс, мы прекрасно знаем, о чем говорим, — возмутилась Китти. Ее самолюбие было задето, и это отменяло все правила этикета. — У нас есть источники, близкие к Ночной страже. Очень тесно с ней связанные. — Чья-то болтливая жена, я полагаю. — Боже мой! Эта фраза не достойна джентльмена. Госпожа Кингстон снова взялась за колокольчик, отчаянно вызывая прислугу: — Ну где эта девчонка?! Я хочу свежего чая! — Венделл, ни к чему оскорбляться, — проговорил Эдвард, стараясь сгладить углы. — Это всего лишь болтовня. — Всего лишь? Они говорят о Норрисе. Ты не хуже меня знаешь, что он не способен на подобные зверства. — Тогда отчего он сбежал? — снова взялась за свое Гвен. — Почему спрыгнул с моста? Несомненно, это поступок виновного человека. — Или испуганного. — Если он невиновен, ему нужно было остаться здесь и защищаться. Венделл рассмеялся: — От таких, как вы? — В самом деле, Венделл, — вмешался Эдвард, — думаю, нам лучше сменить тему. — Где же эта девчонка? — воскликнула госпожа Кингстон, поднимаясь на ноги. Она подошла к двери и крикнула: — Нелли, ты что, оглохла? Нелли! Немедленно принеси нам чаю! — Громко хлопнув дверью, мать Эдварда вернулась к креслу и снова плюхнулась в него. — В наши дни, скажу я вам, невозможно отыскать подходящую прислугу. Сестры Уэлливер возмущенно молчали, отказываясь глядеть в сторону Венделла. Он повел себя не поджентльменски, вышел за рамки приличия, и вот его наказание — пренебрежение и молчание. «Будто меня беспокоит, станут ли со мной разговаривать дуры», — подумал Венделл. После чего отставил чашку и блюдце. — Благодарю вас за чай, госпожа Кингстон, — сказал он. — Но, боюсь, мне пора. Венделл встал, за ним поднялся и Эдвард. — Ох, но ведь сейчас принесут свежий чай! — Хозяйка бросила взгляд на дверь. — Если эта рассеянная девчонка сделает, как ей велели. — Вы совершенно правы, — снова заговорила Китти, демонстративно не замечая Венделла. — Подходящей прислуги нынче нет. Боже мой, в прошлый май матушка вся измучилась — это после того как ушла наша горничная. Она у нас всего три месяца пробыла, а потом сбежала и вышла замуж без всякого предупреждения. Просто взяла и бросила нас, оставила на бобах. — Какая безответственность! — Доброго дня, госпожа Кингстон, — произнес Венделл. — Доброго дня, мисс Уэлливер. Доброго дня, мисс Уэлливер. Хозяйка кивнула ему на прощание, а девицы не обратили на слова Холмса ни малейшего внимания. Они продолжали болтать, когда Венделл и Эдвард двинулись к двери. — А знаете, как тяжело отыскать порядочную прислугу в Провиденсе? Арния, конечно, не подарок, но она, по крайней мере, умела содержать в порядке наш гардероб. Венделл уже собирался переступить порог гостиной, как вдруг остановился. Обернувшись, он с удивлением взглянул на продолжавшую трещать Гвен. — Мы целый месяц искали служанку, которая смогла бы заменить ее. А к тому времени уже наступил июнь — пришла пора собирать вещи и уезжать на лето в Вестон. — Ее звали Арния? — спросил Венделл. Гвен оглянулась по сторонам, словно удивлялась: кто же это заговорил с ней? — Я имею в виду вашу горничную. Расскажите мне о ней, — попросил юноша. Гвен одарила его ледяным взглядом. — Господин Холмс, с чего это вы заинтересовались ею? — Она была молодая? Красивая? — Примерно нашего возраста, верно, Китти? Что касается красоты… ну, это зависит от того, какие у вас требования. — А ее волосы… Какого они были цвета? — С чего бы это… — Какого цвета? Гвен пожала плечами: — Рыжие. И действительно необыкновенные, хотя эти девицы с огненными волосами всегда невероятно склонны к веснушкам. — А вы знаете, куда она отправилась? Где она сейчас? — С какой стати? Эта дуреха нам ни слова не сказала. — Думаю, матушка может знать, — добавила Китти. — Только она нам не скажет, потому что в благовоспитанном обществе о таком не разговаривают. Гвен осуждающе взглянула на сестру: — Почему ты не сообщила мне об этом? Я ведь с тобой всем делюсь! — Венделл, — обратился к другу Эдвард, — похоже, ты чрезмерно интересуешься простой служанкой. Венделл снова подошел к креслу и сел так, чтобы видеть обеих сестричек, которые явно находились в замешательстве. — Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что сможете вспомнить об этой девушке, начиная с ее полного имени, — попросил он. — Ее звали Арния Коннелли? Кити и Гвен обменялись изумленными взглядами. — Боже мой, господин Холмс, — поразилась Китти. — Откуда вы знаете? * * * — Тебя хочет видеть какой-то джентльмен, — сообщила госпожа Фербуш. Роза оторвала взгляд от штопки — она чинила ночную рубашку. У ног девушки стояла корзина с одеждой, которую нужно было поправить за день — юбка госпожи Лакауэй с оборванным подолом, брюки доктора Гренвилла с истрепанным карманом, а также все рубашки, блузы и жилеты, нуждавшиеся в новых пуговицах и более крепких швах. Вернувшись в дом доктора нынче утром, она обратила всю свою горечь в остервенелую штопку и шитье — это умение было единственной возможностью отплатить за доброе отношение хозяев. Весь вечер девушка сидела, ссутулившись, в уголке кухни и молча шила, ее тоска так явственно отражалась на лице, что другие слуги, проявив учтивость, позволили ей остаться наедине с самой собой. Никто из них ни разу не потревожил девушку, никто даже не попытался заговорить с ней. Но лишь до этого момента. … — Джентльмен ожидает у задней двери, — добавила госпожа Фербуш. Роза положила ночную рубашку в корзину и поднялась. Идя по кухне, она чувствовала на себе взгляд экономки и лишь у самой двери поняла, почему та смотрит на нее. У черного хода — весьма странное место для наносящего визит джентльмена — стоял Венделл Холмс.