– Не знаю, – произнес Барклаев, – что у вас в городе творится? – А что? – У нас в горах такого негодяя уже давно бы на мелкие кусочки порезали и собакам скормили. В голове не укладывается, почему этот человек до сих пор жив и гадит. Леся тоже этого не понимала. Наверное, ответ на этот вопрос надо искать в самом понятии «русский человек». Долгие годы русский народ воспитывали в полнейшей покорности своей судьбе, Богу и царю-батюшке. Теперь времена изменились, но суть осталась все той же. Русские люди стараются не принимать самостоятельных решений, целиком и полностью полагаясь все на ту же парочку – Бога и царя-батюшку. Ждут, надеются, верят. – Чего ждать, когда действовать надо! – кипятился Барклаев. – Почему отец этого убитого ребенка не пошел и сам не убил Славского? А его дяди? Старшие братья? Где их мужество? Они ведь кровные родственники! Должны были давно отомстить за смерть ребенка, а не перекладывать эту ответственность на нас! И снова Леся не знала, что возразить Барклаеву. Сказать, что большой родни у погибшего мальчика, скорей всего, не было? Но ведь отец же имелся. Так почему он не сделал со Славским то же, что Славский сделал с его сыном? Око за око, зуб за зуб. – Понимаешь, он не был уверен, что Славский – убийца. – Но он же сам сказал тебе, что это так. – Он сказал, что у него есть такие подозрения. Очень сильные подозрения, почти стопроцентные. – Вот видишь! – Но все же на один процент отец погибшего мальчика сомневается. – Все равно! Он трус! – Может, и трус. А может, он надеется, что Славского накажет сама жизнь. Но Барклаев в ответ лишь хмыкнул. Он явно не верил в такие вещи. – Поэтому у вас в стране и бардак! – заявил он Лесе. – Потому что каждый надеется, что все уладится само собой. – Возможно. Спорить Лесе не хотелось. Она устала. И к тому же все ее мысли были сейчас вместе с Лисицей, которому поручалась самая ответственная часть их плана. Глава 19 Между тем Лисица подкатил к дверям реабилитационного центра «Путевка в жизнь» и был встречен невысокой пухленькой дамочкой, распространявшей вокруг себя флюиды добродушия и доброжелательности. Звали эту дамочку Арина Сергеевна, и на ней фактически и лежало управление центром. Это она занималась покупкой и доставкой продовольствия в приют. Именно она организовывала обучение на дому для тех подростков, которые не могли или не хотели по каким-то причинам посещать обычные школы. Именно она обустраивала весь быт детей, которые попадали в центр. Лисица пока что не мог сказать, знала или не знала Арина Сергеевна о том, что происходит в приюте. Но ему казалось, что если достоверно ничего и не знала, но догадываться, во всяком случае, должна была. Шила в мешке не утаишь. И хотя Арина Сергеевна и показалась Лисице славной женщиной, искренне радеющей о благе подростков, он помнил, что доверять ей нельзя. – Ах, такой высокий гость у нас в центре! – рассыпалась между тем дамочка перед ним в комплиментах. – Такая честь для нас! Что же вы без предупреждения? Но предупреждение как раз было сделано. Предусмотрительный Лисица сам сделал звоночек якобы от одной из знакомых чиновниц самой Арины Сергеевны. – К вам едет с комиссией сам Шариков! Одной этой короткой фразы хватило, чтобы привести Арину Сергеевну в состояние боевой готовности. И Лисица почти не сомневался, что найдет центр сверкающим чистотой. Так оно и оказалось. Центр располагался в пяти самых обычных типовых квартирах. Собственно говоря, Славским был выкуплен этаж обычного жилого дома. В стенах между квартирами были сделаны двери, а общий коридор превратился в своего рода гостиную, где стояли большой плазменный телевизор, диван и столик с компьютером. – В данный момент у нас находятся двенадцать подростков. Было больше, но некоторые дети вернулись в свои семьи, другие выросли и ушли от нас в самостоятельную жизнь. Скоро придут новые, свободные койки у нас долго не пустуют. На кухне готовился завтрак – овсянка, кофе, чай. Две девочки в косынках резали толстыми кусками хлеб, мазали его сливочным маслом и укладывали ровненькие кусочки колбасы и сыра. Для желающих в отдельной кастрюльке варились яйца. Так что голодать в центре явно не приходилось. Игрушки, одежда и мебель тут были недорогими, но новыми, чистыми и нарядными. – Скажите, а кто из воспитанников живет у вас дольше других? – Кто? Ну, вот, пожалуй, Сема. И Арина Сергеевна указала рукой на курносого долговязого и довольно страшненького подростка, лицо которого было покрыто жирными угрями. Этого подростка Лисица отверг сразу же. Не стал бы Славский связываться с таким. – У Семы мать-алкоголичка. Но отдавать мальчика в детский дом мы не хотим. Он уже взрослый. Скоро сможет сам о себе позаботиться. Да и мать у него впадает в запой не чаще одного раза в полгода. Так что месяц Сема живет у нас, а потом мать снова забирает его домой. – Значит, Сема не живет тут постоянно? – Нет. Он – нет. – А кто из «старичков» живет тут постоянно? Вот этот мальчик, он кто? И Лисица указал рукой на пухленького светловолосого мальчугана, который как раз вышел из своей спальни. Увидев незнакомого человека, он моментально насторожился, но виду не подал. – А вот как раз Дима! – увидев его, воскликнула Арина Сергеевна. – Живет у нас с небольшими перерывами уже два года. – Могу я поговорить с ним? – Поговорить? Чувствовалось, что Арине Сергеевне очень не хочется этого разрешать, но и открыто отказать важному гостю она не могла. – Ну, что же, пройдемте в мой кабинет, – решила она проблему, как ей казалось, наиболее щадящим образом. – Там и поговорим. Кабинет Арины Сергеевны был заставлен коробками с жидким мылом, порошком, тарелками, туалетной бумагой, салфетками и прочей бытовой ерундой, на которую никто не обращает внимания, пока она есть, но которой так отчаянно не хватает, когда она внезапно заканчивается. – Спасибо. Я не отниму у Димы много времени. – Да уж, пожалуйста, – с сомнением произнесла Арина Сергеевна. – А то у нас сейчас завтрак. Не хотелось бы, чтобы Дима его пропустил. С этими словами она все же вышла из кабинета, оставив «Шарикова» с Димой наедине. – Не бойся меня, – тихо произнес Лисица. – Я не причиню тебе вреда. – А я и не боюсь! Чего мне вас бояться? Пусть Арина вас боится, ей, наверное, есть что прятать. Недаром она так вокруг вас суетится. – Арина Сергеевна ворует? – Не ловил, но думаю, что вряд ли она тут за чужой интерес работает. Хотя кто ее знает, она у нас малость сдвинутая. Своих детей у нее нету, с нами возится. Переживает, по инстанциям бегает. Нет, она неплохая тетка, врать не буду. – Меня интересует другой ваш начальник – господин Славский. При упоминании этой фамилии всю бесшабашность Димы словно ветром сдуло. Он сжался в тугой комок, и в его прежде открытом и даже нагловатом взгляде теперь появилась затравленность. И все же, сглотнув, он спросил: – А что вас интересует? – Правда, что он убил Павлика? Теперь во взгляде Димы появился самый настоящий страх. – Кто вы? – прошептал он. – Вы… вы что? Вы из милиции? – Нет. Но я хочу вывести вашего Славского на чистую воду. – Ничего у вас не получится! – отмахнулся Дима, заметно расслабившись. – Пытался тут один, да ничего у него не вышло! – А кто? Кто пытался? – А почему я вам должен это говорить? Тот человек не сделал мне ничего плохого. А вдруг вас сам Славский сюда и подослал? – Зачем ему? – Откуда я знаю? Он псих. Любит всякие такие штучки. Камер всюду в спальнях понатыкал. Каждый вечер пленки забирает и просматривает у себя дома. Единственная комната, где нету камер, кабинет Арины, ну, и еще комната девчонок! Понятно, почему в спальне девочек видеокамер не было. Славский интересовался исключительно мальчиками. Из них дома на досуге он и выбирал себе очередного фаворита. Но вслух Лисица лишь произнес: – А у вас живут и девочки? – Две, – буркнул Дима и покосился на Лисицу. – Еду поварихе кто-то должен помогать готовить. Да и полы мыть. Ну, и вообще по хозяйству. – Только две? Так мало? – Да. Так мало.