Поиски пропавшего значка, который мог выдать убийцу, отняли у Бурова немало сил и нервов. Он сам обыскал номер Мариши, забравшись туда ночью через окно. Ничего не нашел. И ему пришлось обратиться за помощью к своей тетушке и ее подружке. Но и старушки не смогли ничем помочь племяннику Галины Ермолаевны, хотя, желая угодить своему благодетелю, обыскали номер Мариши со всей возможной старательностью. А тем временем на Бурова надвигалась новая проб-лема. Сообщник Марины – Костик, утомившись ждать знака от своей напарницы, решился в одиночку заняться уже ставшим для него привычным делом – шантажом Аркадия Лопатина. – Представляете, как мы обрадовались, когда нам наконец поступил новый звонок от шантажиста. – Обрадовались? – Ну да. Нам наконец удалось запеленговать его. Марина, несмотря на свою тупость, смекнула, что надо принять меры для безопасности, чтобы не быть обнаруженной. Нам никак не удавалось засечь ее звонки. А вот Костик позвонил со своего собственного телефона. Да еще находясь в окрестностях Старой Руссы. Разумеется, мы мигом вычислили, где находится гад, и прикончили его. – Вдвоем? – Убивал я один, – признался Буров. – Аркадию я бы такого дела не поручил. Кишка у него тонка, чтобы пролить кровь. Вот насчет финансов – это у него голова хорошо варит. Тут я перед ним словно дите малое. А насчет физического насилия – это не для него. – Да и незачем, раз у него есть такой верный и надежный друг, как ты, – иронично произнес Марков. Но Буров его издевки не понял и серьезно кивнул головой: – Мы с Аркадием составляли отличную пару. И если бы не злой случай, вмешавшийся в наши дела, мы бы и дальше жили припеваючи. – Ну да, плодя вокруг себя трупы, творя зло и беззаконие. – А что такое закон, по-вашему? – осведомился Буров. – Законы придумывают и устанавливают сами люди. Мы с Аркадием тоже люди. И у нас были свои собственные законы, которые мы установили и которые не преступали. – Интересно знать, какие же это законы? – Какая теперь разница, – помрачнел Буров. – Я вам исповедовался. Рассказал как на духу, как было дело. Наши законы нас с Аркадием устраивали. И взглянув на своих врагов, он горько произнес: – Зачем вы пришли и все испортили? А теперь вы должны понять и принять мой выбор. И прежде, чем кто-либо успел спросить у него, что он имеет в виду, бывший десантник наклонился, быстро выхватил откуда-то нож и метнул его через всю комнату. Нож со свистом рассек воздух. И Анна Владимировна сдавленно ахнула. Стоящий неподалеку от нее Лопатин захрипел и неожиданно начал заваливаться набок. Он пытался что-то произнести, размахивая руками и хрипя. И когда он упал, все бросились к нему. Но сразу же стало ясно, что спасти Лопатина будет не в силах даже самый отличный хирург. Из горла депутата торчала рукоятка боевого ножа. А сам он издавал последние хрипы. И взгляд его уже начал мутнеть, встретившись с вечностью. Глава 18 Едва поняв, что произошло, Марков первым обернулся к убийце. – За что? – гневно спросил он у него. Но Буров не ответил. Опустившись прямо на пол, он сидел на каменных плитах и не выказывал никакого участия к происходящему вокруг него. – За что ты его убил? – вплотную подскочил к нему Марков. – Что это означает? Он же твой друг! – Какой же я осел! – переживал в это время Бритый. – Ведь видел же, что у парня что-то задумано! Вертелось все время в башке, что надо за ним приглядывать, а вот поди же ты! Не уследил. – Мне выражение его рожи сразу не понравилось, как только он вошел! – Да, я тоже заподозрил неладное, когда он так быстро сдался. Но убить своего друга… Или он целился в кого-то другого? – Такие люди и с такого расстояния не промахиваются, – угрюмо произнес Бритый. – Нет, он убил именно того, кого и собирался убить. Ради этого убийства он сюда и пришел. – Но зачем? Лопатин был его другом! – Лопатин был его боссом. Их двоих связывали дела. А мы не знаем и никогда теперь уже не узнаем, какие именно! Павел на мгновение вышел из своего транса, блеснул глазами и подтвердил догадку Бритого: – Теперь можете рыться в бумагах Аркадия сколько угодно. На меня там ничего нет. Уж я об этом позаботился. А сам я скорее сдохну, но ничего больше вам не скажу! – Но зачем? – по-прежнему недоумевал Марков. – Мы все тут, в подвале, были практически у них в руках. Лопатин мог сказать нам что угодно, мог покаяться в чем угодно. Но мы никогда бы не вышли отсюда живыми, чтобы рассказать о его преступлениях остальному миру. – А вот это как раз и не так. Слышите? И Артем поднял руку. Даже несмотря на толстые стены, в подвале были слышны глухие удары, от которых содрогались своды подвала и со стен сыпалась известка. – Кто-то штурмует дверь снаружи, – сказал он. – И ручаюсь, это делают вовсе не ребята из охраны Лопатина. – Верно, им-то зачем! Это идут наши! Бритый оказался прав. Не прошло и пяти минут, как в подвал к настороженно ощетинившимся бойцам спустились крепкие ребята в камуфляже и бронежилетах. Это не была личная охрана депутата. И к самому Лопатину они не имени никакого отношения. Это были бойцы из бригады особого назначения, которых успел вызвать себе на подмогу очкастик из налоговой. – Товарищ капитан, – подскочил к нему один из штурмовиков, – вы живы? – Все в порядке, Есаулов. Жив и здоров! – Но на вас кровь! – Не моя, – успокоил его очкастик, оказавшийся капитаном. – Кровь вот его. И посторонившись, он указал на распростертого на земле депутата. Парень тоже узнал его и присвистнул. – Мертв? – Мертвее не бывает. – Это кто же его так? И парень обеспокоенно посмотрел на своего начальника. – Не беспокойся, Есаулов, мы с друзьями депутата и пальцем не тронули. – А… А кто же тогда? – Вон он! – мотнул головой в сторону начальника охраны капитан и, видя, что даже его собственный подчиненный ему не очень-то верит, со вздохом прибавил: – Было что скрывать, вот и прикончил босса. Смекаешь, Есаулов, что к чему? – А-а-а… Смекаю. Теперь парень смотрел на Бурова не только с опаской и торжеством, но и с уважением во взгляде. Буров напоследок, видя, что конец его уже близок, из осажденного со всех сторон дома ему не вырваться, сделал сильный ход. Он спустился в подвал к Лопатину. И усыпив бдительность остальных, прикончил своего босса. Теперь Лопатин никогда уже не заговорит. И следовательно, не сможет выдать многих своих тайн. И не только своих, но и своего друга и сообщника. Именно этого и добивался Павел Буров. И в подвале он очутился с одной-единственной целью – не спасти, а прикончить своего бывшего хозяина. Оказавшись под судом, Лопатин мог заговорить и мог стать крайне опасным для Бурова. Тот это понимал и предпринял все меры для собственной безопасности. Обо всех этих событиях дожидающиеся своих воинов женщины узнали лишь на следующее утро. Только утром Марков с друзьями явились обратно под родной кров. Тут долгожданных победителей уже ждал самый горячий прием – ленивые вареники с домашним творогом, яичница с салом, свежий хлеб и тушенка с грибами. С теми самыми сморчками, которые в изобилии произрастали в здешних лесах. Мужики за один присест умяли целую огромную сковороду грибов, слопали три хлебных каравая и начисто опустошили запасы всего семейства Марковых по части свежих яиц. Детям достались лишь вареники, но, кажется, они ничуть не были за это в обиде. Лопали их тоже за обе щеки, поглядывая на уставших мужчин и явно мечтая когда-нибудь стать такими же, как они, – отважными, сильными и великодушными. Будут оберегать своих женщин и спасать чужих. Когда еда закончилась, бойцы наконец рассказали нетерпеливо дожидающимся женщинам то, что еще не успели рассказать им прибывшие чуть раньше Наташа с Анной Владимировной. И когда они закончили, Мариша первым делом спросила то, что казалось ей наиболее важным: – Значит, Павел Буров теперь предстанет перед судом? – Точняк! – К гадалке не ходи! – Лет десять-двенадцать ему светит как минимум. – Еще бы! Троих на тот свет отправил. И всех троих умышленно. – Еще неизвестно, выживет ли Кузьмич. – Во! Если с Кузьмичом считать, то получается уже и вовсе четверо. – Нет, тут меньше чем пятнашкой мужику будет не отделаться. – Опасный зверь этот Буров! Матерый!