Всю дорогу, пока ехали до Юго-Западной, эта подружка-завистница воспитывала попеременно то меня, то Сашу. Суть претензий я плохо понял. Что-то там про общение Саши Семёновой с неблагонадёжными личностями. Она даже пригрозила комсомольским собранием. — Олеся, ты же не сможешь на собрании голословно обвинить подругу? — задал я вопрос. — Я не голословно, — возмутилась девушка в ответ. — И доказательства у тебя есть? Знаешь, а за клевету я ведь тоже могу спросить. Олеся заткнулась, но буравила меня злым взглядом всю дорогу. И как от такой надсмотрщицы избавиться? На мой вопрос о встрече в воскресенье Саша ответила, что Олеся останется у них ночевать и весь день они будут делать конспект по философии. Неделя прошла примерно так же, как и предыдущая. Я безрезультатно звонил, Сашу к телефону не подпускали. В пятницу я отпросился у Ильи пораньше и встретил девушку у метро. — Олеся снова к вам выходные придёт? — Не должна, но меня не отпустят гулять, — вздохнула Саша. — Что за средневековые порядки? Тебе же не пятнадцать лет, — возмутился я. — Сам в гости приду, жди. Нужно что-то с этим делать. Девице двадцать два года, а за ней бдят как за ребёнком несмышлёным. Да и от подруженьки нужно избавляться. Глава 20 В этот раз угощения я собой никакого не принёс. Саша ждала и открыла дверь через секунду, как я позвонил, не дав родителям воспротивиться этому действию. Естественно, что мне не обрадовались. — Ты русских слов не понимаешь? — снова начал наезжать на меня Сашин отец. — Вполне понимаю, и мне кажется, что вы необъективны. Вдруг я хороший человек, а вы лишаете свою дочь перспектив? — Да ты… — хотел что-то ещё сказать мужчина, но я его невежливо перебил. — Вы же судите обо мне со слов неадекватной девицы, я предлагаю оценить самим и приглашаю вас всех к нам на Новый год. Саша с удивлением на меня посмотрела, Сергей Николаевич нахмурился, а Надежда Ивановна задумалась. Минут пять разглагольствовал, рекламируя бабушкины пироги и свои салаты. Приводил довод, что приглашаю не одну Сашу, всех вместе. — Тридцать первого заеду за вами в десять вечера. — Лучше в девять, — поправила меня Сашина мама, и я понял, что согласие получил. Быстро, пока не дали задний ход, ретировался и поспешил по своим делам. До Нового года оставалось четыре дня, а у меня не все подарки куплены. Чего-то дорогого я не собирался дарить, но знак внимания под ёлочкой нужно оставить. Саму ёлку мы с отцом уже принесли и расположили на нашем куцем балконе. За последние несколько лет это будет первый раз, когда мы с отцом празднуем Новый год дома. Обычно здесь собиралась компания маминых друзей. К слову, после её смерти никто не высказал нам соболезнований. А домой приходила лишь Зиночка. И то для того, чтобы узнать, не будем ли мы раздавать мамины вещи, а то она бы взяла. Отец эту прихлебательницу чуть с лестницы не спустил. Не то чтобы нам было жалко вещей, сама постановка вопроса возмутила. Среди моих друзей таких двуличных нет и надеюсь, что и не будет. Когда я говорил, что заеду за семейством Семёновых, то подразумевал свою машину. И совсем забыл, что её наличия не афишировал. Как-то к слову не пришлось похвастаться. Разговоры с Сашей у нас были о другом. Естественно, что Семёновых я сильно озадачил. Поставил все те банки и пакеты, которыми меня нагрузили, в багажник и предложил занимать места в салоне авто. Ехали мы молча. Сергей Николаевич насупился и демонстративно со мной не разговаривал. Похоже, его версия о спекулянте подтвердилась наличием авто. Сейчас не так много молодых людей могут себе позволить приобрести машину. Дамы на заднем сиденье тоже помалкивали и первые вопросы стали задавать, когда я свернул с проспекта во двор. — Это вы здесь живёте? — поинтересовалась Надежда Ивановна. — Да. Отец в пятьдесят восьмом получил квартиру. — Машина отца, — не спрашивал, а констатировал факт глава семьи Семёновых. — Машина моя. «Волга» отца во-о-он там стоит. Чёрная. Дальше недоумение моих гостей всё усиливалось. Поздоровавшись с консьержем и поздравив его с наступающим, я повёл гостей за собой в лифт. Порог квартиры они переступали с некой опаской. Бабушка и отец были предупреждены о ранних гостях и сразу же вышли встречать. После краткого знакомства я показал бабушке на наши сумки с едой. — Наденька, снимайте верхнюю одежду и помогите мне на кухне, — моментально сориентировалась бабушка. — Остальные, чтоб не мешались под ногами. Гости стали раздеваться и разглядывать холл. Маман в своё время постаралась над его украшением. Уж не знаю, где она доставала готовые резные позолоченные рамки для моих картин, но украсила стены ими обильно. Столик под телефон в стиле ампир она купила в комиссионке. Плюс я постарался немного. Заказал в столярке Союза художников якобы планшеты, а на самом деле двери-купе. Сам их покрасил и нанёс через трафарет золотые вензеля. Одёжный шкаф в коридоре получился необычным и функциональным. Семёновых всё это в комплекте шокировало. Любому неподготовленному человеку могло показаться, что он оказался в музее. — Шурик, покажи гостям где что, — попросил меня отец. — Это моя комната, гостиная, спальня, папин кабинет, — быстро провёл я экскурсию. В кабинете отец к нам присоединился, чтобы дать пояснения лично. Это единственная комната, по стенам которой не были развешаны мои картины. Отец предпочитал на стенах фотографии. — Шурка с Гагариным, с Гагариным и Титовым. Это его на выставке в Манеже поздравляет Хрущёв. С министром культуры Фурцевой в Лондоне, — откровенно хвастался отец моими достижениями. Сергей Николаевич и Саша совсем голоса не подавали, хоть и поглядывали на меня. Единственный вопрос задала Саша о моей матери. — Екатерина умерла этим летом, — сухо ответил отец и показал жестом на выход из кабинета. Стол в самой большой комнате нашей квартиры, вернее, два стола, уже установили и скатертью накрыли, но ещё не сервировали. Мне была предоставлена эта почётная обязанность, а я привлёк Сашу. — Сервиз больно дорогой, не жалко? — задал вопрос Сергей Николаевич, наблюдавший с дивана за моими действиями. — Зачем хранить, если не использовать? — не понял отец. — К тому же это из тех сервизов, что мы из Канады привезли. — Папа там работал послом, — вставил я слово. — А Катерина работала переводчиком. Иногда бывали неофициальные встречи, которые не оплачивали деньгами, а дарили подарки подобно этому сервизу. Мы с собой целый контейнер вещей привезли. — Сашка моя тоже английскому учится, — решил похвалить свою дочь Сергей Николаевич. Но не тут-то было. — Наш Шурик с пяти лет на английском болтает. Мария Васильевна преподаватель, вот и научила внука, — рассказал отец. — Вернулись мы из Канады, а он уже свободно на двух языках читает и пишет. Дальнейшие мои восхваления были прерваны бабушкой и Сашиной мамой. Они там на кухне, оказывается, перемывали хрусталь и теперь принесли в коробке, чтобы расставить на столе бокалы и салатницы. — Что же вы такой ковёр хороший на пол кинули? — странно отреагировала на покрытие Надежда Ивановна. В их квартире ковёр занимал почётное место на стене. Это я успел хорошо рассмотреть, пока сидел и ждал. Так-то они не бедствовали, но их сервант и шифоньер в зале не шли ни в какое сравнение с нашей стенкой из Румынии и прочей обстановкой. — Зачем пылесборник на стену? — выступила бабушка. — Пусть лучше там Сашины картины висят. — Красивый какой ковёр, — не унималась Надежда Ивановна. — Узбекский? — Арабский, но приобрёл его в Израиле, — ответил отец. — Он там тоже послом служил, — добавил я. Дальше обсудить напольное покрытие не успели — пожаловал Илья с семейством. — Тише-тише, — зашептал он с порога. — Пока ехали, Антон уснул. — Неси в мою комнату. Мы там для детей спальное место подготовили, — просветил я. Игорёк прошмыгнул у меня под рукой и с вопросом: «Где у вас ёлка?», юркнул в зал, забыв снять шапку и шарф. Бабушка его перехватила и повела обратно. — Илья, Людмила, — представил я гостям своих друзей, как только они разместили мелкого в моей спальне. Следующим пришёл Владимир Петрович. Тоже с приличной сумкой дефицитной еды. Кроме того, он быстро выяснил, кто здесь курильщик и увёл Сашиного отца за собой на лестничную площадку. Жаровы появились в половине двенадцатого. Честно, я уже начал переживать. — Майя долго собиралась, — пожаловался Михаил Иванович. Их дочери отмечали Новый год где-то в своих компаниях, а Жаров с супругой приняли моё приглашение. Семёновы Михаила Ивановича узнали и в очередной раз опешили. — Все за стол! — скомандовала бабушка. — Я чуть слюной не захлебнулся, — пожаловался Илья. Все загомонили, засуетились, рассаживаясь за столом. Дядя Вова и отец сели с торцов. Бабушка заняла стратегически выгодное место ближе к двери, чтобы бегать на кухню. Я успел зарезервировать для себя место ближе к Саше. — Давай, генерал, говори тост, — попросил отец. — Ну, что… всякое было в прошедшем году. Хорошее и не очень. Помянем Екатерину Фёдоровну, поздравим Илью Алексеевича с получением звания полковника… — Илюша, да неужели? — всплеснула руками бабушка. — Ба, я же тебе говорил, забыла? — отозвался я. — Сашке нового звания пока не положено, побегает ещё в майорах, — дополнил дядя Вова. — Не факт. Вы же его знаете, вдруг ещё чего учудит, — хмыкнул Илья. — Этот может, — согласился Владимир Петрович. — Саша майор? — не поняла ничего Надежда Ивановна. — А каких войск?