Он начинал меня бесить еще больше. — Смотри, не предлагаю дважды. — И слава Богу. Лицо парня исказилось в ехидной улыбке. — Вовсе не слава. Этот засранец умотал в «закат». — Он ведь видел, что творилось? — поинтересовалась я, мотая головой. Как Бог мог так поступить? Он, вроде как, все это создал. И спокойно ушел, оставив мир «догорать» дотла. — Поверь, прекрасно видел. Не знаю, было ли в его силах убрать всех демонов отсюда, но он решил, что будет проще создать Пророчество, взвалить все на чужие… — глянул на меня, — хрупкие плечи, а самому смотаться отсюда, чтобы создавать другие миры. Возможно, он знал, что этот мир уже не спасти, поэтому сделал чертово Пророчество, которое наверняка не сработает, и вселил во всех нас ложную надежду. Надежду, что в самые темные времена, когда угроза человечеству обретет катастрофически-огромные размеры, родится нефилим с меткой Каина, способный облегчить задачу ангелам и загнать всех демонов обратно в Ад, откуда те вылезли. — Постой, — остановила Габриеля, когда он хотел продолжить, — Бог бросил… всех нас? Он не стал сражаться за судьбу человечества? За тех, кого создал? Габриель переместил взгляд на мой крестик, и я была уверена, что он также пялился на мою грудь. Инстинктивно я положила ладонь на украшение, подаренное мамой. — Бога нет здесь. Это, — указал на крестик, — пустая вера. Вера в ничто. И да, он бросил нас. Он не такой, каким казался вам — многим людям. Наверное, он посчитал, что мы — ангелы, люди, нефы — не важно — способны сами справиться со всем, тем более, он оставил Пророчество, которое направит на правильный путь и поможет хоть как-то. А как же, — невесело ухмыльнулся парень, поднимая глаза на мое лицо и прикусывая розовую губу. — Взвалил все проблемы на слабую девушку. Кто же знал, какой нефилим именно родится… Он что, оскорбил меня? — Я не слабая, — процедила я, скрипя зубами. Меня всегда бесило, что парни судили противоположный пол по их внешней оболочке. Может, я и не произвожу впечатления сильной девушки, но я такой являюсь. Только не снаружи, а внутри. Габриель отвел взгляд на дома, очерченные тусклым светом луны, и что-то пробурчал. Я задумалась над его рассказом. Как тот, кто создал все это, может просто уйти, оставить всех на произвол судьбы с каким-то Пророчеством, эффективность которого не доказана? Не понимаю. Раз Бог создавал этот мир, скорее всего, дорожил им, почему покинул его? Или он знал, что уже ничего нельзя спасти, даже попытавшись исполнить Пророчество? Каким бы его ни описывали, он — чертов трус и подлец. Разве можно бросить все это в самые мрачные времена? В Бога до сих пор верят люди, молятся ему, изображают его на витражах в белом одеянии и с кучкой ангелов рядом, а его здесь на самом деле нет. Он не слышит их просьб. И никогда не услышит. Как сказал Габриель — это пустая вера. Все думают, что Господь всегда с нами. Я тоже думала. Оказалось, иначе. Знало бы человечество правду, знало бы, как Создатель покинул всех нас… так легко, оставив наедине с чистым злом из самого Ада. Но, боюсь, узнай они правду, она бы убила их. Начались бы войны, бунт и полная неразбериха. Ни ангелы, ни демоны (ни прочие сверхъестественные создания, о которых я пока не знаю) не желают показывать людям, что они действительно существуют и не являются ничьим вымыслом из фантастических книжек. На то есть свои причины, как я узнала сегодня… — Когда Бог ушел, началась паника. Его ничто не остановило. Он бросил все, что так долго создавал. И Пророчество… никто не мог верить, что оно действительно правдиво, но все равно пришлось, ведь другого выхода не было, — произнес Габриель, набирая в грудь больше воздуха. — Небеса рухнули. Мир стал другим. Все стали другими. Выжившие после войны ангелы разделились на две категории: падшие и оставшиеся на Небесах. Одни думали, что бесполезно держать в порядке то, чего почти не осталось, поэтому сочли лучшим вариантом — влиться в мир людей, попробовать все запретное, чего им не дозволено было при Боге. Остальные ангелы тщетно пытались остановить падших, но за предательство все равно лишали их крыльев. Началось самое мрачное время. Во главе стали архангелы. Они придерживались тому, что когда-то говорил Бог: «Не пускать на Небеса грешников, ибо они испортят наш святой обитель». На пороге была новая война: война ангелов против падших. Преданные Небесам не одобряли выбор падших. Ангелы не хотели войны, как и падшие, поэтому поставили им ультиматум — они не будут убивать их, если те вступятся на защиту человечества. Раз падшие притерлись среди него, они должны были любыми способами убивать демонов, пока не родится Избранный нефилим и не исполнит пророчество. Ангелы начинали верить, что оставленное Пророчество способно сбыться. Падшим мужчинам велели истреблять врагов, а женщин заставили взять в мужья обычных людей. — Глаза Габриеля, переливавшиеся разными оттенками голубого, уставились в мои. — Думаю, понимаешь для каких целей… — Это так мерзко. Им не оставили выбора. — Таково было решение архов. Спустя какое-то время появились нефилимы (предположительно, в такое же время родилась и ты). Их было очень много, но никто из них не являлся Особенным. Когда демоны коим-то образом разнюхали о Пророчестве, они просто взбесились, — парень покачал головой, словно был очевидцем и вспомнил это. — Некоторые младенцы, которым и года не было, были убиты от их рук. Других удалось спасти. Эти твари прекращали жизни малышей, даже не обнаружив на их маленьких ручках крохотного пятна — метку. На глаза навернулись слезы. Демоны убили невинных детей, хотя им нужна была я… Как как они могли? У них совсем нет никаких человеческих чувств? Оборвать жизнь беззащитным созданиям — верх жестокости! Столько погибло малышей… А они могли бы жить, были бы сейчас моими ровесниками, не случись «истребления». — Это ужасно, — сказала я, чувствуя, как горло обжигает неприятное ощущение. Слезы застилали мои глаза, размывая очертания Габриеля. — Падшие… сколько они смогли убить демонов? И убивают ли сейчас? — Да. Но также демоны убивают и их. — Парень направился к барной стойке. Я последовала за ним, провалившись в бездну своих мыслей. Боль в голове отдавалась спазмами каждый раз, когда я переваривала его слова. Он высунул два стакана и налил в них какую-то янтарную жидкость. Я молча наблюдала за его действиями, удивляясь, что в них было больше грации, чем у любого опытного танцора. Габриель достал лед и кинул несколько сверкающих кубиков в воздух, а потом, быстро подхватив напитки, поймал их. Лед с характерным звуком упал в стаканы, откуда жидкость ничуть не расплескалась, и Габриель расплылся в очаровательной улыбке, подходя ко мне. Да, могу заметить, меткость у него просто отличная. Он протянул мне один коктейль, и я сморщилась. — Я не собираюсь пить. Перечислять причины? Настроение для алкоголя у меня было не самое лучшее. Я столько всего узнала, что моя голова готова была взорваться (а хотя, это не все, что рассказал Габриель; я уверенна, есть еще много чего, что мне следует знать) и пить спиртное, чтобы потом сделать свое состояние гораздо хреновее, чем есть сейчас, не очень-то хочется. — Это всего лишь гранатовый охлажденный сок. Несмотря на твое пристрастие к алкоголю и недетским играм, я думаю, сейчас не совсем удачный момент предложить тебе мой фирменный коктейль. Оу, а раньше его это совершенно не волновало. Я залилась краской, хватая стакан и отводя взгляд. Вот нужно было ему вспомнить тот позорный случай в пабе? Габриель выставил напоказ свои белоснежные зубы и приземлился на стул. Я сделала пару глотков освежающего напитка, прогоняя румянец. Какая-то часть меня была жутко напугана правдой. Раньше моя жизнь являлась самой что ни наесть обычной, теперь же, она изменилась и всего-то за какой-то короткий промежуток времени. — Спасибо, — поблагодарила я, кладя сок на барную стойку. В его глазах блестели смешинки, а рельефные руки то и дело привлекали мое внимание. Наверное, он не вылезает из спортзала и, судя по частым дракам, ему необходимо оставаться в форме. — Кто ты? И тут до меня дошло. Габриель — странный парень, обладающий невероятной силой и какой-то сверхъестественной способностью, позволяющей растворяться в воздухе, далеко не имеет отношения к простому человеку. Он пару раз спас меня от… демонов, хотя далеко не горел желанием это сделать, у него довольно запоминающаяся притягательная внешность (да, именно так) и как некстати самый отстойный характер. Моя тупость не имела границ. И как я сразу не догадалась об этом? Он… — Падший. — Воздух словно вышибло из легких. Габриель раскинул руки в сторону, смотря куда-то в потолок, и лучезарно улыбнулся. — Святые архангелы, до нее дошло! Я насупилась, и Габриель засмеялся над выражением моего лица. Мне бы хотелось его стукнуть, но я очень боялась потом оказаться убитой канализационной крышкой или — исчезнувшей в пространстве. — Уж прости, что я тугодумка. — А теперь мне стоит опасаться, что ты начнешь все громить, ммм? — Габриель сжал губы, отодвигая от меня свой стакан. Его поведение только больше провоцировало на это. Я сомкнула тонкие пальцы в маленькие кулачки, скрипя зубами. — Чем чаще будешь упоминать об этом, тем сильнее я захочу превратить твою квартиру в подобие свалки! — О, — он поднес ладошку ко рту, — да ты мне угрожаешь? — Очевидно, да. — Я вздохнула, не переставая пялиться на его мускулатуру. — Ты что, типа… меня оберегаешь от демонов? Габриель начал увлеченно гонять кусочек льда по стойке. — Вроде того. — И… я так думаю, ты не по собственному желанию подписался на это? — Именно так! — он отправил прозрачный кубик в рот и сделал большой глоток гранатового сока, косясь на меня. — Черт, — простонала я, — тебя насильно заставили или выбрали среди нескольких падших с не очень хорошей репутацией, как самого достойного кандидата на роль моей занозы в заднице? Да, шутить было «самое» время. Чувство юмора оставалось со мной всегда, даже когда когтистые лапы паники и страха потихоньку сгребали в свои «объятия». Например, как сейчас. Габриель засмеялся, вставая и отодвигая стакан. Темная прядь волос упала на его лоб, закрыв одну из бровей. — Я понимаю, к чему ты клонишь. — Он подошел ко мне. Его пухлые губы оказались возле моего уха, отчего по телу прошелся раскат мурашек. — Знаешь, ты тоже не подарок, — прошептал низким голосом, обдавая мою кожу приятным мятным запахом. Я нервно сглотнула, ощущая, что возвращаюсь в то беспомощное и слабое состояние, в каком пребывала, когда была зажата между ним и стеной одного здания. Вернись на Землю, Грейс! Габриель улыбнулся, не услышав ничего колкого в ответ, потом рухнул в кресло, закинув руки за голову. От прежнего Габриеля Эйнсфорда, с чувством рассказывавшего историю про ангелов и демонов, не осталось ничего. На лице опять глупая ухмылка, в глазах то ли похоть, то ли… даже не знаю, о чем он еще может думать, кроме секса. Разве все падшие такие, как он? Я выпустила задержавшийся в легких воздух через рот, умоляя, чтобы они хотя бы в чем-то были не похожи с ним. — Разве тебе не надо сегодня в «Мо»? — поинтересовалась я, направившись к дивану. — Ну… доводить до экстаза своим пением полуголых девиц? Когда я села напротив, Габриель резко поддался ко мне, сощурив глаза невероятного голубого оттенка. Я замерла, и мой глупый организм опять оставил меня без кислорода. — А я довел тебя до экстаза, когда ты слушала мое пение? Я подавилась слюной. Что? Втянув воздух, обдавший легкие волной раскаленного жара, я вжалась в диван, чтобы быть на фут дальше от его лица. Благо, что подвинуться ко мне совсем близко ему мешал столик. — Ты не произвел на меня впечатления. Ложь. — Да ну? — он сел на край кресла, снова вторгаясь в мое личное пространство. Я вытянула ногу, дабы подвинуть к нему столик и слепо полагая, что это остановит его. Однако Габриель, чертов засранец, понял, что я хочу сделать, и когда мой носок оказался на стеклянной ножке, он с хлопком опустил руки на столик, вызывая сопротивление. Несчастный предмет страшно пошатнулся, а моя ступня застыла на одной из ножек с нелепой попыткой отодвинуть. С такими успехами он разнесет эту квартиру раньше, чем я. — Знаешь, у меня еще остались к тебе вопросы. — Я умело улизнула от ответа, сжимая ткань юбки. Габриель взглянул за мое плечо и непринужденно поднялся, словно цирка, который происходил пару секунд назад, не было. — Уже достаточно поздно. Тебе нужно отдохнуть. — Он кивнул на дверь неподалеку от нас. — Там ванная. Одежду я тебе принесу. Где будешь спать, решим. Абсолютно ошеломленная его словами, я подорвалась с дивана. — Что? Ты… я… я не буду у тебя ночевать! Мне нужно домой! Папа, наверное, волнуется. Ждет меня дома. Габриель кинул в мою сторону взгляд, от которого я почувствовала себя голой. — Он сейчас на работе, а возле твоего дома маячат несколько демонов, в надежде, что ты там. — Я потеряла дар речи. Откуда он знает? И… демоны? Они там? — Безопаснее будет остаться здесь, минимум, до утра. А потом решим, что делать. Я вспыхнула от ярости. — Откуда ты знаешь, где мне будет безопаснее? — мой голос дрожал и был тонким.