— Мама, смотри! Этот кустик похож на тот, что у нас рядом с домом растёт! Интересно, что это такое? — спросила девчушка и тут же прочитала название на табличке, поставив ударение в произвольном порядке: «По гАзонам не хОдить», — сообщила она и примолкла. Название ей явно показалось знакомым. Про себя я посмеялся и продолжил то, чем занимался, попутно сожалея, что не взял цветную плёнку для фотоаппарата, на этюде много цветов не запечатлею, а здесь так красиво! И так я увлёкся, сосредоточившись на натуре, что по сторонам не смотрел. — Саша, какая прелесть! — услышал я у себя за спиной и с искренним недоумением обернулся. Всего секунда понадобилась мне, чтобы сориентироваться, как себя вести при появлении объектов слежки. — Мы знакомы? — отозвался я с интонацией искреннего удивления. — Нет, не знакомы, — ответила Ольга Русакова. — А кого вы Сашей назвали? — скосил я под дурочка. — Это мой жених, Саша, иди сюда! — позвала она. — Помнишь художника? Он с нами летел на самолёте. Вы, оказывается, тёзки. — Александр Увахин, — представился я. — Увахин… Увахин… — пробормотала девушка. — Мне кажется, я что-то о вас слышала или читала. — В журнале «Смена» три года назад печатали мои эскизы молодёжных кафе. Или в «Работнице» ещё раньше могли видеть выкройки и фото детских игрушек. — Точно, игрушки! У меня есть котик-обормотик, — вспомнила Ольга. — Ну надо же, где можно встретить знаменитостей! — продолжала радоваться она. Её спутник жарких восторгов не разделял, но соизволил представиться и имя невесты назвал. Позже парочка удалилась, а я спокойно продолжил воплощать в масле «царицу» роз. Первое непринуждённое знакомство состоялось. Заподозрить подставу Тригон не мог. Они сами ко мне подошли. Оккупировал это место я час назад, никого не трогал, не навязывался. Следующая встреча в доме отдыха не должна показаться преднамеренной. В день прибытия я специально на ужин ходил в кафе на набережной, чтобы не пересечься с парочкой раньше времени. Голос Ольги звучал вдалеке и мне стоило больших усилий не поворачиваться и не смотреть ей вслед. Когда-то так же беззаботно щебетала Светка. Вскоре я сложил этюдник, зафиксировав картонку внутри, чтобы не размазались краски и, протерев руки тряпкой, стал собираться. Непередаваемый аромат скипидара не мог перебить запах роз, но чем дальше я отходил от газонов, тем сильнее чувствовался характерный душок. Это как раз явилось одной из причин, по которой я перестал брать в отпуск этюдник. Привлечь девушку можно и рисовальным альбомом, а запах пинена и красок не всем нравятся. Бабушка, конечно, на эту тему ругалась. И как ей объяснить, что свою программу максимум я выполнил? Это гениальному ребёнку могли быстро и без проблем организовать встречу с Гагариным и Титовым. Мне, взрослому, получить заказ на портреты верхушки власти чрезвычайно сложно. Согласитесь, не каждому художнику станут позировать Брежнев или какие-либо президенты. Не скажу, что я стал хуже рисовать. Напротив, с годами техника отшлифовалась, опыта и идей я имел много. Увы, этого было совершенно недостаточно. Предполагаю, что если бы я захотел и стал рваться «к вершинам», то приобрёл бы заступников и тех, кто мог подпихнуть меня дальше. Но я изначально был нацелен на карьеру в КГБ. Моё художество себя практически исчерпало. Репутацию я заработал, денег, кстати, тоже и даже продолжаю их получать. А о своём будущем я позабочусь другим образом. С парочкой, за которой велась слежка, я пересёкся возле столовой дома отдыха. — Мы с вами ещё и в одном месте отдыхаем?! — воскликнула Русакова при встрече. — Так в одном же самолёте летели, — продолжал я отыгрывать роль недалёкого парня. — Вы в МИДе работаете? — осторожно поинтересовался Александр. — Нет. У меня мама в МИДе, а отец бывший дипломат, — пояснил я и, судя по выражению лица, полностью успокоил Тригона. — Один друг в прошлом году женился, этой весной второй. В отпуск пришлось одному ехать и по путёвке. Обычно предпочитаю гостиницы, — пожаловался я. — Часто в Сочи бываете? — поинтересовалась Ольга. — В первый раз. Так, непринуждённо болтая, мы дошли до своих корпусов. За несколько минут я успел растрепать всё, что могло ещё больше успокоить Тригона. Прихвастнул, что в Лондоне выставлялся с картинами в возрасте двенадцати лет, был лично знаком с Фурцевой и искренне переживал, что она умерла (на самом деле узнал из газет и в моей жизни это ни на чём не отразилось). На разветвлении аллей попрощался, не забыв сообщить, что пойду на море. Дальше снова получилось, что не я к этой парочке привязался — они сами нашли меня, загорающего на пляже. — Ольга, хотите портрет? — закинул я удочку. — А давайте купим вина. Какое-нибудь лёгкое на закуску и посидим вечером, любуясь на закат? — Саша? — задала интонацией вопрос своему жениху Ольга. — Сорри, сорри, Александр, — прижал я ладонь к груди, — У меня чисто эстетический интерес к натуре. — Хорошо, — не стал тот возражать. — Только чур выбирать вино и закуски пойдём вместе. К чему это было сказано, я не понял, но с радостной улыбкой дебила согласился на предложенные условия. Закинув полотенца и плавки к себе в комнату, я вскоре поджидал парочку на выходе. Приветливое выражение лица поддерживал с большим трудом. Мне неожиданно пришло в голову, что Светка могла рассказать Тригону, как она позировала художнику. Мою фамилию она также могла озвучить. Отчего мне такой вариант не пришёл в голову раньше? Мало того, я неожиданно сообразил, что Владимир Петрович как раз мог рассчитывать на такое заочное узнавание. И для чего? Чтобы объект занервничал? По идее, моя задача как можно дольше удерживать его в Сочи. М-да… Рано я себя крутым перцем возомнил. С волчарами из КГБ не скоро сравняюсь по опыту плетения интриг и придумывания «игр». В общем, не знаю, кто из нас оказался лучшим актёром. Не то я, не испепеляющий ненавистным взглядом Тригона, не то он, сделавший вид, что не слышал мою фамилию раньше. Очень надеюсь, что так оно и было. Покупки и посещение магазинов немного затянулись. Ольга потащила нас посмотреть, что есть в рыбном. — «Океан», — задумчиво прочитал я название огромного по нынешним меркам магазина. Тэк-с, тэк-с. А когда было дело о сети «Океанов»? Если ничего не слышно, то, похоже, позже. Есть ещё чем Владимира Петровича порадовать. Он же спит и видит, как ему на погоны вторая звезда прилетает. С «Океаном», конечно, не всё будет просто. Слишком серьёзные люди завязаны, лично знающие Брежнева и рассчитывающие на его защиту. Это как с делом Рашидова. При жизни Брежнева совершенно бесполезно поднимать вопрос о приписках хлопка. С другой стороны, кто мне мешает рассказать об этом генералу? Пусть он голову ломает, нужно ему соваться в это осиное гнездо или нет. Илье тоже не забыть рассказать о том, что припомнилось. Я так увлёкся своими мыслями, что совсем потерял нить разговора. Наплёл потом Ольге, что немного задумался, глядя на бетонную стену. — А ведь на закате она наверное приобретает невероятно красивый розовый оттенок, — сообщил я спутникам и, кажется, добавил плюсик в образ художника не от мира сего. Тригон выглядел спокойным. Похоже, он уже уверился, что на его невесту я не посягаю, а рисовать её хочу чисто из эстетических соображений. Во время вечерних посиделок я продолжал просвещать народ о нелёгком ремесле художника. Жаловался на критиков и то, как мне не дают творчески выражаться. Сыпал специфическими терминами, хвалил волосы Ольги, пообещал ей сделать наброски с разными вариантами причёсок. Попутно вывалил информацию об овале лица, форме черепа, скулах и так далее. Александра я тоже не обошёл стороной, похвалив его фигуру. Ненавязчиво спросил, как можно достичь такого рельефа. Он недоверчиво покосился на меня и я тут же выдал, как сам занимался в школе самбо. Перечислил все соревнования, где занимал призовые мета, пусть и не первые. Тригон в ответ кратко изложил свою биографию. Очень кратко. В целом вечер завершился неплохо, портретик подарил, вино выпили, подозрений не вызвал. На следующий день о встрече мы специально не договаривались, но я сообщил, что с раннего утра буду на море, где они при желании смогут меня найти. Объекты слежки появились в районе двенадцати. Я к этому времени уже много чего передумал. Допустим, Тригон узнал меня, как друга Светланы. Вероятная реакция человека, завербованного в ЦРУ, когда он понял, что раскрыт, — занервничать, уехать или предложить себя в качестве двойного агента и начать сотрудничать с КГБ. На самом деле никакого беспокойства со стороны мужчины я не наблюдал. Ольга была вообще радушна и предложила составить им компанию, но я отказался по той причине, что основательно прожарился и дальше загорать не хотел, хотя и спросил о планах. — На обед мы не пойдём, — сообщила Ольга. — Проснулись поздно, завтрак пропустили. Пришлось самим добывать еду, до обеда не успеем оголодать. Не сильно меня это и расстроило. Напарник с газеткой расположился неподалёку и присмотрит, а обгореть на солнцепёке в мои планы не входило. Заинтересовало, конечно, как решают вопросы сексуального плана в доме отдыха. Насколько я знаю, неженатую пару в одной комнате не должны поселить. Почти сразу я передумал спрашивать и сосредоточился на другом вопросе. Ольга предлагала отправиться с автобусной экскурсией на озеро Рица. Отправление автобуса было в половине шестого утра. В пути три часа. Не особо мне такой отдых нравился, а куда деваться? С остановками на туалет добирались мы до нужного места больше трёх часов. Места и вправду были красивые. Мы много фотографировались, затем покупали у местных сувениры, посетили дачу Сталина, пообедали в заведении для таких туристов. Сейчас здесь тихо и спокойно. Через двадцать лет я не рискну отправиться на экскурсию в Абхазию. Пока же местные жители приветливы со всеми. Вернулись обратно мы уже перед ужином. Тригон что-то недовольно выговаривал Ольге. Насколько я понял, красоты пейзажей он, как и я, не оценил и не понял, зачем так далеко было переться. Нужно его на какую-нибудь небольшую морскую прогулку сманить. Через день я предложил такой вид туристического отдыха. Специально мы не искали экскурсию. Зазывала на набережной приглашал совершить путешествие на прогулочном катере. Погода в этот день была не очень. Пасмурная и ветреная. На пляже в начале июня не слишком комфортно — вода холодная. Про что рассказывал тот зазывала с мегафоном, я толком не понял. — Саша, отправление через пятнадцать минут, — расслышала что-то Ольга и поторопила своего жениха и меня заодно. — Давайте бегом, у меня как раз бублик в сумке. Будем чаек кормить. Саша, — это уже мне. — Вы нас сфотографируете с чайками? — Обязательно, — пообещал я и припустил следом. — Экскурсия полтора часа… вы увидите… и вернётесь обратно… — распинался зазывала. Желающих покататься особо много не наблюдалось. Тётка, продававшая билеты, попросила быть осторожными на трапе, а молодую семейную пару с малышом вообще завернула. — Вам же русским языком сказано, что волны два-три балла, с детьми не рекомендуется. Насчёт русского языка я бы поспорил. Матюгальник зазывалы имел паршивый звук. Про что он там рассказывал, я понимал через слово. В любом случае у меня свои задачи. Если объекты решили покататься, то и я последую за ними. Мы поспешили занять места, пока нас не опередили другие желающие. Небольшое судно покачивалось, но не критично. — Пойдёмте наверх! — предложила Ольга, подразумевая верхнюю палубу. — Там будет холодно на ветру, — предположил я. — К тому же чайки предпочитают лететь за катером. С кормы удобнее кидать им хлеб. Прогулочная посудина тем временем запыхтела, подала звуковой сигнал об отправлении, моряк отвязал канаты и убрал сходни. Ольга стала уточнять у своего жениха, как правильно это всё называется. И вообще, почему он не стал капитаном?! Это же так романтично! — У меня морская болезнь. Неявно выраженная, но в сильный шторм укачивает, — сообщил Тригон. Ля! А раньше он не мог об этом сказать? Три балла — это много или мало? Как-то я раньше над своим телом эксперименты подобного рода не ставил. В прошлой жизни проблем с вестибулярным аппаратом у меня не было. Ольга продолжала выяснять, как вообще определить морскую болезнь. Если её не укачивает в автобусе, то это значит, что и на море не будет проблем? Выслушать симптомы и советы она не успела по той причине, что по громкоговорителю начал вещать экскурсовод, рассказывая про славное боевое прошлое мест, мимо которых мы будем проплывать. С десяток чаек летели за плавсредством и Ольга успешно скормила им бублик. Я щёлкнул несколько кадров и почувствовал, что стала болеть голова. Ещё и запах от двигателя, который приводил в движение посудину, раздражал. К тому же скорость увеличилась. — Ух! Ух! — восторгалась группа молодёжи, сидящая на сиденьях через проход. У меня на каждый такой «ух» что-то нехорошо ёкало в районе горла. А потом я почувствовал тошноту. Отчего-то амплитуда скачков по волнам стала казаться сильнее. Какие три балла, да тут все девять! Вон как брызги летят! Эти экскурсоводы совсем с головой не дружат? Кто им позволил народ в бушующее море вывозить? — Саша, пусти! — неожиданно сорвалась с места Ольга и, переступив через его ноги, кинулась к бортику. Звук, издаваемый девушкой, был более чем понятный. Наверное, ещё минут пять я стеснялся последовать её примеру. Но тут кого-то стошнило с верхней палубы. Нас обдало своеобразным душем из морских брызг и… того самого, и я вывалил обед за борт. Наша компания разделилась. Теперь мы не сидели дружно на одной скамье, а каждый отыскал для себя свободное место у бортика. Другие пассажиры тоже довольно быстро перераспределились. Те, кто не ощущал морской болезни, ушли на нос, заверяя, что там не так сильно качает. Всё может быть, но носу окна застеклённые, а мне сподручнее, когда открытый бортик рядом. К тому моменту, как посудина развернулась и взяла курс на Сочи, мой объект наблюдения лежал пластом на скамье, судорожно подрагивая всем телом. Еды и жидкости в наших организмах не осталось, а спазмы продолжались. Мы здесь не помрём? А то меня генерал убьёт, если с Тригоном что-то случится. Швартовку я помнил смутно. Втроём мы, шатаясь, вышли на пирс и стояли некоторое время, покачиваясь рядом с такими же бедолагами. — Жалобу на них нужно написать, — выдала оригинальную мысль Ольга. — Нас предупреждали о волнах, — напомнил я. — Сами согласились.