— Гамлет? — вяло поинтересовался я. Как-то не вязалось это с образом положенца. Чтобы он по собственной воле начал сотрудничать с властями. Капитан кивнул. — Он согласился… Мне хотелось как можно быстрей завершить этот разговор и убраться на все четыре стороны. — Вот видите? У вас есть Гамлет и его парни. Было очень приятно поболтать, но пожалуй, что нам пора… — Погоди, — остановил меня офицер, начавший рыться в ящиках своего стола, — Ты знаешь, что это такое? Перед ним на столешнице появился полиэтиленовый пакет. Я не сразу понял, что это. 08. Нодий В запаянном пакете из прочного полиэтилена лежало нечто, что мне не сразу удалось идентифицировать. Что, в общем-то неудивительно, так как видеть это мне пришлось всего один раз в могильнике серых и при очень плохом освещении. Но это был он. Вернее они — мои браслеты. Я даже словно ненароком коснулся одного из своих украшений. Нет… Это были не мои. Мои на мне. После того как я попал с партией свежаков на ферму муров и совсем не в качестве фермера, местный знахарь определил мой Дар, как электрокинез. Судьба моя была с этого момента предопределена. Мне было суждено стать самоходным и неисчерпаемым павербанком о двух ногах. Мне определили место работы на местной станции зарядки. В Треблинке, в общем-то, было не так и плохо. Скорей всего, где-то есть и фермы, где буквально режут рейдеров на части, но тут такого не было, только заключенные время от времени шли «вверх по карьерной лестнице». Можно сказать, что условия существования тут были вполне приемлемыми, однако и проблем своих хватало. Одной из них был недостаток энергии. Заряжать пришлось вообще всё. От смартфонов, планшетов и ноутбуков до ручного инструмента и электромобилей. Моя рабочая смена была поделена на серии зарядок и перерывы для восстановления, во время которых я отпаивался живуном и гороховкой. И так по кругу все восемь рабочих часов каждый день. Ожидаемо владение электрокинезом улучшилось. После того, как я только обрёл этот мощный Дар, мне было сложно управлять им, чтобы не сжечь устройства или ударить не летальным зарядом электричества. Каждый раз, когда я в прошлом пытался косплеить электрошокер, вся мощь грозы то и дело норовила вырваться на свободу. Ежедневная многочасовая практика помогла научиться в полной мере контролировать эту грозную силу, доставшуюся мне. Мощность Дара также возрастала скачкообразно, но это я тщательно скрывал и связывал не с постоянной практикой, а с двумя загадочными браслетами из неизвестного мне матового серого металла на запястьях. Ведь при каждом использовании электрокинеза они теплели. Знахарь, работавший на наших тюремщиков, возможно, не обладал достаточной квалификацией или не счёл важным, что я могу излучать электромагнитное поле, временно выводящее из строя все электрические приборы, а за время практики радиус возрос до ста с небольшим метров. Способность «отдавать» энергию для зарядки аккумуляторов и батарей дополнилась способностью её «забирать», и не только из аккумуляторов и батарей, но и из окружающего пространства. И не просто забирать, а пополнять свой собственный банк энергии. Что-то вроде резервуара, из которого я мог брать энергию, например, для всё той же зарядки, не используя свой Дар. Где находился этот резервуар, внутри моего тела или вне его, оставалось для меня загадкой, как и то, насколько этот невидимый аккумулятор ёмкий, но выходило, что если я спокойно могу метнуть при помощи своего электрокинеза восемь-десять молний и еще несколько десятков с помощью резервуара, то запас внушительный. Навык резервуара работал в пассивном режиме, не расходуя местный аналог манны, называемый тут Дух Стикса. — Вижу, ты узнал их, — сделал вывод Дорохин, цепко наблюдавший за мной и, несомненно, заметивший моё рефлекторное движение. — Да, — ответил я и снова присел напротив офицера, — Предположим. Браслеты, возможно, влияют на мощность моего Дара, тема была мне интересна, но как не обнаружить того, что темой я не владею? Ведь непонятные артефакты инопланетной расы достались мне практически случайно. Я полез в подземелье инопланетного сооружения, называемого тут Реликтом, и обнаружил там склеп серых, один из которых был ещё очень даже живым. Сразившись с ним, заполучил в качестве трофеев два браслета и меч. Если пользу от оружия я ощутил буквально сразу, то браслеты проявили себя много позднее. — Ты знаешь, что это, Орк? — задал вопрос капитан, сверлящий меня взглядом. Вот и что мне на это ответить? Врать нельзя. Мы не видим ментата, но это не значит, что его нет. Возможно, он сидит в соседней комнате и мою ложь на раз расколет. — Это артефакты серых… — Верно, — согласился Алексей Семёнович, — Орк, я не буду ходить кругами. Анализатор, через который вы прошли на входе, определил на тебе два таких же нодиевых браслета. Мне интересно знать, что тебе известно о подобных артефактах. Так я и знал… Рамка металлоискателя на входе была необычной. Какое бы устройство не было спрятано под видом самого обычного, можно сказать, бытового устройства, оно сумело разглядеть на мне браслеты, которые не нашли муры. Справедливости ради стоит заметить, что наши тюремщики не особо старались. Тем не менее лёгкость с которой это сделали внешники, если не потрясала, то заставляла их уважать. — О браслетах? — уточнил я, сам в это время лихорадочно соображая, как мне выстроить линию диалога, чтобы как можно больше получить информации по интересующей меня теме. — Да, и о том, что такое нодий вообще… — О нодии я не знаю ничего, — спокойно ответил я, — Это вроде металл, но точней не скажу. Браслеты я получил случайно. Теперь они не снимаются… Прозвучало, видимо, не слишком обнадёживающе. — Ясно, — утвердительно кивнул капитан, — Орк, я так понимаю, договориться, чтобы ты работал на нас, не удастся. И это, в некотором образе, даже правильно, иметь дела с внешниками опасно для здоровья и жизни. Как насчёт эпизодического обмена информацией и некоторыми предметами? Я и Медведь переглянулись, только Вождь сумел сохранить безучастное выражение лица. — Погодите, — поднял руку капитан, — Ничего не говорите. Ведь, если вас будут допрашивать с ментатом, тогда вы не сможете ответить неправду. Поэтому просто посидите и послушайте меня молча. Мы снова переглянулись и кивнули. Морпех продолжил. — Орк, если бы ты не был одним из нас, пусть из… Хм… Параллельного мира, этого разговора, скорей всего, не было бы. Я думаю, нужно сказать, что это не первая миссия в Улье. Не буду скрывать. Да, нас тоже интересуют кровь и органы иммунных, — он сделал в воздухе рукой пространный жест, — Оправдываться я не собираюсь за это. Потому как сами мы никого не замучили из-за этого и не планируем заниматься этим в дальнейшем. Капитан поочерёдно посмотрел на каждого из нас, словно ожидал какой-то особой реакции. Не дождавшись, продолжил: — Мы кое-что об Улье и местных порядках уже знаем — была у нас база на крайнем западе. Удобная база, в тех краях подходящие места — редкость. Саратовом назвали. Жаль, что пришлось еë покинуть. Но мы учли все предыдущие ошибки, поэтому здесь начали с того, что перебросили сюда универсальный десантный корабль и начали с разведки и зачистки поляны, — он хмыкнул, — Но знаешь, ни там, ни здесь мы не охотились на иммунных. Покупали их помощь? Да! Но никогда не обманывали и не резали против воли. А вивисекторы — это ваше вселенское зло — датчане. И нас они, как бойцы, скажем прямо, не впечатлили. Немного даже странно, почему местные сообщества иммунных не справились своими силами. Я кивнул соглашаясь. Медведь скептически хмыкнул, на что капитан улыбнулся одними уголками губ. — Наша основная цель пребывания в Улье — стабильные поставки нодия, — Дорохин выдержал паузу, но, видимо, снова не дождался от нас нужной реакции, — Нодий купим весь по хорошим ценам. У иммунных цены плавают от трёх — четырёх споранов за один грамм нодия, если поторговаться и сбывать не барыгам, а мастерам и знахарям, то и по шесть можно продать, а если с по-настоящему заинтересованными пообщаться — возьмут по восемь за грамм. Мы же заберём по десять столько, сколько принесёте. Я кивнул, прикидывая в уме цену. Тема интересная, но… Но, во-первых, решительно непонятно, где этот самый нодий брать. Верней, даже догадываюсь где — в Реликтах, но в прошлый раз, скажем прямо, ушёл я от серого только чудом. Во-вторых, я не знаю контактов и не имею связей, чтобы погреться на барыжничестве нодия. А так да… Можно было бы сесть в стабе, заняться перепродажей, и будет нормально. Предположим, я сторговал один килограмм нодия по пять споранов за грамм, а ушел он по десять. Пять сотен споранов это… Это выручка, ради которой имеет смысл заняться торговлей, но… Это внешники! 09. Засада Из Треблинки мы выдвинулись на следующее утро, и не одни, как предполагал я, а в составе отряда из двух десятков кое-как вооружённых американцев и трёх десятков безоружных женщин. Штык ожидаемо остался со своими новыми блатными друзьями в лагере. Под самую ночь, когда мы уже готовились к отбою, в наш барак заглянул Медведь с новым знакомым. Знакомого звали Габриэль Браун, и он был лидером местной англоязычной общины. Мой крестник в силу своей общительности познакомился с ними почти со всеми, а сейчас привёл Габриэля делать мне предложение, от которого я не смогу отказаться. Они хотели покинуть Треблинку и добраться до Зимнего. Стоило бы послать его с такими предложениями, потому что этот «лидер общины» мне сразу не понравился. Почему? По большей части что-то мне нашёптывала интуиция. Разумная часть не желала связываться с политиком, коим мистер Браун являлся в своём мире. Он там был то ли мэром города, то ли губернатором. Но Медведю, договорившемуся о том, что мы будем выступать в качестве проводников, я не смог. Также немаловажным доводом было вознаграждение за спасённых женщин. Всего-то и нужно было доставить их до кластера Кадьяка, а дальше я неплохо изучил маршрут и представлял себе обратный путь. Сразу после того, как я выпроводил Мэйсона, к нам заявился Гамлет собственной персоной, чтобы попрощаться, и предложил выделить десяток своих пацанов для сопровождения. Предложение не было лишено смысла, если бы я был уверен в его «пацанах», а так терзали смутные сомнения, что сопровождающие сами начнут творить беспредел. Да и к Гамлету, если разобраться, доверия никакого я не питал. Поэтому я поблагодарил его и очень вежливо отказался под удивлённым взглядом Медведя и одобряющим — индейца. А на следующее утро мы двинулись в путь. * * * Мы втроём шли замыкающими в изрядно растянувшейся колонне. Так было проще — основная масса отправившихся с нами не выдержала темпа, заданного мной и Вождём. Часть авангарда уже забиралась на сопку, когда я заметил яркие вспышки, разорвавшие серую хмарь северного дня. Грохот выстрелов, свист осколков и пуль настигли меня уже вжавшимся во влажный дёрн. — Ложись! — заорал я во всю мощь своих голосовых связок, увы, с изрядным опозданием. Миномётный боеприпас ахнул в нескольких метрах, нас засыпало комьями земли. В ушах зазвенело, а по голове словно с размаху долбанули молотком. На какое-то время свет в глазах померк. Когда же я пришёл в себя, пришлось для начала отплеваться от песка, прежде чем крикнуть: — Медведь! Вождь! Целы⁈ — Не ори! — ответил мне индеец, — Целы мы. Сам как? — До свадьбы заживёт! — осклабился я резко, разом очнулся. Из ушей и носа текла кровь. Отвратительный вкус живуна смыл металлический привкус с языка. Голова кружилась, подташнивало. Это мне неплохо прилетело. Контузия как она есть. Я повернулся, чтобы перекатиться за ближайшую кочку, и напоролся взглядом на стекленеющие глаза оторванной женской головы. Она заслонила меня своим телом. Крупный осколок стадвадцатимиллиметровой мины перерубил впереди идущей женщине шею. Я непроизвольно вздрогнул. Сколько уже видел изуродованных трупов? И таких, и ещё похуже, а всё никак не привыкну. Подловили нас знатно, конечно! Засада! Теперь нужно показать парням, кто на кого напал. Гнев застучал в ушах боевыми дикарскими тамтамами. Хоть в ушах у меня ещё звенело, а голова продолжала кружиться, получилось перекатиться за кочку и приподняться на локте, чтобы оглядеться и понять, что вообще творится вокруг. Вокруг ближайшей воронки от разрыва мины в беспорядке лежало около шести — семи убитых, столько же были ранены. Я грязно выругался и посмотрел дальше, а там шёл бой. Но это только по названию, а по сути засевшие на сопке творили, что хотели, с неорганизованной толпой. Кинжальный огонь из пулемёта и автоматического оружия тех, кого не убил, заставил залечь. Трупов было много, а это значило, что напали на нас не муры. Эти стараются брать живыми, чтобы потом использовать на своих фермах.